Дональд Маккейг - Путешествие Руфи. Предыстория «Унесенных ветром» Маргарет Митчелл

Я потрясла господина Джеральда за плечо, и он легко очнулся ото сна. Сев, он бросил взгляд на мисс Эллен, но я приложила палец к губам и махнула головой в сторону коридора. Когда мы вышли, я сказала:

– Господин Джеральд, вы нужны вашей старшей дочери.

Его лицо мучительно исказилось, но он пошёл одеваться.

Порк стоял у парадной двери. Господин Джеральд в лучшем жакете и шляпе пил кофе с виски. Он бросил взгляд на Порка, словно спрашивая: «И ты тоже с нами?», но Порк напустил на себя торжественный вид, словно явился в храм.

Тоби правил, сидя рядом с господином Джеральдом. Я сидела сзади, свесив ноги за борт.

Я думала, что мы поедем прямиком на ипподром, но когда оказались в Джонсборо, то свернули к магазину Фрэнка Кеннеди. Господин Джеральд купил шандровых леденцов, которые я обожала.

Внутри толпились фермеры и управляющие. Одни продавали овцекоз, жеребят, чернокожих мальчишек, другие покупали прессованный табак, виски, пилки для копыт и живицу для лечения животных – самые разные товары.

Господин Фрэнк жил над магазином, рано вставал и поздно закрывался. Он был неказистым, как взъерошенная курица, но мы все знали, что когда-нибудь он разбогатеет. Он скупал землю, которая подешевела из-за паники, пока у других не было денег.

– Прекрасное утро, Фрэнк.

– Джеральд! Как хорошо, что ты заглянул.

Господин Фрэнк не спрашивал, почему господин Джеральд приехал без всякого товара на продажу, потому что он вообще не задавал ему никаких вопросов, а господин Джеральд не спешил отвечать. Господин Фрэнк интересовался Сьюлин, её здоровьем и настроением. Он был к ней неравнодушен. Господин Джеральд рассказал, что она учится в Женской академии, где изучает французский, танцы, вышивку и тому подобное.

Господин Джеральд вспомнил отца Фрэнка, которого знал с тех самых пор, как приехал на Возвышенности.

– Благородный человек, – сказал он. – Твой отец – благородный человек.

Отец Фрэнка Кеннеди был ирландцем.

Их разговор прервал фермер, которому надо было сделать желоба в подковах восьмого размера.

– Обслужи этого парня, Фрэнк. Он делает честную работу! – сказал господин Джеральд, многозначительно подмигнув.

Потом он достал часы. После большого забега в полдень проходило ещё три-четыре поменьше, после чего начинались соревнования среди фермеров, куда пускали каждого с любой лошадью.

Господин Джеральд присел на ящик с гвоздями и вынул трубку. Я вышла на улицу и угостила Тоби парочкой леденцов.

Люди, лошади, фургоны. Мисс Кэти нигде не было видно.

Тогда я села рядом с господином Джеральдом и принялась вязать детские носочки. Я не была сильна в вязании, но мне ещё не приходилось встречать ни одного ребёнка или молодую мать, которые не порадовались бы паре новых носков.

Фрэнк Кеннеди принёс газету «Мэкон телеграф», которую господин Джеральд стал читать, чтобы скоротать время.

Фермеры, входя, приветствовали друг друга и начинали болтать. Господин Джеральд сдержанно кивнул Энгусу Макинтошу, который ответил таким же коротким кивком. Между их роднёй ещё там, за океаном, когда-то давно случился какой-то раздор. Люди склонны помнить и лелеять свои обиды.

Господин Джеральд был в дружеских отношениях с Эмосом Триппетом, который не был джентльменом, но выращивал лучших оссабавских свиней и доминиканских цыплят. Эмос обещал Таре четырёх свиней, когда придёт время забоя. Господин Джеральд, постучав пальцем по газете, сказал Эмосу:

– Ты когда-нибудь слышал такое? «Я ни в коей мере не одобряю установления какого-либо социального и политического равенства между белой и чёрной расой, а также не выступал и не выступаю за получение неграми права голосовать и быть присяжными заседателями, за обретение ими возможности открывать свои конторы и жениться на белых; и вдобавок к этому скажу, что между белой и чёрной расами существует физическое различие, которое накладывает вечный запрет на совместное проживание, подразумевающее социальное и политическое равенство». Как тебе речь мистера Линкольна, Эмос?

– Думаю, он хочет стать сенатором.

У старика Эмоса были рыжие волосы и тощая шея, как у его доминиканских петухов. Мне он не нравился. Он считал, что я много себе позволяю.

– Что ты думаешь об этом человеке, Мамушка?

– Ни разу не слышала ни о каких Линкольнах. В округе Клэйтон мне никаких Линкольнов не встречалось.

– Не шути с Мамушкой, Эмос. Перебежишь ей дорогу, и твои лучшие свиньи подхватят холеру, а мулы охромеют.

Оба расхохотались, желая показать, что они веселятся и ничуть не нервничают.

А я? Я думала, что совершенно не важно, что говорит какой-то господин из Иллинойса, когда хочет победить на выборах.

Они продолжали говорить о политике, пока не выдохлись. Эмос пошёл по своим делам, а господин Джеральд бродил по магазину, словно пытался найти какой-нибудь нужный товар, о котором он не задумывался раньше. В магазине пахло чёрной патокой, серой и маслом, которым смазывали ноги волам.

Мы ждали, пока мисс Кэти настолько погрязнет в безнравственности, что уже не отвертится.

Господин Джеральд приветствовал каждого покупателя, словно сам был хозяином магазина, и если бы господину Фрэнку это не понравилось, он бы не стал спорить, поскольку Фрэнк есть Фрэнк, а Джеральд есть Джеральд.

Я рвала пропущенные стежки и начинала вязать снова. Когда церковный колокол пробил полдень, господин Джеральд растолкал Тоби. Мы с Тоби сели позади, а господин Джеральд повёл коляску. Мы ехали мимо фермеров, которые тоже правили или вели купленных коров, овец и свиней. Двоих цветных парнишек вели за верёвки на шеях.

Нам повстречались Уилксы, отец и сын. У господина Джона было красное лицо.

– Ничего подобного раньше не видел, Джеральд, – сказал он. – Наша лошадь всю дистанцию шла впереди!

– Вот уж не ожидал, что Джеральд не меньше нас заинтересован в нашей незаслуженной удаче, – заметил молодой господин Эшли, доставая часы. – На поезд в Атланту? Встречать наших кузенов?

Господин Джон, должно быть, сорвал большой куш.

– Представь, дружище, Мелани и Чарльз Гамильтоны предпочитают город нашим великолепным местам.

Он махнул руками, имея в виду всё вокруг.

– Я обязательно привезу их в Тару, Джон.

Господин Джеральд дотронулся до шляпы, хмыкнул, и мы уехали.

Лошади выстроились в ряд перед забегом. Цветные и белые наездники, серьёзные до невозможности, разговаривали со своими скакунами, что-то спрашивали у них и умоляли сделать всё, на что они способны. Господин Джеральд щёлкнул кнутом, и мы так быстро поехали к ипподрому, что я и Тоби вцепились друг в друга обеими руками. Вельзевула нетрудно было заметить.

Лошади становились на дыбы, пританцовывали и кружились на месте от возбуждения. Коротышка в красном жилете и цилиндре поднял пистолет. Люди отскакивали в стороны от нашей повозки. Мужчины кричали на нас, а какой-то мальчишка ухватился за наши поводья, но мы пробились через толпу к беговой дорожке и остановились прямо у линии старта.