Мария Семпл - Куда ты пропала, Бернадетт?

Придя в офис, я обнаружила сообщение на автоответчике. Один бизнесмен, с которым я часто работала, услышал, что дом продается. Я ответила, что мы выставим дом не раньше, чем через пару месяцев, но он был архитектурным фанатиком и желал владеть домом, за который дали «Награду гениев».

Мы отправились в «Спаго», чтобы отметить сделку – я, Бернадетт и ее чудесный муж. Их надо было видеть вдвоем! Он так ею гордился. Она только что удостоилась большой награды и очень выгодно продала дом. Кто бы не гордился такой женой? За десертом он вынул маленькую коробочку и вручил Бернадетт. В ней был серебряный медальон, а внутри – желтая фотография суровой встревоженной девушки.

– Это святая Бернадетта, – пояснил Элджи. – Лурдская Дева. У нее было 18 видений. Ты уже видела свое первое видение – «Бибер Бифокал», и второе – Двадцатимильный дом. За следующие шестнадцать.

Бернадетт заплакала, я заплакала, и он заплакал тоже. Мы сидели втроем в луже слез, когда принесли счет.

Тогда же они решили поехать в Европу – хотели побывать в Лурде, где жила святая Бернадетта. Это было так прекрасно. Весь мир лежал у их ног.

Бернадетт еще нужно было отснять дом для портфолио. За месяц сад уже успел бы разрастись, так что она решила провести съемку после возвращения. Я позвонила покупателю и спросила его согласия. Он ответил: «Да, конечно».

ПОЛ ЙЕЛЛИНЕК:Все думают, что мы с Бернадетт близко дружили, но на самом деле я с ней не так уж много общался. Наступила осень, ко мне пришли новые студенты. Я хотел показать им Двадцатимильный дом. Я знал, что Бернадетт в Европе, но все равно поступил как обычно: оставил сообщение, что приеду со студентами. У меня был ключ.

Я свернул с Малхолланд и увидел, что ворота Бернадетт открыты – это было странно. Я подъехал, вылез из машины, но не сразу поверил в то, что увидел: бульдозеры сносили дом! Три бульдозера ломали стены, били стекла, гнули балки, а мебель, лампы и окна крошили в мелкие осколки. Шум был такой, что голова шла кругом.

Я понятия не имел, что происходит. Я даже не знал, что она продала дом. Подбежал к одному из бульдозеров, буквально вытащил оттуда водителя и заорал: «Какого черта ты делаешь?» Но он не говорил по-английски.

Мобильников тогда не было. Я выстроил студентов в шеренгу перед бульдозерами, а сам помчался на Голливудский бульвар, к ближайшему телефону. Позвонил Бернадетт, но услышал только автоответчик. «Какого черта ты затеяла? – проорал я в трубку. – Почему ты мне не сказала? Нельзя просто уехать в Европу и снести свой дом!»

Фокс ответила на это сообщение спустя две недели. Йеллинека тогда не было в офисе. У него до сих пор сохранилась запись на автоответчике, и он проигрывает ее для меня. «Пол, – говорит женский голос, – что происходит? О чем ты? Мы вернулись. Позвони мне». После этого Фокс позвонила своему риелтору.

ДЖУДИ ТОЛЛ:Она спросила, что с домом. Я ответила, что не знаю, сделал ли с ним что-то Найджел.

– Кто? – сказала она.

– Найджел.

– Кто?! – на этот раз она закричала.

– Джентльмен, купивший ваш дом. Ваш сосед, Найджел, у него еще телешоу, в котором роняют всякие дорогие вещи с лестницы, и кто их поймает, тому они достаются. Он англичанин.

– Минуточку. Мой дом купил ваш друг по имени Джон Сэйер.

Тут я, конечно, вспомнила, что она ничего не знает! Пока она была в Европе, этот бизнесмен обратился ко мне, чтобы передать право собственности Найджелу Миллз-Мюррею.

Я понятия не имела, но он купил его для своего клиента, Найджела Миллз-Мюррея. Так бывает сплошь и рядом – знаменитости покупают дома на имя своих агентов, а затем получают права собственности. Это делается для секретности.

– На самом деле покупателем был Найджел Миллз-Мюррей, – сказала я Бернадетт. Повисла тишина, затем она повесила трубку.

Двадцатимильный дом, на создание которого ушло три года, был уничтожен за один день. Сохранились лишь фотографии, которые риелтор Джуди Толл сделала своей «мыльницей», и до смешного неполные планы, которые Фокс подавала в департамент строительства.

ПОЛ ЙЕЛЛИНЕК:Во всей этой истории она считается пострадавшей. Но в гибели Двадцатимильного дома не виноват никто, кроме Бернадетт.

Когда все узнали, что дом снесен, в архитектурных кругах воцарилась скорбь.

ПОЛ ЙЕЛЛИНЕК:Бернадетт бесследно исчезла. Толпа архитекторов подписала мое письмо, которое опубликовали в газете. Известный искусствовед и архитектор Николай Урусофф написал отличную передовицу. Комиссия по достопримечательностям всерьез занялась охраной современной архитектуры. Так что кое-что хорошее из этого все же вышло.

Я пытался ей дозвониться, но они с Элджи продали «Бибер Бифокал» и уехали из города. Уму непостижимо.

Просто уму непостижимо. Меня тошнить начинает при одной мысли. Я до сих пор иногда приезжаю к тому месту. Но там ничего нет.

Бернадетт Фокс не построила больше ни одного дома. Она переехала в Сиэтл вместе с мужем, который получил работу в «Майкрософте». Когда АИА выбрал ее профессором, она не пришла на церемонию.

ПОЛ ЙЕЛЛИНЕК:Я в глупом положении. Когда заходит речь о Бернадетт, все смотрят на меня, я считаюсь ее близким другом. И я никогда не давал повода думать иначе. Но она построила всего два дома, и оба для себя самой. Это были великие творения – тут я не спорю. Но одно дело строить дом без клиента, без сметы и без сроков. А если бы ей пришлось строить офисное здание или дом для кого-то другого? Думаю, ей не хватило бы терпения. Она плохо сходилась с людьми. А какому архитектору это на пользу?

Ее канонизировали именно потому, что она сделала так мало. Святая Бернадетт! Хрупкая женщина в мужском мире! Занималась зеленым строительством раньше, чем возникли «зеленые»! Она была гениальным мебельщиком! Она была скульптором! Уличила Гетти в расточительстве! Основала движение «Сделай сам»! Говорите что хотите, все равно возражений не найдется.

Сдается мне, что исчезновение – и именно в тот момент – было лучшим подарком для ее репутации. Говорят, из-за того, что Найджел Миллз-Мюррей разрушил Двадцатимильный дом, Бернадетт сошла с ума. Мне кажется, она просто хочет, чтобы мы так думали.

Интернет-поиск не дает никаких сведений о том, чем занимается Фокс сегодня. В опубликованной пять лет назад брошюре школы на Галер-стрит (частной школы в Сиэтле) упоминался аукционный лот. Вот его описание: «ШАЛАШ НА ДЕРЕВЕ ПО ВАШЕМУ ЗАКАЗУ: Бернадетт Фокс, мама ученицы третьего класса, спроектирует и самостоятельно построит шалаш для вашего ребенка». Я связался с директором школы и спросил его об этом лоте. Она прислала ответ: «Согласно нашим записям, на этот аукционный лот не было подано заявок. Он остался непроданным».