Сара Маккой - Дочь пекаря

– Чего? – удивилась Реба. – Я?

– Она такая эмансипированная, – продолжала Элси, – и совсем не думает о… ну, вы понимаете.

Я в курсе, такое всегда в мире бывало. Посмотрите на Марлен Дитрих. – Она обхватила Серхио и расцеловала в обе щеки. – Благословляю, благословляю.

– Ха! – вырвалось у Рики.

Джейн поморщилась:

– Мам, ты серьезно? Я все эти годы ломала голову, кого бы найти, чтоб тебе по душе.

– Тот, кто был мне по душе, уже умер, – пожала плечами Элси. – Была бы ты с женщинами, я бы тоже не возражала – счастлива, и ладно. Но ты не выглядела счастливой, и потом, я хочу внуков!

– О господи, о боже мой… – Лицо Джейн пошло пятнами.

– А о возрасте ты не беспокойся. Я в компьютере читала про женщину, которая родила в шестьдесят. Ты по сравнению с ней – как это называется? – еще цыпочка ! – Элси нагнулась и вынула из витрины высокий черно-белый торт: – Ack ja , праздник! – Она зубчатым ножом взрезала ванильную глазурь и шоколадную стружку. На каждом куске красовалась вишенка. Потом разложила ломти по блюдцам. – Садитесь.

– Лесбиянка, ну надо же! – возмутилась Джейн. – Мама, тебе пора вылезти из Интернета.

– Стоило только вытащить голову из грязи, куда ты ее засунула много лет назад, а я хоть слово тебе говорила?

– Из песка, мам.

– Что из песка?

– Голову вытащить. Из песка.

– Вот именно! – кивнула Элси. – Я всегда считала, что вы с Серхио прекрасная пара. Он так тебе улыбался. – И она погладила дочь по щеке.

Джейн сердито усмехнулась, взяла свой кусок торта, села рядом с Серхио и принялась кормить его с рук.

– Один тебе. – Элси протянула кусок Рики и стала отрезать другой для Ребы, но та ее остановила:

– Рики со мной поделится. – А ему сообщила: – Я теперь ем молочное.

– Да ты что? – изумился он. – А что еще изменилось, пока меня не было?

– Многое пришлось переменить, – ответила она.

Рики взял у Элси вилку и показал на столик, приглашая Ребу сесть.

– Расскажешь?

Расправившись с тортом, Джейн поставила Серхио за кассу, а сама отправилась в кухню помогать матери. Рики и Реба сидели еще долго, смаковали торт до последней шоколадной крошки, а пекарня между тем понемногу заполнялась покупателями.

Гармиш, Германия

1 мая 1945 года

Шестичасовой поезд пришел и ушел без Элси и Йозефа. Йозеф забеспокоился, что Элси не получила записку, и переулками поплелся обратно в пекарню. Постучался в заднюю дверь. Никто не ответил. За домом слышались голоса. Йозеф пошел на них, обогнул дом и увидел у входа горстку янки. Враги. Йозеф спрятался в удлинявшихся закатных тенях.

– Спасибище вам огромное, мисс, – сказал толстый солдат с крупной пулей, вмурованной в каску. – Мы неделями живем на галетах, сигаретах и шоколаде. Свежего хоть поели. – Он сунул в рот рулет, оторвал зубами кусок и принялся жевать. – Надо вас познакомить с нашим поваром. Научите его паре новых трюков, – проговорил он с набитым ртом. – Эй, Робби! (Темноволосый мужчина с сигаретой во рту повернулся к нему.) Научись печь такие рулеты. Приготовишь что-то приличное для разнообразия.

– Дай мне то, из чего их пекут, и я сделаю, – парировал Робби.

– Симпатичный у вас городок, – сказал стройный янки с мягким говором, вылитый ариец. – Климат как у нас. Я из Гэйлорда, штат Мичиган, – слыхали о таком? Это к северу от Детройта.

