Дэвид Бейкер - Обольщение Евы Фольк

— Г-готовы?

Молодого солдата била сильная дрожь. Семерых его товарищей утром нашли замерзшими. Едва держась на ногах, Андреас кивнул. Вместе с десятком подчиненных он собрался внутри небольшой мастерской, радуясь хоть какой-то защите от ветра. Но даже внутри помещения было около 30 градусов мороза. Андреас обмотал свою голову тряпкой, оставив лишь узкую щель для глаз и отверстие для рта, которое уже успело обрасти сосульками. Он медленно размотал изорванные шарфы, в которые были укутаны его руки. Кончики отмороженных пальцев почернели. С трудом сложив ладони вместе, Андреас отвернулся, пока его товарищ мочился ему на пальцы.

Тепла мочи было достаточно для того, чтобы немного отогреть руки. Это позволило Андреасу трижды сжать и разжать пальцы, пока они не начали покрываться желтой ледяной коркой. Чиркнув спичкой, он поднес огонек к щепкам, сложенным внутри металлической дровяной печи.

— Собирайте топливо, — сказал Андреас подчиненным.

Его окликнул новый взводный телефонист. Связисты, наконец-то, дотянули провод до расположенного примерно в полукилометре штаба батальона.

— Командир батальона говорит, что утром ожидается атака Русских, — сказал дрожащий телефонист. Его звали Рольф Вебер. Раньше этот парень был служащим магазина в Ульме.

Андреас застонал. Из-за нехватки офицеров в его подчинении теперь находились 165 человек роты, сформированной из остатков двух других рот. Они вместе с еще одной ротой отступили в этот город, в то время как остальная часть батальона заняла позиции на открытой равнине.

— Что это будет? Просто выпад или полномасштабное наступление? С каким вооружением?

— Наступление, сэр, — ответил Вебер. — С Т-34. Лейтенант говорит, что нас поддержит артиллерия.

Один из молодых рядовых заплакал. Сев на землю, он всхлипывал, думая о своих родителях. Опять обмотав шарфами свои окоченевшие руки, Андреас подошел к парню.

— Циммер…

— Извините, — сказал дрожащий солдат.

Андреас опустил руку Циммеру на плечо. Этот крупный парень был сыном пивовара из Баварии. Его перевели в роту Андреаса после захвата Клина, во время которого Циммер проявил себя храбрым солдатом.

— У нас нет выбора, — сказал Андреас, громко стуча зубами от холода, — но зато есть надежда.

Дружески похлопав парня по спине, он посмотрел на часы.

Рассветное солнце, поднявшись над горизонтом на востоке, окрасило безбрежную заснеженную равнину в розовые тона. Взглянув в безоблачное морозное небо, Андреас повел свою роту на оборонительные позиции на восточной окраине разрушенного города. Пройдя по колено в снегу вдоль огневого рубежа, он раздал тактические указания четырем взводным командирам.

Нервно ожидая атаки, дрожащие солдаты прятали руки в свои тонкие осенние шинели. Над их головами завыли первые снаряды дальнобойной немецкой артиллерии, посланные в сторону противника, приготовившегося к наступлению под прикрытием леса в двух километрах от немецких позиций. Прислонившись вместе со своим телефонистом к стене дощатого навеса, Андреас поднял к глазам полевой бинокль. Над лесом поднимался шлейф белого дыма. Заработала советская артиллерия.

— Началось! — крикнул Андреас, прыгая под укрытие ближайшего подвала. В тот же момент разрывы снарядов взметнули в воздух кирпичи и снег. Выругавшись, Андреас быстро выбрался наверх и поднес к глазам бинокль.

По заснеженной равнине в их направлении двигалась длинная цепь советских солдат и танков. Вдруг над головой Андреаса прогудела эскадрилья «Юнкерсов». Под одобрительные возгласы солдат штурмовики, спикировав на наступающих русских, начали сбрасывать бомбы на танки и обстреливать из пулеметов пехоту. Очередной залп советской артиллерии опять заставил роту Андреаса нырнуть в укрытия.

Земля тряслась от взрывов. Немецкая артиллерия и поддержка с воздуха немного сдержали наступление противника, однако расстояние между советскими войсками и вжавшимися в камни фигурами в серых шинелях становилось все меньше. Хотя снег приглушал лязг гусениц, когда артподготовка прекратилась, рота Андреаса не сомневалась, что враг уже совсем близко. Едва они начали выбираться из своих укрытий, как вдали раздался резкий хлопок, а за ним — еще и еще.

— Все вниз! — крикнул Андреас.

На улицах начали рваться танковые снаряды, взметая в воздух горы кирпичей и булыжников. Рычание танков становилось все ближе.

— Нам нужна поддержка минометов! — крикнул Андреас Веберу.

Металлические гиганты, лязгая гусеницами, неумолимо надвигались на немецкие позиции. Сбоку и позади них, нерешительно шаркая ногами по заснеженному полю, бежали пехотинцы. Андреас затаил дыхание. Накануне вечером саперы должны были расставить в открытом поле противотанковые мины.

Наконец, под одним из танков ухнул взрыв. Потом — еще и еще. Андреас поднял к глазам бинокль. Наступление остановилось. Многие танки горели. Пехота колебалась, не решаясь двигаться дальше.

— Огонь! — крикнул Андреас.

Рота открыла огонь по противнику. По танкам начали стрелять четыре расчета бронебойщиков, притаившихся в выдвинутых вперед, замаскированных укрытиях. Из длинных стволов их ружей вылетали метровые языки пламени, посылая снаряды в застывших на месте стальных монстров. Один из Т-34 вспыхнул, за ним — другой.

В этот момент открыли огонь пулеметчики Андреаса. «Ра-та-татп… Pa-ma-mam…» — опустошали они ленту за лентой, скашивая советскую пехоту, которой негде было спрятаться в открытом поле.

Андреас в свой бинокль напряженно наблюдал за тем, как русские офицеры верхом на гарцующих по снегу лошадях стреляли в воздух, загоняя своих солдат на минное заграждение. Опустив бинокль, он отложил автомат и сдернул с плеча винтовку с оптическим прицелом. Тщательно прицелившись, Андреас нажал на спусковой крючок. Один из советских офицеров выпал из седла. Перезарядив ружье Андреас сделал еще один выстрел, на этот раз попав в лошадь под другим офицером.

Четыре Т-34, изменив тактику, начали продвигаться вперед, выстроившись в колонну. Ведущий танк остановился Его башня медленно повернулась, а ствол орудия опустился нацелившись на один из пулеметных расчетов Андреаса. Грохнул выстрел, и на том месте, где еще секунду назад находились двое немецких парней, осталась лишь дымящаяся воронка.

Схватив свой «Шмайсер», Андреас поднял роту в атаку. Он слышал, как рядом со свистом пролетают пули. Со всех сторон мелькали дорожки трассирующих снарядов. Несмотря на заградительный огонь немецких минометов, советская цепь упорно продвигалась вперед, и теперь между нею и немецкой пехотой было не более сотни метров.

Первыми на себя приняли удар выдвинутые вперед противотанковые расчеты. Андреас увидел, как советская пехота начала яростно обстреливать его бронебойщиков.