Светлана Талан - Не упыри

– Что это? От кого? – спросила я.

– Сестричка передает всем привет и вот это, – улыбнулась мама, кивнув в сторону чемодана.

– И как она там? – спросил папа. – А то уехала и совсем забыла про нас.

– Не обижайся на нее и не держи зла, – проговорила мама. – Нелегко ей там, в шахте. Работает под землей наравне с мужиками. А насчет того, что не пишет… Ты же знаешь, что она неграмотная, а Наталья учится, может, уже и выучилась на медсестру.

– Дочка покойной Горпины, пусть земля ей будет пухом, живет там и толком ничего не знает?

– Странный ты! Это в селе все про всех все знают, а там город, людей много, и каждый сам по себе. У дочки Горпины муж в шахте пострадал, теперь она за ним ухаживает, можно сказать, с того света вытягивает. Когда ей по гостям ходить? Вот, получила телеграмму, что мать померла, и позвонила моей сестре, а та впопыхах собрала для нас гостинцы.

– А получила она отдельную квартиру, как мечтала, или до сих пор по съемным углам мыкается?

– Получила! Квартира у нее хорошая, и зарплата неплохая, но у шахтера сам знаешь, какая доля: идет сегодня на смену, и сам не знает, вернется ли домой, увидит ли солнце…

– Ну что вы все о грустном? – перебила я маму. – Давайте уже разбирать подарки!

Мне и Софийке достались отрезы батиста на платья. Маме мы отдали штапельную ткань, теплые носки для Саши мама спрятала в шкаф, а папа сразу же нацепил новый картуз. А еще в корзине оказалась связка баранок. Я видела такие в магазине, когда ходила с Валей покупать сахар и хлеб. Они так приятно пахли и так манили золотистой румяной корочкой, что приходилось поскорее отводить взгляд, чтобы слюнки не текли. А тут целая связка! Хватит на всех. В газетную бумагу были завернуты конфеты, а под ними, на дне корзины, оказалось несколько банок тушенки.

– И зачем же она так тратилась? – сокрушалась мама. – Лучше бы дочке что-нибудь купила.

– Выходит, имела возможность все это приобрести, – сказал папа, поправляя картуз.

– Пойду завтра в церковь, – сказала мама. – Свечку за ее здоровье поставлю. Пусть хранит ее Всевышний в тех подземельях.

– Это завтра, – сказал папа. – А сегодня мы откроем банку тушенки, и будет у нас настоящий праздник. Так, девоньки?

– Да! – сказали мы с Софийкой в один голос.

– Так чего стоим? Ну-ка марш молодую картошечку варить!

Мы с Валей поехали в райцентр. Я хотела поздравить с днем рождения нашу бывшую хозяйку Лидию Максимовну. Валя тоже собиралась ее проведать, но совсем не поэтому так светилось ее лицо, сияли глаза, а с лица не сходило мечтательное выражение. Она чуть ли не каждый день ездила в город на свидания с Васей. О времени и месте встречи они договаривались заранее, после чего Валя бежала за село на железнодорожную станцию и добиралась до райцентра. Возвращалась она с последним поездом, и домой попадала около десяти вечера. Поэтому виделись мы с ней нечасто, а тут как раз подвернулся случай побыть вместе.

– Не поедем же мы к Лидии Максимовне с пустыми руками, – сказала подруга, когда я вечером сообщила ей о своих планах. – Надо что-то придумать!

Валя не была бы Валей, если б не нашла выход. Утром она явилась ко мне с огромной корзинкой и букетом георгин.

– Нашла-таки подарок! – с улыбкой сказала она.

– И что же ты туда набила? – спросила я, покосившись на корзинку, которая больше походила на стельную корову.

– То, что в хозяйстве всегда пригодится, – сказала она и лукаво прищурилась – в точности, как в детстве. – Там и картошечка, и огурчики малосольные, и свеженькие помидорчики. А еще мама собрала с десяток яичек, а к ним – кусочек сальца. А георгины я срезала прямо утром. Выхожу в садик, а они сами говорят: «Ты про нас не забыла?»