– Заткнись, Сэм. Нам нельзя брататься с местными и вообще разговаривать. И она ж все равно ни слова не понимает, – сказал его товарищ.

Йозеф вытянул шею за угол: о ком это они? У входа с корзиной на бедре стояла Элси.

– Девушка угостила нас едой, не выковырянной из холодной жестянки. Ей за это хотя бы спасибо полагается, – буркнул Сэм и поправил винтовку на спине. – И вообще, кто не слышал о Детройте?

– Немцы не только о Детройте не слышали – они по-английски «здрасьте» от «пока» не отличают, не говоря уж о Нью-Йорке и Голливуде. – Толстый солдат поковырялся в зубах грязным ногтем и откусил еще.

– Голливуд, – сказала Элси. – Джин Харлоу? – Она уперла руку в бок, вздернула подбородок и процитировала почти без акцента: – Не представляешь, что я терплю. Когда мы познакомились, я ждала его два часа! А почему? Потому что какая-то женщина в Джерси родила четверню! Так оно с тех пор и идет. Повисла пауза, а потом солдаты расхохотались.

Йозеф привалился к холодной стене. Череп пронзила острая боль. Зачем Элси дает им хлеб? Разговаривает с ними – на иностранном языке! Может, у него опять галлюцинации?

– Ошибочка вышла, Поттер, – сказал Робби. Он затушил сигарету о булыжник и заложил окурок за ухо. – Говоришь, немки по-английски ни бум-бум?.. Точно, Джин Харлоу, – кивнул он Элси. – Но как по мне, ты больше смахиваешь на Лану Тернер [70].

Кто-то присвистнул. Поттер надулся и захлопал ресницами. Мужчины засмеялись. Засмеялась и Элси. Йозеф нашарил за спиной каменную стену, вцепился, чтоб не упасть в обморок. В голове пульсировало.

– «Оклеветанная»? – спросила Элси.

– Вот и я говорю, – подмигнул Робби.

Элси улыбнулась и протянула ему рулет.

– За такое панибратство я могу кончить как Бенедикт Арнольд [71], ну и черт с ним. Спасибо. Danke schön .

– Bitte schön , – ответила она.

– Вот девка зажигалка. Не то что другие немочки, – сказал Поттер.

– Дев-ка-за-жи-гал-ка? – повторила Элси.

– Ха! – Поттер хлопнул Сэма по спине, и тот выронил хлеб. – Быстро схватывает!

Сэм подобрал хлеб и обтер рукавом.

– Надо что-нибудь ей дать, наверное. Заплатить за еду?

– Правильно мыслишь. – Робби порылся в ранце на боку и вынул прямоугольный батончик. – Раз она пекарь, наверняка любит шоколад. – И он протянул шоколадку Элси.

Та повертела батончик, разорвала упаковку. Глаза у нее загорелись.

– Schokolade! – Она откусила. – Ist gut!

– Вот это другой разговор, – сказал Робби. – Что у вас еще есть, парни?

– Пачка сигарет, – сказал Сэм.

Робби предложил ей сигарету:

– Куришь?

Она взяла тоненькую палочку. Кто-то бросил Робби зажигалку, и он дал Элси прикурить. Та затянулась и выпустила клуб дыма с легкостью и изяществом кинозвезды.

Йозеф не верил глазам. Совершенно другая женщина. Смелая поза, уверенные жесты – не узнать нежную девочку, которая цеплялась за него на рождественском балу.

Она вдруг зашлась мелким кашлем, и мужчины окружили ее.

– Ты о’кей? – спросил Сэм.

Элси отдышалась.

– O’кей, о’кей? – передразнила она противным голосом голубой сойки и сунула сигарету Робби: – Nein . – Снова откусила от шоколадного батончика, завернула его и положила в корзинку. – Спасибо. Солдаты снова засмеялись.

– Артистка! – Поттер поскреб пузо и поправил ружье на плече.