Марк Миллз - В ожидании Догго

Странная трактовка, не вяжущаяся с обычно высокими стандартами Сета. По-моему, он не сумел повлиять на концепцию ролика, который Тристан теперь встретил дружеским «Браво!». Я понимал: как бы он ни оценил нашу работу, он постарается втереть ее каблуками в грязь.

В нашем сценарии тоже присутствовала красивая молодая пара, только управляла автомобилем женщина (предложение Эди). Руки на руле: «Кожаный руль в стандартной комплектации». Ее спутник находит на экране навигатора цель поездки: «Навигатор в стандартной комплектации». Женщина щелкает выключателем: «Подогрев передних сидений в стандартной комплектации». И далее – парковочные сенсоры, низкий выброс вредных газов, поразительная экономичность – все в стандартной комплектации. И в последнем кадре слова: «Варго»: Хорошо, если все на уровне стандартов».

Как и следовало ожидать, Тристан в восторг не пришел. Даже изобразил на лице удивление. Ральф открыл обсуждение, поздравив всех и поблагодарив за работу, но было заметно, что он разочарован. Тристан поспешил сказать, что, по его мнению, лучший сюжет у Миган и Сета – в нем чувствуется энергия и шик.

– «Зачем довольствоваться малым?» – с сомнением протянул Ральф. – Фраза не соответствует яркому настрою зрительного ряда.

– Не вполне соответствует, – признал Тристан. – А если так: «Зачем довольствоваться водой, если можно пить вино?»

Ральф неожиданно громко расхохотался и повернулся к нам:

– Что скажете, ребята? Автомобиль и спиртное. Как бы не пришлось иметь дело с КРН. – Он посмотрел на Тристана. – Кстати, КРН означает: Комиссия по рекламным нормам.

Тристан прекрасно знал, что такое КРН, как и то, что сначала надо думать и лишь потом вылезать со своими предложениями.

– Ну, что-нибудь в этом роде, – обиженно промолвил он.

– Апельсиновый сок? – предложил Ральф. – Зачем довольствоваться апельсиновым соком, если рядом вода? Нет, не то.

В глазах Ральфа я прочитал не только сарказм, но и вызов Тристану. Атмосфера сгущалась. Тристан явно не понимал, что происходит. Зато понимал я.

Пока он обижался, Ральф продолжил обсуждение. У всех нас чего-то не хватало, наверное, самого главного, но мы не могли определить, чего именно. Ральфу понравился напоминающий сон сюжет Клайва и Коннора, но он показался ему сказочным, неопределенным, эфемерным. Нас он похвалил за игривое лукавство слогана: «Хорошо, если все на уровне стандартов». Но сомневался, что машину можно продать, соблазнив покупателя одними гаджетами и игрушками. Что же до подхода Миган и Сета, он считал, что опасно ассоциировать продукт со стилем жизни определенной группы людей, можно оттолкнуть остальных.

– Есть опасность, что эти остальные зададут себе вопрос: «С какой стати мне покупать автомобиль, который водят кретины?»

– Кретины? – Миган произнесла это таким тоном, словно сомневалась, что правильно расслышала слова шефа.

– Тебя это, возможно, не касается.

На губах Миган появилась снисходительная улыбка. Она так давно знала шефа, что не постеснялась заметить:

– Ральф, дорогой, вы почти вдвое старше тех людей, к которым мы обращаемся.

– Мне ли этого не знать, – усмехнулся он. – Но я еще способен за пятьдесят шагов почуять самодовольного, зазнавшегося идиота… Брута.

Не надо было перечитывать шекспировского «Юлия Цезаря», чтобы понять смысл того, что он сказал. Миган предала Ральфа, и он хотел, чтобы она знала: он ее раскусил.

Не знаю, что меня подтолкнуло – наверное, царящая в атмосфере комнаты едва сдерживаемая враждебность, ощущение, что вот-вот случится нечто мерзкое. В голове вдруг возникла картина: Атлон-Гарденс и бритый тип, оскорбляющий нас со своего балкона: «извращенец» (это меня) и «Квазимодо» (это Догго). И я сообразил, каким должен быть слоган.

– Дайте мне минуту, – попросил я.

За столом вздохнули с облегчением. Подумали: все, что угодно, только не то, что назревало в зале заседаний.

– Что такое? – удивился Ральф.

– Скоро вернусь. Поговорите пока без меня.

Последнее, что я заметил, выскакивая за дверь, – умоляющее лицо Эди. «Не оставляй меня с ними одну».

Догго чувствовал себя не в своей тарелке, и я оставил его в приемной. Секретарша посадила пса к себе на колени, а лапы положила на клавиатуру компьютера.

– Уже закончили?

– Не совсем. Мне нужен он.

– Но он сейчас в «Твиттере».

– Потом. – Я подхватил Догго на руки.

Отсутствовал я не более тридцати секунд. Если коллеги без меня и говорили, то это было незаметно по ледяному молчанию, окатившему меня, как только я с Догго в руках переступил порог. Я поставил пса посреди стола заседаний.

– Ну, что вы видите?

– Собаку, поедающую наше печенье, – пошутил Коннор.

Я отодвинул тарелку с печеньем и передал ее Эди. Догго недовольно посмотрел на меня.

– Нет, серьезно. Кто сейчас перед вами?

– Догго, – ответил Сет.

– Нет. Это маленькакя, страшненькая собачонка… наверное, самая некрасивая, которую вам приходилось встречать.

– Почему же «наверное»? – усмехнулась Миган, изогнув бровь.

– Помолчи! – бросил Ральф. – Кажется, я понял, куда он клонит.

Я легонько побарабанил пальцами по краешку стола. Догго подошел ко мне. Я погладил его по голове, почесал за ушами, и моя ласка переполнила его счастьем.

– Страшненький, но очень милый. Клайв и Коннор предлагают мечту, Миган и Сет – стиль жизни. Мы с Эди предлагаем всякие прибамбасы. Ни то, ни другое, ни третье не поможет продать машину. Мы как бы стесняемся «Варго». И зря, потому что…

– Неказистое может быть милым? – заинтересовался Ральф. – А конкретнее?

– Пока лишь слоган, – произнес я.

– Давай!

– «Хэчбэк от Нотр-Дам».

Сет рассмеялся и шлепнул ладонью по столу:

– Вот это да! И с французской изюминкой.

Миган осадила его взглядом.

– Пока это только идея.

– Тоже мне идея, – проворчал Тристан. – Ерунда какая-то.

– Смелая, рискованная и очень талантливая. – Ральф повернулся к Тристану. – Хочешь ты или не хочешь, но на этом стоит наше агентство.

– А мне не нравится.

– Ну, раз тебе не нравится, нам надо потолковать. – Ральф повернулся к нам: – Обед. Думайте, о чем мы с вами говорили. На сегодня все свободны. – Мы уже поднялись, когда он добавил: – Миган, задержись. – Начав работать в «Индологии», я видел Миган всякую, но ни разу встревоженную.

Как только дверь за нами затворилась, Коннор сердито прошептал с сильным ирландским акцентом:

– Кто-нибудь объяснит, что там происходит?

– Можно лишь гадать, – пожал плечами я.

В кабинете я успокоил Эди, сказал, что все это только политика и наши дела вскоре уладятся. А потом поинтересовался, какие у нее планы.

– Пойти домой.

– Давай.

– К тебе домой.