Мартин Винклер - Женский хор

– Прежде всего, я должен перед вами извиниться. Я не должен был разговаривать с вами по телефону в таком тоне. Вы – интерн в службе консультаций, а не у меня на службе.

Он посмотрел на меня, но я ничего не ответила. От его извинений мне не было ни тепло ни холодно.

– Я сержусь на себя за то, что был резок, зато это дало мне повод поразмышлять. И я понял, что в таких условиях работать вместе мы не сможем.

– Согласна.

– Хорошо. Итак, если мы придерживаемся в этом вопросе одного и того же мнения, я предлагаю…

– Не нужно ходить вокруг да около. Я все понимаю. Пойду заберу свои вещи.

Я начала подниматься, но он положил ладонь мне на руку, мягко удержал меня, и я поняла, что нужно снова сесть.

– Нет, нет, я недостаточно ясно выразился. Я предлагаю начать все с начала.

– Что?

Я посмотрела на него раскрыв рот. Он не смеялся надо мной. Он был серьезен, спокоен, без капли раздражения.

Он положил палец на бейдж, прикрепленный к моему халату:

– Вы сказали, что фамилия у вас канадская. Значит, ваше имя, Jean, произносится… – Он лукаво улыбнулся. – Джинн!

Жан, Жанни, Джинн, Джинни – в мгновение ока моя тревога рассеялась, вместе с ней исчез и гнев. Мое горло сжалось. Я с трудом сдерживала слезы. Я сердилась на себя за то, что меня так проняло.

– Да…

Он протянул мне руку:

– Франц Карма. Очень рад нашему знакомству, Джинн Этвуд.

Я машинально протянула ему руку. Он сжал ее крепко, но по-дружески тепло.

– Я здесь очень давно, вы знаете. Почти тридцать лет. А начинал, как вы.

Последняя фраза заставила меня вздрогнуть. У меня нет с ним ничего общего! Однако то, что он только что сказал, было похоже на правду.

– Полагаю, вас сбил с толку способ нашей работы.

– Да. И это еще мягко сказано… – Я поколебалась. Он ждал, что я продолжу. – Это совсем не похоже на то, что я видела прежде…

Я наклонила голову в сторону двери.

– То, что вы видели прежде? Это нормально. Это другая медицина. Впрочем, как вам наверняка известно, я не гинеколог, а врач общего профиля.

– Да. Мне сказали. У вас…

– Нет ни дипломов, ни привычек гинекологов из больницы. И веду я себя иначе.

– Понимаю.

На его лице появилось недоверчивое выражение.

– Мм-м-м… Не уверен, что вы меня понимаете…

Я заметила, что он все еще держит мою руку в своей. Покраснев, я отняла у него руку.

Он никак не прокомментировал мой жест и продолжил:

– У меня нет никакого желания держать вас тут силой, а тем более заставлять работать так, как работаю я. Это было бы непродуктивно, это бы только навредило пациентам. Нельзя лечить людей против своей воли.

– У меня вообще нет никакого намерения лечить кого бы то ни было… насильно , – сказала я, защищаясь.

Он улыбнулся:

– Это совсем не то, что я хотел сказать. Однако это неважно. Наша проблема заключается в следующем: вам нужно провести полгода в отделении неотложной помощи, чтобы завершить стажировку. А мне нужен интерн, который бы помогал мне в моей работе.

– Не уверена, что я тот интерн, который вам нужен.

– Я тоже не уверен, – ответил он, покачав головой. – И ваша искренность делает вам честь. Однако назначение сделано, все в курсе. Если вы уйдете, у меня никого не останется, а вы рискуете прождать полгода в бездействии, пока не получите новую должность. Так что я вам предлагаю… попытаться наладить сотрудничество.

– К… как ?

– На протяжении недели вы будете следовать за мной, как тень. Я попрошу вас записывать все, что вы видите. Каждый вечер вы будете зачитывать мне свои записи, делать любые замечания и высказывать любую критику, касающуюся работы нашего отделения. Вы перечислите все, что вызывает у вас недоумение, все, что вас шокирует, все, что кажется невыносимым, все, что вас пугает. Все, что вызывает у вас протест. А я сделаю все от меня зависящее, чтобы учесть это и приспособиться к этому. Я постараюсь показать вам, что за время, потраченное на эту работу, вы кое-чему научитесь. Если к концу недели вы придете к выводу, что наши разногласия непреодолимы, я не только отпущу вас, но и без разговоров признаю ваш семестр пройденным. И в ближайшие полгода вы сможете заниматься чем хотите.

– Я не понимаю. Какой вам интерес меня отпускать?

Он мягко рассмеялся и покачал головой:

– Для меня нет никакого интереса в том, чтобы держать вас против вашей воли, поймите же! Мне нужен помощник, а не враждебный интерн, который будет мстить за свое унижение, срываясь на персонале и пациентах. Если вы решите уйти, с моей стороны будет глупо вас удерживать. Зато если у вас возникнет желание остаться, от этого выиграют все. Вы, я – все.

– Что заставляет вас думать, что я решу остаться?

Он скрестил руки на груди и вздохнул:

– Ничто. Поскольку у меня тоже есть… характер, я тоже не уверен, что смогу с вами ужиться. Но я прагматик, а вы – блестящий интерн. На этой службе у меня было множество замечательных интернов, но ни у одного из них не было вашего… – он склонил голову набок, подыскивая нужное слово, – вашей родословной. Чаще всего мои интерны были похожи на меня, каким я был лет тридцать назад. Они не были ни хорошими учениками, ни чистыми продуктами институтского образования, как вы. Но здесь они многому научились. Те, кто сюда приходит, многому учатся, а также многому учат нас.

В его голосе не было ни иронии, ни вызова. Только странное сочетание усталости и грусти. Как будто он был спокоен и готов к тому, что я отклоню его предложение. Во мне резко вспыхнула ярость, мне захотелось укрыться от его глаз. Я скрестила руки и ноги и перевела взгляд на окно, затянутое прозрачной пленкой:

– Кто сказал, что вы меня не обманываете? Что говорите все это не для того, чтобы просто оставить меня здесь, чтобы я вкалывала за вас? Кто сказал, что в конце вы не откажетесь засвидетельствовать мой семестр? Кто сказал, что я могу вам доверять?

Я думала, что он потеряет терпение, вознесет руки к небу, обратится к своим богам, твердо поставит меня на место и обругает, но он разнял руки, положил ладони на бедра и устало покачал головой:

– Вы правы. Я не могу вам дать никакой гарантии. – Он поднялся и засунул руки в карманы халата. – Я попрошу Коллино найти вам назначение в другое место.

Он повернулся ко мне спиной и направился к двери. Я вскочила:

– Почему вы это делаете?

Уже положив ладонь на ручку двери, он удивленно обернулся:

– Что именно?

– Почему не пытаетесь…

Я поколебалась, ведь точно не знала, что хочу сказать. Он завершил фразу вместо меня:

– Сделать так, чтобы последнее слово осталось за мной? Убедить вас, угрожать, обругать вас?

– Да.

Он вздохнул:

– Мне очень жаль, я слишком устал, чтобы вам это объяснять.