Джеймс Боуэн - Боб – необычный кот

– И что там? – спросил я.

– Да уж не для тебя, – пошутила она, – это для Боба. Боб тут же замер, услышав, что речь зашла о нем.

– А ну-ка, иди сюда, Боб, у меня для тебя сюрприз!

Бэлль плюхнулась на диван с пакетом в руках.

Боб, любопытствуя, мягко подошел. Бэлль достала из пакета пару футболок для животных. На одной был нарисован симпатичный котенок, а на другой – она была красной с зеленым кантом – большими белыми буквами было напечатано «САНТА-МЯУС», и под ними отпечаток кошачьей лапы.

– Ха-ха, ну и круть! – засмеялся я. – То, что надо для Рождества. Ну ты и порадуешь народ. Боб!

Так и случилось.

Не знаю – или это приближающееся Рождество так влияло, или Боб в такой штуке был действительно неотразим, но эффект превзошел все ожидания.

– Санта-Мяус, ха-ха! – слышалось каждые пару минут.

Люди останавливались и бросали монетки в мой чехол. Многие стремились подарить что-нибудь Бобу.

– Ой хорош, просто сказочно хорош, – ворковала над Бобом одна красивая дама. – Что бы ему хотелось на Рождество?

– Ну, кто его знает, мисс, – честно ответил я.

– Тогда по-другому, – улыбнулась она. – Что бы ему было нужно?

– Пожалуй, лишняя шлейка не помешала бы, ну, или что-то теплое на холода. Или просто немного игрушек. Все мальчишки хотят игрушки на Рождество.

– Вот и чудненько, – сказала дама, поднялась и ушла.

Я о ней и думать забыл, но через час она появилась вновь. Широко улыбаясь, она несла в руках вязаный рождественский носок ручной работы с рисунком из всяких кошачьих атрибутов. Я заглянул в него и увидел, что там куча всякой всячины: еда, игрушки, одежда.

– Только пообещайте не открывать его до праздника, – сказала она, поглаживая Боба. – Положите носок под елку и не заглядывайте в него до самого утра Рождества.

Мне не хватило духу сказать ей, что у меня нет денег ни на елку, ни на украшения. Самое большее, что я мог позволить себе, – это 30-сантиметровая оптоволоконная елочка с USB-разъемом, которую можно было подключить к древней игровой приставке.

Но потом я понял, что леди права. Должно же у нас хотя бы разок быть настоящее достойное Рождество. У нас с Бобом.

Обычно я принадлежал к тем людям, которые ждут Рождества с ужасом.

Последние десять летя встречал Рождество в основном в приютах. Там устраивали большой рождественский обед для бездомных. Все это было очень хорошо и правильно, я пару раз даже смеялся. Но это напоминало и о том, чего у меня не было: нормальной жизни и нормальной семьи. Рождество ясно показывало, во что я превратил свою жизнь.

Пару раз я встречал Рождество в одиночестве, пытаясь забыть, что мама моя – где-то на другом конце Земли. Еще раза два – с отцом, в его доме на юге Лондона. Прямо скажем – не самый лучший вариант. Он не очень-то обо мне заботился, но и винить его за это нельзя. Я тоже не был тем сыном, которым он мог бы гордиться. Поэтому мы больше не повторяли эксперимент с Рождеством.

Но нынешнее наступающее Рождество определенно было особенным. Я пригласил в гости Бэлль, и она пришла к нам в канун праздника. Я заранее прикупил готовую грудку индейки со всем, что положено к празднику, а Бобу набрал различных лакомств и даже гастрономический хит – его любимое куриное мясо. Мы здорово провели время вечером.

На Рождество мы поднялись с Бобом довольно рано и пошли прогуляться – так, ненадолго, чтобы Боб мог сходить в туалет. А на улице уже было полно других семей и наших соседей, они шли поздравлять родню и друзей.

– Счастливого Рождества! – говорили нам. И мы улыбались в ответ:

– Счастливого Рождества!

На душе было так тепло – я давно такого не чувствовал.

Когда мы вернулись, я протянул Бобу его носок.

– Ну, давай смотреть, что там такое, дружище, – сказал я с улыбкой.

И мы принялись вынимать подарки: угощения, игрушки, мячики, маленькие набивные игрушечки с кошачьей мятой. Боб был счастлив безмерно. Он забавлялся со всем этим, точно маленькое дитя. Просто слезы наворачивались на глаза от такой картины.

Я приготовил обед, затем надел на нас обоих рождественские колпаки Санта-Клауса. Открыл банку пива, и мы с Бобом остаток дня и весь вечер смотрели телик.

Это было мое лучшее Рождество за многие годы.

К лету 2008 года играть на улицах города стало практически невозможно. Кризис ощутимо сказывался на щедрости прохожих.

Следом и городские чиновники взялись за уличных артистов типа меня – за игру в неположенном месте.

– Не уберешься отсюда – гитару заберу, – пообещал мне один такой блюститель порядка.

Персонал метро на станции «Ковент-Гарден» тоже начал гонять меня за игру у выхода. Получалась постоянная такая игра в прятки, но вскоре уже и прятаться было негде.

Однажды я, как обычно, шел на Ковент-Гарден. С Бобом, разумеется, и на этот раз в компании своего старого приятеля, Дилана. Он в те дни гостил у меня.

– Ребята, а можно мне с вами? – спросил он утром. – Вы играйте, а я по Лондону пошатаюсь. Такой день солнечный, хочу прогуляться.

Теперь вот, вспоминая все это, я не могу нарадоваться – какое же счастье, что Дилан был в тот день с нами.

Не успел я даже гитару с плеча снять, как рядом с нами у тротуара остановился фургон Британской транспортной полиции, и из него выпрыгнули трое полицейских.

– Ты. – Один из них прямо указывал на меня. – Ты идешь с нами. Ты арестован по подозрению в акте нарушения общественного порядка, твое поведение было квалифицировано как «угрожающее».

Меня схватили. Пока один из них зачитывал мои права, другой надел на меня наручники. У меня голова пошла кругом. Я вообще не понимал, что происходит.

– Дилан, присмотри за Бобом, пожалуйста, – попросил я. – Отнеси его домой. Ключи в рюкзаке.

Боб ужасно перепугался. Он тоже не понимал, что к чему и почему меня забирают. Сквозь зарешеченное окно полицейского фургона я смотрел на Дилана и Боба, пока они не исчезли из поля зрения.

У меня и прежде были «встречи» с полицией, за мелкие кражи. Когда ты бездомный наркоман, то пытаешься найти легкие деньги. Я воровал мясо.

Когда меня поймали в первый раз, на мне было мяса на 120 фунтов. Украл из магазина «Марк и Спенсер». Мне присудили 80 фунтов за кражу, и это еще повезло, что приговор был таким мягким: просто преступление было совершено впервые.

Когда тебя накрывают, это ужасно. Ты пытаешься выкрутиться, врешь, тебе не верят. Это порочный круг, в котором ты всегда в проигрыше.

И вот теперь я снова в беде. Меня как будто ударили, как будто избили. За что в этот раз-то?

Я просидел в камере где-то с полчаса, когда дверь неожиданно распахнулась, и офицер в белой рубашке вывел меня в коридор. Меня отвели в комнату с голыми стенами, несколькими пластиковыми стульями и единственным столом.