Брайан Макгрори - Приятель

– Пойдем, Брайан. Мы ложимся спать. Расскажи нам что-нибудь.

Я начинаю колебаться.

– Ну, идем же, Брайан, некогда.

Я выхожу из кабинета и слышу, как неистовствуют зрители на стадионе, а комментатор Джерри Рими кричит о том, что лучшего удара он в жизни еще не видел.

– Брайан, ну серьезно, идем! Нам же ложиться пора.

Да, еще домашние дела. Боже, все эти бесконечные обязанности. Начинается все с утренней прогулки с собаками. Для меня это скучная обязанность, потому что я теперь лишен городского пейзажа. Два раза в день нужно выносить мусор. Надо поливать кусты, убирать всякий сор и мыть крыльцо и веранды. И что бы я ни делал, Пэм приходилось делать в три раза больше: стирка, ланчи в школу, завтраки и ужины дома, а еще надо покормить животных, рассортировать мусор… Да, помыть посуду. Эта новая жизнь – а возможно, вообще жизнь в пригороде – работа «на полную ставку».

И все равно везде был птичий помет, который жарился на солнцепеке или замерзал на холоде. А петух мог скрываться где угодно. Уолтер нервно сопел, сопровождая меня повсюду. Дети встречали меня с радостью – в иные дни, когда того хотели они сами, совсем не тогда, когда этого хотел я. Куда бы я ни пожелал отправиться, надо было всякий раз садиться за руль и ехать, вечно опаздывая. Уходя с работы или из спортзала после работы, вечно в спешке, потому что времени не было ни минуты, я смотрел в боковое зеркало, видел огни большого города и испытывал чувство одиночества оттого, что мне приходится уезжать отсюда. Да, я чувствовал себя одиноким по дороге домой, где обитало множество людей и животных. Возможно, это кажется бессмыслицей, но именно так я себя чувствовал. Такова моя новая жизнь.

Вот это я и имел в виду, когда говорил, что отношение Цыпы ко мне представляло собой отражение гораздо более важной проблемы: я по-прежнему был для них гостем, часто не слишком желанным. Пэм и девочки знали все в доме, знали весь городок, чувствовали себя тут своими. Знали, например, что в супермаркетах по воскресеньям можно торговаться с продавцами, как раньше по субботам. А в целом привыкли к тому, что все вокруг загружены выше головы и вечно куда-то торопятся. Я оставался чужаком в их мире, где все остальные казались лучшими друзьями. Да что говорить: в кофейне «Старбакс» (которая располагалась, ясное дело, на площади, возле торгового центра) меня даже никто не звал по имени, а из всех моих домашних город лучше всего знал Цыпу.

И что же, сказал я об этом Пэм в то серое унылое субботнее утро, когда дети отправились поиграть, как было заранее договорено, к своей подружке Клер? Хоть что-то сказал? Конечно, нет. Я мужчина и тем горжусь, а поднимать любой из приведенных выше вопросов значило бы выставить себя еще большим идиотом, чем меня уже считали. Получалось бы, что я только хнычу, а я к этому не привык. По крайней мере, раньше я никогда ни на что не жаловался.

– Ты права, – только и сказал я Пэм. – Я просто переутомился. Плохо спал сегодня. Наверное, мне надо взять отпуск. Да нам всем не помешало бы.

И медленно вышел из кухни, а Пэм осталась. Прошел к себе в кабинет, включил компьютер. Ни о чем я в принципе не думал, просто набрал запрос в «Гугл»: «Кларендон» [63]. Рассеянно глядел на экран, где возникли большие фотографии прекрасной высотки в тридцать с чем-то этажей (из спортзала я мог наблюдать, как ее возводят), расположенной в отличном районе, с шикарным видом на реку Чарльз, на финансовый квартал, бостонский порт – почти на весь город.

На фото дом был залит огнями, он сиял, он манил к себе. Если появлялись надписи «Квартиры на продажу» или «Квартиры в аренду», я щелкал по ним мышкой, и на экране монитора тут же возникали поэтажные планы: квартиры с передвижными стенами, огромные окна, все новенькое, сияет чистотой. Я смотрел, не особо задумываясь над тем, что вижу и что делаю, просто смотрел на ту жизнь, от которой отказался.

Я вообразил себе, какие там покой и порядок, тишина и гармония – наверное, это забавно, что я находился в далеком пригороде, а тишины и покоя искал в большом городе. Но живее всего я представлял себе, какое там все знакомое, какое это блаженство, когда на тебя не давит постоянный и явно непосильный груз ответственности за других. Ты сам себе хозяин.

И когда я все это себе представил, где-то во дворе изо всех сил заорал петух по кличке Цыпа.

В первое утро Нового года я спустился вниз и застал там неожиданную картину: на кухне стояли обе девочки, в пижамах, и просительно протягивая вперед руки, умоляли на разные лады:

– Ну, по-о-о-ожа-а-а-алуйста-а-а! По-о-о-ожа-а-а-алуйста-а-а!

Пэм, как я видел, была занята приготовлением принятого у них завтрака из разных блюд: вафли с тем, что попадется под руку, нарезанные кубиками свежие фрукты, хрустящий бекон, немного омлета с грибами. Я обычно предпочитал сладкие овсяные хлопья. Пэм шутливо пожала плечами, подмигнула мне, но никак не объяснила происходящего.

– О чем это они так жалобно просят? – спросил я с улыбкой, относясь ко всему этому с некоторым недоверием.

– О Канани, – ответила мне Абигейл, и мне показалось, что она говорит на иностранном языке. – Сегодня начинается продажа Канани. Мы хотим такую. По-о-о-ожа-а-а-алуйста-а-а!

– Мы должны ее получить, – пропела своим тоненьким голоском Каролина. – Без вариантов.

– Это кукла из серии «Американская девочка», – заговорила наконец Пэм. – Насколько я знаю, она уже признана «куклой года», а сегодня ее выпускают в продажу.

Уж извините, но лично мне это кажется самым блестящим маркетинговым ходом за всю историю американской торговли – компания по производству игрушек выпускает в продажу широко разрекламированную куклу, которую должна иметь каждая девочка, через неделю после окончания гонки за рождественскими подарками. Мне так и хотелось позвонить в совет директоров компании, которая производит «Американских девочек», и заверить в том, что я восхищен ими до глубины души. А потом мягко поинтересоваться, не соблаговолят ли они отправиться ко всем чертям.

Девочки стояли передо мной, как собачки в мясной лавке. И не играл никакой роли тот факт, что у них полная комната – если быть точным, полная кладовка – всевозможных кукол, к которым они совершенно охладели и о которых больше не вспоминают. Не играет роли и то, что этот дом совсем недавно был завален новыми игрушками, нарядами, настольными играми, гимнастическими лошадками и Бог знает еще какими подарками, приуроченными к Рождеству, – с тех пор едва неделя прошла. Нет, им позарез была необходима именно вот эта кукла, причем обязательно в самый первый день продажи.

И они фактически добились своего от меня, потому что я частенько был готов почти на все, чтобы только завоевать симпатии Абигейл и Каролины. Мне так хотелось доказать, что я не просто их соперник в борьбе за мамино внимание, но и во всех отношениях порядочный человек.