Хелен Браун - Кошки-дочери. Кошкам и дочерям, которые не всегда приходят, когда их зовут

Мы же вечно бегали по улицам, пестрящим объявлениями о потерявшихся питомцах, взывали к совести нашего блудного кота или обыскивали соседские сады. Иногда он великодушно позволял найти себя прежде, чем мы успевали несколько раз обежать квартал. Но нечасто.

Несмотря на стремление вырваться на волю, Джона был удивительно преданным существом. Он всегда сидел на подоконнике и ждал, когда мы вернемся домой, и первым бежал встречать Филиппа и девочек. Когда мы сдали его на выходные в специальную гостиницу, чтобы осмотреть место, которое Роб и Шантель выбрали для свадебной церемонии, кот совсем приуныл. Одна из служащих гостиницы привязалась к нашему разбойнику. Она играла с ним по часу каждый день, и он всегда заставлял ее смеяться. Эта милая и вежливая девушка мне сразу понравилась. Она с неподдельным беспокойством рассказала, что Джона очень скучал и его даже два раза стошнило. Возможно, ему не подходят кошачьи гостиницы. Если мы снова надумаем уехать, она согласна приходить и навещать его у нас дома.

Когда я рассказала Натану о страсти Джоны к побегам, тот предложил мне кошачью шлейку с колокольчиком. По словам продавца, животным эти приспособления нравились. Представив, как здорово будет смотреться красная шлейка на Джоне, я приобрела еще и медный жетон, на котором попросила выгравировать его имя и наш номер телефона.

Вопреки заверениям Натана, кот мои покупки не одобрил. Прогулки на поводке явно были ниже его достоинства. Ему потребовалось несколько месяцев, чтобы понять: шлейка тоже дарит свободу. В определенном смысле.

Вскоре после того, как мы прицепили на шлейку именной жетон, Джона научился выкручиваться из нее, словно Гудини. Филиппу снова пришлось изображать полузащитника в регби… Однажды утром я оставила Джону на заднем дворе всего на несколько минут – так он едва не повесился на поводке, забравшись на оливу и основательно застряв в развилке!

Непрекращавшаяся борьба с котом всем действовала на нервы. Нужно было как-то отвлечься. Я зашла в магазин для рукоделия и купила бордовую пряжу. Увидев, как я сижу со спицами перед телевизором, Лидия радостно улыбнулась. То, что я принялась за шарф, для дочери означало принятие ее религиозных стремлений. Я честно пыталась. Но, даже понимая необходимость духовного поиска, я не могла не думать о том, что она теряет, запирая себя в монастыре на Шри-Ланке. После шарфа осталось достаточно шерсти для самой страшной в мире шапочки. Которую я не замедлила связать.

Красная шлейка для кота, бордовый шарф для дочери – я искренне надеялась, что эти нити уберегут их от опасности. При этом я полностью поддерживала Лидию в ее стремлении приучить Джону к адекватному поведению на улице.

Пока в дело не вмешался Джоффри.

Наш друг Джоффри был экспертом практически во всем. Если вам нужно узнать, как сделать вино из кожаного ботинка или мороженое из дождевой воды, обратитесь к Джоффри – не пожалеете. Услышав, что мы завели котенка, он не замедлил явиться в гости.

– Джона, – протянул он, оценивающе разглядывая наше сокровище. – Почему такое несчастливое имя?

– Что ты имеешь в виду? – спросила Лидия.

– Ну знаешь, старое поверье, – пояснил Джоффри. – Так называли морского демона.

Я заверила его, что мы не собираемся брать котенка в морской круиз.

– Лучше вам держать его дома, – наставительно заметил Джоффри. – В городе средняя продолжительность жизни кошек – восемнадцать месяцев. Выпустите на улицу – и его собьет машина, разорвут собаки, отравят или похитят.

Наш шоколадно-сливочный котенок был слишком занят мухой, кружившей у него над головой, чтобы заметить угрюмые тучи, которые начали сгущаться в комнате после слов Джоффри.

– С котами всегда беда, – добавил гость, откусывая банановый кекс. – Они же собственники и блюдут свою территорию. И нещадно гоняют тех, кто посмеет нарушить границу. Если ваш кот и останется в живых, представьте, какой счет вам выставит ветеринар! К тому же кошки болеют СПИДом.

– СПИДом? – переспросил Филипп. – Да ты, наверное, шутишь!

– Ничего подобного. Конечно, их форма СПИДа отличается от человеческой, но среди городских котов уже настоящая эпидемия.

Лидия испуганно приоткрыла рот. С предсказаниями Джоффри трудно было спорить.

Джона крутил головой все быстрее и быстрее, чтобы успевать за мухой. Он даже слегка окосел. Я знала, что такими темпами ему скоро станет дурно. Но для котенка муха была крылатым драконом, и самоназначенный чемпион мира по укрощению домашних драконов не позволял себе обращать внимание на подобные мелочи.

– Жаль, что вы не взяли девочку, – вздохнул Джоффри, слизывая крошки с пальцев. – С ними проблем меньше.

– Звучит как-то по-сексистски, – заметила Лидия.

– Зато справедливо, – самодовольно ответил Джоффри.

Джона взвился в воздух и схватил муху зубами примерно в метре от пола. Все было проделано стремительно и элегантно. Ну кто не захочет жить с таким великолепным существом? Наверное, Джоффри просто завидует.

– Это голые факты, – сказал он, принимаясь за вторую чашку кофе.

– Ты сам живешь рядом с городом, и кошка у тебя довольно молодая, – напомнила я.

– Да, но она не любит гулять. Когда я открываю дверь, она отказывается выходить. К тому же она размером с тигра!

Шерстка Джоны блестела на солнце, пока наш питомец пытался привести муху в чувство. Та лежала на спине, вяло шевеля лапками. Это напомнило мне позу из йоги, которую я особенно не любила.

– Так что же теперь держать Джону в доме, если мы хотим, чтобы он дожил хотя бы до двух лет? – вздохнула я.

– Ночью его все равно нельзя выпускать – это незаконно, – ответил Джоффри, поглядывая на часы. – Кошки уничтожают дикую природу. И убивают опоссумов.

Ну вот опять… Если когда-нибудь между Австралией и Новой Зеландией и вспыхнет война, то исключительно из-за опоссумов. Этих коренных жителей маленького континента завезли к нам в тридцатых годах XIX века в надежде наладить торговлю мехом. Поскольку на новом месте не было ни хищников, способных ограничить популяцию сумчатых переселенцев, ни людей, испытывающих потребность заворачиваться в мех животных, опоссумы вскоре разбежались и начали активно размножаться. А заодно и уничтожать кустарники Новой Зеландии.

Короче говоря, если австралийцы сами попадут в аварию, только бы не сбить опоссума на дороге, то новозеландцы лишь покрепче вцепятся в руль и вдавят педаль газа. В Австралии убийство опоссума – преступление. У нас – повод открыть банку пива. Не то чтобы мы с Филиппом имели какое-то отношение к гибели этих сумчатых… Но вступать в дискуссию с Джоффри нам определенно не хотелось.

К тому же с точки зрения истребления Джону интересовали исключительно домашние драконы. Оттопырив губы на случай, если «дракон» вздумает кусаться, кот шумно захрустел мухой, изредка поглядывая вокруг: надо же убедиться, что его подвиг не остался незамеченным.