– Ты молодчина! Я б никогда не додумалась такое подарить.

– А почему бы и нет?! В райцентре все это надо покупать на базаре, а у нас все свое.

Лидию Максимовну мы застали дома. Она была на пенсии, но все еще работала. К счастью, в этот день у нее был выходной. Бывшая хозяйка нас сразу же признала.

– А я боялась, что вы нас уже забыли, – призналась я.

– Ну что вы, девочки! Я всех своих квартиранток помню! Это вы можете меня забыть, а в моей памяти вы надолго. Взрослеете, выходите замуж, рожаете детей, а для меня остаетесь все такими же девчушками-первокурсницами… Ох, да что ж это мы стоим посреди двора? Идемте в дом, – пригласила Лидия Максимовна.

Мы поздравили нашу бывшую хозяйку с ее праздником. Я подарила ей салфетку, которую вышила заранее, и поздравительную открытку. Лидия Максимовна подслеповато прищурилась, пытаясь рассмотреть, что на ней изображено.

– Вот спасибо! Красавица-роза! – с восхищением проговорила она, а мы с Валей не удержались и прыснули, потому что на открытке была корзинка, из которой выглядывал крохотный котенок.

Чтобы сгладить неловкость, Валя начала выкладывать на стол содержимое своей корзинки. Мы попили чаю, поблагодарили хозяйку и пошли. Уже у порога мы одновременно повернули головы и взглянули на кастрюлю, из которой вырывались струйки пара и все так же вкусно пахло. Во двор мы вышли, зажимая рты ладонями, чтобы не расхохотаться, и только там дали себе волю. Смеялись мы долго, до слез, пока Валя не сказала:

– И что же, все-таки, у нее там так пахнет?

– Этого мы уже никогда не узнаем! – сквозь смех с трудом проговорила я.

– Никогда! – повторила Валя, вытирая глаза.

Подруга моя побежала на свидание, а я отправилась на вокзал. По пути мне почему-то стало грустно. Может, потому, что Валя сейчас со своим любимым, а я все еще в ожидании?

Весь наш курс послали на целый месяц в колхоз. Мы были рады, ведь стипендию нам выплатят целиком, а в колхозе будут бесплатно кормить. Денег за работу нам не обещали, но все мы были убеждены, что деньги не главное, сейчас важно помочь стране убрать урожай. И мы были готовы трудиться не покладая рук.

Нас поселили в сельском клубе. Всем выдали по одеялу, которое должно было служить постелью. Девчат разместили на сцене, а парней в конце зрительного зала. Импровизированную девичью от мужского помещения отделяли кулисы. Питаемся мы в колхозной столовой, и здешняя еда кажется нам очень вкусной. И вообще – весело, потому что с нашими ребятами не заскучаешь. То наловят мышей и выпустят на женской половине, то всячески подшучивают над нами. Чаще всего нас посылают убирать картошку или помидоры, но ежедневно двух студентов отправляют на сбор винограда и персиков. Я с нетерпением жду своей очереди. Кому не охота полакомиться сочным спелым виноградом или наесться до отвала персиков?

Наработаемся так, что ни рук ни ног не чувствуем. Поужинаем, вымоемся, наступает вечер – и куда только девалась усталость! Идем в клуб, а там темно, потому что света нет – одна керосиновая лампа. Попоем, потанцуем под «ля-ля-ля», и все равно спать ложиться еще рано, да и не хочется. Тогда наносим сухого хвороста, разведем большой костер и рассядемся вокруг. Печем картошку и рассуждаем о будущем. Мы знаем, что всех нас разбросает в разные уголки страны, а цель одна: нести свет знаний в народ, чтобы нигде не осталось неграмотных. Мечтаем о новой, прекрасной жизни в стране, о том, что вскоре и мы внесем свой вклад в это большое дело. От одной мысли о причастности к такой величественной миссии захватывает дух. Хоть бы поскорее закончить учебу и взяться за работу. А если взглянуть с другой стороны – до чего же не хочется, чтобы заканчивалась студенческая жизнь!