Алекс Капю - Мистификатор, шпионка и тот, кто делал бомбу

Первое выступление Лауры состоялось в ближайшую субботу в ночном кафе под названием «Танцующая обезьяна». Она опять надела старый казачий костюм, опять показала подвязку и опять пела «баюшки-баю», а матросы в публике опять плакали; единственное отличие от прошлых выступлений заключалось в том, что здесь матросы были в форме итальянского военно-морского флота, так как принадлежали к экипажам тридцати двух подводных лодок, которые под немецким командованием базировались в Бордо и готовились участвовать в битве за Атлантику. Поскольку в полночь им нужно было вернуться на подлодки, никто из них не поджидал Лауру, когда в половине первого она через заднюю дверь вышла на улицу.

Тем не менее ее задача оказалась несложной, сущим кукольным театром. Все было до того просто, что Лаура наверняка бы огорчилась, если б не испытывала огромного облегчения. На другой день ей понадобилось только нанести перед зеркалом намек на славянские скулы да накинуть на плечи казачью курточку, и итальянские матросы тотчас ее узнали, когда в воскресенье она прогуливалась возле гавани.

Лауре даже бедрами покачивать не понадобилось, чтобы взбудоражить молодых парней, вполне достаточно было остановиться на Кэ-дю-Сенегал и сунуть в рот сигарету. Пока она искала в сумочке спички, они толпой ринулись к ней, чтобы поднести огоньку и покрасоваться перед нею, а когда она поблагодарила на безупречном итальянском и, продолжая путь, помахала им через плечо кончиками пальцев, да еще и обронила мимоходом «arrivederci» [54]и сверкнула белозубой улыбкой, восторг уже не ведал пределов.

Все было совершенно предсказуемо, вековечный кукольный театр. Но Лаура участвовала в нем, потому что он служил ее целям. С того воскресного дня она стала у итальянских матросов-подводников знаменитостью. Когда она заказывала в уличном кафе мартини, напиток всегда был уже оплачен. Когда несла сумку с покупками, всегда рядом обнаруживался кавалер, который тащил сумку на Кэ-Буржуа. А когда она в Ботаническом саду садилась на лавочку с томиком Стендаля или Верлена, кто-нибудь непременно спрашивал разрешения немного посидеть рядом.

И Лаура заводила с ними разговор. Снова и снова признавалась, что в реальной жизни она вовсе не казачка, а добропорядочная учительская дочка из Марселя, и что зовут ее на самом деле не Аннушка, а Луиза (для друзей Лулу), и что по-итальянски она говорит так хорошо, потому что мама у нее итальянка. Когда же Лаура затем без всякого перехода спрашивала у матросов-подводников, очень ли трудна и сурова жизнь под водой, каждый из них, глубоко вздохнув, принимался рассказывать.

Рассказывали они о жарище на борту, о спертом воздухе и зловещей тишине после погружения, когда лодка с застопоренными машинами лежала на океанском дне среди столетних остовов затонувших кораблей и неделями поневоле притворялась мертвой, чтобы ее не засекли вражеские гидроакустики. Рассказывали о несказанном блаженстве всплытия, когда наконец-то снова стояли на палубе на свежем воздухе и брызги пены летели в лицо, и о злобном ликовании, когда удавалось прямым попаданием поразить вражеский транспорт и десять тысяч брутто-регистровых тонн со всем грузом и экипажем шли ко дну.

Все оказалось очень просто. Матросы рассказывали сами, и впоследствии никому из них даже в голову не могло прийти, что Лаура их выспрашивала; она ведь и правда почти не задавала вопросов, только временами подбадривала своих кавалеров возгласами удивления, а против этого они, как все мужчины, устоять не могли и продолжали рассказывать. Объясняли Лауре, как лодка погружается и опять всплывает, откуда берется воздух для дыхания и где расположены койки команды. Перечисляли, сколько подлодок стоит в гавани Бордо – сейчас тридцать две, правда, не все в полной боеготовности и только итальянские, а не немецкие, – упоминали названия кораблей, на которых служили раньше.

Раз-другой, когда Лаура сидела со своим кавалером у входа в гавань, случалось так, что именно в это время возвращалась или уходила та или иная подлодка. Тогда ей показывали боевую рубку с входным люком, она примечала балластные цистерны на бортах и зенитные орудия на палубе, запоминала их калибр и с вежливым интересом кивала рассказчику. Но если Лаура предлагала прогуляться по строго охраняемой гавани для подлодок, кавалеры с сожалением качали головой и заученными фразами просили понять их правильно. Строжайшая секретность, враг подслушивает. Самое результативное и самое важное оружие подводной лодки – ее невидимость. Подводная лодка, чьи координаты или курс известны врагу, все равно что погибла.

Лаура все запоминала, а вечером у себя в комнате записывала. Два-три раза в неделю она писала письма тулузскому другу, которого никогда еще не видела. Никаких других обязанностей у нее не было. По субботам она пела казачьи песни в «Танцующей обезьяне». По воскресеньям ездила автобусом к морю, в Лакано или на мыс Ферре, и в одиночестве подолгу гуляла в дюнах. Лето в Аквитании выдалось долгое и мирное. Война была далеко, дни стояли погожие, с океана все время задувал свежий бриз. И когда перед возвращением в Бордо какой-нибудь матрос узнавал Лауру на автобусной остановке, она порой принимала приглашение на тарелочку мидий с картофелем-фри.

А на просторах океана бушевала война, снова повсюду в мире шли ко дну целые флоты, и десятки тысяч молодых моряков погибали в пучине. Можно себе представить, что среди них были и кавалеры Лауры д’Ориано, ведь тем летом 1941 года необычайно много итальянских подлодок не вернулись из походов на базу в Бордо.

«Глауко» вышла в поход 24 июня 1941 года, взяв курс на Средиземное море, через три дня в Гибралтарском проливе была атакована и затонула к западу от Танжера. Восемь членов экипажа утонули, сорок два попали в плен.

Четвертого июля «Микеле Бьянки» вышла в море с секретным заданием, цель которого неизвестна, но прямо в устье Жиронды была потоплена вместе с шестьюдесятью членами экипажа.

«Маджоре Баракка» была потоплена 8 сентября у Гибралтара. Двадцать восемь моряков утонули, тридцать два были взяты в плен.

В начале октября 1941 года в море вышла подлодка «Гульельмо Маркони». По неизвестным причинам она затонула у побережья Португалии вместе со всеми шестьюдесятью членами экипажа.

В октябре в Аквитанию внезапно нагрянула осень со штормами и многонедельными дождями. Лаура закончила выступления в «Танцующей обезьяне» и попрощалась с квартирной хозяйкой. Затем она с дорожной сумкой отправилась на юг, в большой пиниевый лес, на другом конце которого на следующий день ее, наверно, ждал крестьянин с красным трактором.

Базировавшаяся в Бордо итальянская флотилия подводных лодок хотя и не сократила число боевых операций, но потерь в последующие месяцы не понесла.