Мариан Фредрикссон - Книга Евы

А Адам? Мама, зачем ты связалась с шаманом? Он так много разрушил».

Ева кормила ребенка, поглядывая на мужа, который только что развел огонь и следил за ним. Ее взгляд был полон нежности, она знала: в нем тоже есть Свет. «Я ограничиваюсь тем, что постоянно осуждаю его беспокойство и его грех. А тем временем его внутренний мир остается сокрытым от меня. Я отрицаю его, а поэтому он отрицает самого себя.

Он все еще мальчик с шуткой в карих глазах, я знаю это, когда он доволен и когда лежит со мной.

Я должна попытаться с помощью своего внутреннего Света вглядеться поглубже в него».

Над миром стояла мягкая и теплая ночь. Ребенок спал, икая во сне. Мужчина принес еду подогретую на огне. Ели молча, охваченные каждый своими мыслями. И вдруг он сказал:

– Здесь я ударил тебя.

– Ты полагал, что виноват перед шаманом.

– Полагал, – злобно ответил он. – Зачем ты отрицаешь вину, женщина? Ведь она существует и мучает нас день за днем.

В отблеске огня Ева долго смотрела на него, размышляя над словами Гавриила: «Прежде чем вы поймете, что вы безгрешны, вы причините много зла друг другу».

Потом они забылись тяжелым сном, положив ребенка между собой.

Она просыпалась медленно, еще до пробуждения ребенка – при первом слабом свете. Долго лежала, позволяя песне водопада наполнить себя уверенностью. Думала: «Я не смогу помочь мужу освободиться от чувства греха, он сам должен найти свой выход из него. А не сделает этого, все равно мне придется жить с ним. Понять это трудно и трудно принять, но моя радость принадлежит мне одной независимо от глубины чувств кого-либо другого».

День обещал быть жарким, еще до того как солнце осветит южный склон, им предстояло взобраться на гору и там ступить на звериную тропу, ведущую к скотоводам.

Она приготовила завтрак, разбудила мужа, зарылась є головой в одеяльце ребенка, поиграла с малышом, испытывая невыразимое блаженство. Мальчик улыбался, тянул к ней ручки. Он был мокрым; она вытащила его из сырых пеленок, поднесла к водопаду, смеясь, поставила под веселые брызги, держа под мышками…

Она защищала его своим телом, и все же он боялся, кричал, цеплялся за мать, но, постепенно успокоившись, тоже заулыбался в ответ на ее веселость.

Адам отслужил свою утреннюю молитву на лугу перед водопадом, вернулся более уверенным, радуясь наступающему дню. Они упаковались. Она взяла ребенка, он – подарки: лекарственные травы в нарядных кожаных мешочках для людей Эмера. Как много труда и выдумки стоили ей эти мешочки. Она знала, что подарки будут приняты с большой радостью.

Но надо было научить тех, кому они предназначались, пользоваться ими, помочь запомнить, что касторовое масло надо использовать при болях в животе, дробленую кору смоковницы, смешанную с семенами белены, при нарывах, а измельченную крапиву при жаре в теле.

В конце концов она решила начертать на кожаных мешочках раскаленными палочками маленькие фигурки. Человек с головной болью удался ей довольно легко, человек с болью в животе – тоже. Но понятно ли будет, что у лежащей на земле фигурки с шаровой молнией надо лбом и запястьями – жар?

Что может случиться, если они ошибутся? Надо поговорить с Аней.

И вот они начали взбираться вверх по горе: мужчина с тяжелой ношей на спине, Ева с ребенком на руках, что мешало удерживать равновесие и правильно выбирать дорогу. Однажды она даже чуть не оступилась и поэтому вынуждена была устроить малыша на спине, отчего он забеспокоился и почувствовал себя неуютно.

Отдыхали они часто – им потребовалось несколько трудных часов, чтобы добраться до ложбины, отдышаться и утолить жажду. И все же между ними снова возникло доверие, когда она спросила:

– Ты помнишь, ведь именно здесь мы дали цветам имена?

– Да. – Сейчас улыбка мужчины была полна Света и далека от греха.

«Нам надо как-нибудь вместе сходить в рай, – подумала женщина. – Быть может, такое паломничество освободило бы его и вернуло бы ему радость».

Когда они наконец добрались до равнины, их ждал сюрприз. Они увидели там Каина с девушкой и рядом несколько ослов, готовых к дальнейшему путешествию.

Одного лишь взгляда хватило Еве, чтобы послать, как и однажды в лиственных лесах, сигнал другой женщине: я твоя сестра…

На этот раз сигнал был принят, молодые глаза послали ответ: я твоя дочь.

Долго стояли они и смотрели друг на друга, зная, что им придется разделить многое: радость и труд, родовые схватки и боль, заботу и огорчения. Наконец Ева подошла к девочке, протянула ей обе руки и прикоснулась лбом к ее лбу.

Здороваясь с сыном, Ева увидела гордость и радость в его глазах. Теперь она посмотрела на девочку взглядом со стороны. Да, она красивая, умная и стройная. Она правильно поймет этого странного мальчика и разделит его судьбу.

Девушку звали Лета. Позавтракали они все вместе хлебом, принесенным Евой, мясом и вином, принесенными Летой.

Потом Ева накормила Сифа, а Лета взяла его в свои нежные и сильные руки. После этого они отправились к стойбищу, где были встречены с великими почестями.

Свадьба получилась великолепной: все что стойбище могло предложить, стояло на столе в самом большом шатре. Много было сказано, много спето, много поднято поздравительных тостов за молодых.

Каин держался очень прямо и напряженно – с достоинством и благородством, решила Ева и почувствовала гордость: ее мальчик удостоился многих восхищенных женских взглядов.

Наконец певец Эмера спел песню о царской дочери и диком народе. Теперь песня имела новый конец, повествующий о том, как дочь северной царицы бежала от Сатаны и как обольстительно прекрасна была та, что увела с собой ученика шамана. Но, увидев, что Адам нахмурился, Ева подумала: «Пусть, это его дело! – И еще, удивленная, как и в прошлый раз: – Вот как поступают мужчины, слова их красивы, но далеки от истины».

Однако самым лучшим моментом праздника была встреча с Аней, благословенной Аней. Какое торжество радости испытала она, услышав:

– Лета – моя младшенькая, поздняя, рожая ее, я искушала свою судьбу.

– Значит, мы теперь родня, – громко рассмеялась Ева.

– Да, теперь мы будем петь вместе нашим внукам.

Так сидели они, держась за руки.

– Твой мальчик добрый? – спросила Аня.

– Очень. – В голосе Евы звучали сила и уверенность.

– Мне страшно за девочку, понимаешь? Она очень странный ребенок, мягкая и твердая одновременно.

– Так моя мама говорила обо мне.

Обе засмеялись.

– У него будет много жен?

Ева удивилась, едва не вскочив:

– Много жен? Ты что, с ума сошла?

– Здешние мужчины поступают именно так, – пояснила Аня. – Я старшая жена Эмера, и всякий раз, когда он брал новую, мне было непросто. Мне бы очень хотелось оградить Лету от подобной судьбы.