Хельмут Крауссер - Эрос

– Вот здесь я теперь живу, – пояснил я таким непринужденным тоном, будто указывал на дырявую бочку, валяющуюся на обочине.

Все окна в замке были освещены, что смотрелось на фоне синих сумерек особенно загадочно и уютно. Что происходило в душе Софи в эти минуты? Наверное, она осознала, что придется последовать за чудовищем в его крепость. Уединенность замка Ойленнест, безлюдная местность вокруг – все это подействовало на Софи, и внезапно она стала вести себя иначе, словно ощущая себя жертвой собственного легкомыслия. В ней проснулся дух борьбы. Она превратилась в строптивицу, которую силком доставили в резиденцию кондотьера, и он может сделать с ней все, что только пожелает.

– О боже!

Для меня эта короткая фраза прозвучала как признание, а ведь на самом деле в ней заключалось отчуждение. По моему распоряжению обеденный зал освещали сотни свечей в канделябрах – и это при том, что электричество функционировало без перебоев. Еще никогда мои слуги не обязаны были так тщательно соблюдать форму одежды – в этот вечер я приказал всем надеть темные костюмы, чтобы выглядеть более торжественно, но они смотрелись скорее как привидения. Я был незрелым человеком, впитавшим пафос исторических полотен. Желая придать моменту особое величие, я пользовался набором давно устаревших, вычурных ритуалов и, сам того не желая, только усугублял атмосферу страха.

Мы чинно уселись друг напротив друга за огромным столом, и я предложил Софи заказать ее любимые блюда. Она назвала жареного цыпленка и эльзасский открытый пирог с луком, сливками и беконом. Вскоре все это было сервировано, и я остался страшно доволен тем, что как хозяин оказался на высоте.

Еще никогда в жизни она не пила шампанского, и я велел принести его нам, и не первого попавшегося, а самого лучшего, хотя, по большому счету, это было излишним: Софи все равно не понимала всех тонких различий во вкусе. С расстояния прожитых лет мне кажется, что тогда я пытался приручить дикого зверька, совершенно упустив из виду его ограниченность.

Стоп! Это звучит слишком уничижительно, я хочу выразить это по-другому: вместо того чтобы создать атмосферу тепла и непринужденности я насильно загонял Софи в чуждый ей сказочный мир, наполненный чопорными условностями, а ведь в любой сказке имеется не только добрый, но и мрачный, сюрреалистический элемент.

– Слушай, да ты с ума сошел!

Она сказала это мне прямо в лицо, но тем не менее я ничего не понял.

– Ну как, вкусно? – спросил я. – Неплохо, правда?

Мы ели просто изумительного цыпленка, мясо было сочным и пряным. Я смаковал вкус блюда, Софи же с каждой минутой становилась все более испуганной.

– Ты живешь здесь один?

– Если не считать прислуги, то да.

– Но ведь это… – Покачав головой, она попыталась приободриться.

– Раньше я жил в более стесненных условиях, – произнес я с намеком. Боже мой, если бы я в тот момент рассказал ей о том, как жил раньше, обо воем, что мне пришлось пережить, может, это спасло бы ситуацию. Однако мне, болвану, показалось неподобающим докучать ей жалостливыми историями.

– Чем ты занимался все это время?

Софи готова была протянуть мне руку помощи, но изо всех сил сражалась с той судьбоносной атмосферой, которой я окружил ее.

– Да так, ничем особенным. Я думал о тебе.

И почему я не рассказал ей свою жизнь? Почему?

– Вот на что ты тратил свое время! Чего ты от меня хочешь? Это просто безумие. Такой зал! Здесь вообще невозможно разговаривать.

– Ко всему привыкаешь.

– …раздался голос из склепа! – добавила она.

Я испугался и попросил прощения.

Идиот, я совсем позабыл про музыку. По моему звонку явился скрипач во фраке и заиграл цыганские мелодии Листа и Брамса. Я рассчитывал на то, что скрипка будет звучать романтично, но в действительности музыка больше напоминала пляску смерти, вернее, жалкую пародию на нее.

Софи не могла проглотить больше ни кусочка. Она подняла плечи, словно ей стало холодно, и спросила:

– Значит, ты так представляешь себе это?

– Что именно?

– Наши с тобой отношения.

– У меня… совсем нет опыта.

Внезапно мне стало не по себе от ее слов. Ведь я хотел угодить ей, только-то и всего. На несколько мгновений я разозлился на Софи, но только на несколько коротких мгновений – сердиться на нее я совершенно не мог, поэтому начал злиться на самого себя. Я хотел предстать перед ней солидным, галантным кавалером, мечтал донести до нее свою любовь, а вместо этого превратился в карикатуру, в жалкого паяца.

– Послушай, Александр, ты что, серьезно? Ты действительно в меня влюблен? Все еще? Только потому, что я тогда поцеловала тебя?

– Ты не должна так говорить»… Как будто бы ничего не было.

– Но ведь на самом деле ничего не было! – воскликнула Софи, делая очередной глоток шампанского. Она пила его слишком быстро и помногу. – Зачем ты показываешь мне все это?

– Я показал тебе далеко не все. Еще у меня есть бассейн. И кинопроектор. Мы можем посмотреть с тобой какой-нибудь фильм. Конюшня у меня пустует – я не люблю лошадей. Но если ты их любишь, то мы обязательно их заведем.

– Алекс, так дело не пойдет. Я не люблю тебя. Ты покупаешь меня, как… как кусок масла!

– У меня и в мыслях не было покупать тебя.

– Что за дьявольщина!!!

Она была на грани истерики. Мне стало нехорошо.

– Ежу понятно – ты хочешь меня соблазнить! Ты вообще соображаешь, что со мной делаешь?

– Разве я чем-то обидел тебя?

Странно, но мой голос звучал еще пьянее, чем у нее. Определенно. Софи разговаривала со мной таким злым тоном, и, когда перешла на шепот, я готов был возненавидеть ее.

– Гляди-ка, ты и в самом деле думаешь, что я… Но… Вот был у меня американец, лейтенантик. Он дарил мне цветы целую неделю. И я могла уехать с ним. Я не любила его. И тем не менее разрешала таскать мне цветы, и не только их, но и более полезные вещи, все сплошь дефицитное: масло, кофе, сигареты… И я позволяла ему целовать меня, и мы рассуждали с ним о нашем будущем… Мне было семнадцать.

– Для чего ты рассказываешь мне все это? – Я мысленно метался в поисках кнопки, чтобы выключить ее невыносимые речи.

– Я вела себя как проститутка. Этого я себе никогда больше не позволю. Я чуть-чуть не продалась ему. Сейчас бы я жила припеваючи в Америке, начала бы жизнь с чистого листа. Ведь это так элементарно, так логично. Он сделал бы для меня все. И внешне он был очень даже ничего, ну а в постели – просто тигр…

Сейчас она сознательно мучила меня. Позже я узнал, что ее отношения с лейтенантом ограничились лишь парой невинных поцелуев. Только и всего.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Что, не нравится? Не желаешь слушать? Разве тебе это понять? Ты голодал в жизни хоть когда-нибудь? Хоть один день?