Нэнси Холдер - Элементарно, Холмс! (сборник)

Он замолк.

– Дорогая, – сказал Билл. – Я знаю, как сильно ты этого хотела. Я так счастлив.

Он подхватил ее и закружил.

– Билл! – Она попыталась вырваться. – Опусти меня.

Билл попробовал заговорить, но слова застряли в горле, и он лишь учащенно ловил ртом воздух.

– У тебя что, припадок?

Голос Лизы заставил Порцию, занимавшуюся вместе с другом за обеденным столом, оторвать глаза от книги по углубленному изучению физики.

Билл взял себя в руки. Нужно уважать желание Лизы сохранить новости в тайне. Поэтому он снова обнял ее и шепнул на ухо:

– Как далеко мы продвинулись?

Прижав руку к губам, Лиза в ужасе попятилась.

– С чего ты?.. Я бы сказала… Я не… беременна. – Последнее слово она прошипела сквозь стиснутые зубы.

Потрясенный, Билл переводил взгляд с искаженного мукой лица жены на брошюру на столике в прихожей.

Проект «Шерлок» предсказывал беременность у гостей «Лэндмарт» с точностью 99,3 %. Экстраполировал, основываясь исключительно на фактах, на логике. Безупречно. Билл сделал его таким.

Схватив со стола брошюру, он ткнул в картинки.

– С-с-смотри!.. Реклама д-д-детских вещей! Над этим я работал. Секретная программа, о которой нельзя было говорить. Повышение. Это…

Лиза качала головой и шептала «нет», снова и снова.

Наверху хлопнула дверь.

Билл резко вздернул голову.

Дос.

Пятнадцатилетняя девчонка, мечтающая повзрослеть. Вечно гримасничает и крутится перед зеркалом. Одержима мальчиками.

Если Лиза не беременна, возможно ли, что Дос, его малышка, помешавшаяся на противоположном поле, умудрилась…

Нет!

Билл отказался доводить эту мысль до логического завершения.

Но данные не лгали. Он знал это. Хотя оставались надоедливые семь десятых процента. Да, очевидно, все дело в них. Его семья попала в статистически незначимое меньшинство.

Билл едва не заплакал от облегчения.

В столовой Порция с одноклассником каким-то чудом продолжали заниматься. Забавно, что жизнь продолжается, несмотря на полный крах его упорядоченного, логичного мира.

Но что, если проект «Шерлок» оказался вовсе не столь могущественным? А он, Билл, вел себя чванливо и высокомерно. Ни во что не ставил рабов оформления и маркетинга. Утверждал, что лишь числа говорят правду. Что, если в проект «Шерлок» вкралась основополагающая ошибка? И «Лэндмарт» вложил колоссальную сумму денег в то, что никогда не окупится? В таком случае его карьера отправится в канализацию.

Он должен немедленно отправиться наверх и перепроверить аналитический аппарат «Шерлока», крошечный шажок за крошечным шажком. На это могут уйти недели, но если в программе есть изъян, бог свидетель, он его отыщет. Исправит и вновь проведет диагностику. Он найдет ошибку.

Однако сначала нужно извиниться перед Лизой. Лизой, его прекрасной женой, у которой было такое лицо, словно она вот-вот разрыдается.

Не в силах посмотреть ей в глаза, Билл сосредоточился на двух нависших над учебником головах в соседней комнате. Уличный свет падал сквозь окно – под углом семьдесят пять градусов, вычислил Билл, – зажигая красные блики в волосах Порции и окрашивая золотом взъерошенные короткие светлые пряди ее друга. Билл порылся в памяти в поисках имени мальчика. Он уже видел его прежде, но ему плохо удавалось сопоставлять лица с именами. Придется спросить Лизу.

Голос жены ворвался в его сознание:

– Билл? Ты меня слушаешь? Ты что, пил?

Она потянулась за каталогом, но уронила его. Он упал на пол, раскрывшись на фотографии очаровательного пухлого младенца, сидящего на эргономичном высоком стульчике.

И наклонившись, чтобы поднять каталог, Билл внезапно вспомнил имя мальчика рядом с Порцией. Его звали Зак. Он был из команды по плаванию. Из компании, с которой гуляла Порция.

А потом он заметил кое-что еще.

Под столом, где никто не мог видеть, Порция и Зак держались за руки.

Билл выпрямился и замер, покачиваясь.

Он включил память и увидел Порцию, возвращающуюся домой после шопинга – обе руки заняты пакетами «Лэндмарта». Хорошую, сознательную Порцию, которая вызвалась сделать покупки за мать, лежавшую в постели из-за плохого самочувствия после лечения бесплодия. Или в последнее время из-за депрессии. Порцию, которая всегда выполняла домашние задания, которая разумно распределяла время, которая заранее строила планы и которую ждал отличный колледж.

В этом году они открыли дочери доступ к своей кредитной карте «Лэндмарта», чтобы она могла покупать то, что ей нужно.

То, что ей нужно.

Билл помчался по лестнице как сумасшедший, оставив в прихожей жену, решившую, что он спятил.

Наверху он резким ударом вывел компьютер из спящего режима и начал отстукивать на столе «Полет валькирий».

Лиза вошла в комнату. Прижалась к мужу, положила руки ему на плечи.

– Поговори со мной, милый, – сказала она мягким, умоляющим голосом. – Ты меня пугаешь.

Билл развернулся в кресле.

– Ох, Лиза!

А потом спокойным голосом рассказал ей о проекте. О том, как пытался улучшить свои модели, предсказывающие беременность. О каталоге на полу в коридоре. О том, как увидел под столом руку Порции, крепко сжимающую руку мальчика. И самое главное, об округлившемся животе, которого раньше не было, который они с Лизой не замечали, слишком занятые и одержимые собственными проблемами.

– Порция? Думаешь, это возможно? – с удивлением спросила Лиза.

– Разумеется, нет. Это ошибка, – пробормотал Билл. – Я должен ошибаться. Должен. – Он помолчал. – Потому что если я ошибся, значит, все в порядке.

– А что, если она действительно беременна? – поинтересовалась Лиза. Ее голос стал хриплым и мечтательным, а глаза подернулись дымкой теплых воспоминаний о том, каково это – нянчить мягких, пищащих, беззащитных детенышей. – Ребенок Порции! Наш внук. Мы могли бы вырастить его здесь. А она сможет отправиться в колледж. Это не лучший вариант. Но он может сработать. Мы справимся. Люди постоянно так делают.

Билл застонал.

– Лиза, как ты можешь быть такой спокойной и рациональной?

Он повернулся к экрану компьютера, который никак не мог загрузиться, и в перерывах между мелькающими картинками увидел отражение себя и Лизы: он – ссутулившийся в кресле, Лиза – за его спиной, с руками на плечах мужа, лицо поднято вверх, сияющее и прекрасное. Предвкушающее.

Это зрелище было столь театральным, столь странным и в то же время знакомым, что он подумал, будто видел его во сне, что желание жены иметь ребенка внезапно исполнилось – но самым статистически невероятным способом. Он представил, как в три утра выбирается из постели, заслышав голодный плач, как меняет подгузники, вытирает с крошечного подбородка гороховое пюре, – и весь бурный родительский опыт пронесся в сознании Билла, наполнив его ужасом, и любовью, и смятением, и усталостью. Он не сможет сделать это еще раз. А потом Лиза прильнула к нему, ее руки были теплыми и мягкими. Его сердце наполнилось любовью к жене и семье. Кто бы в эту семью ни входил. И когда они прижались друг к другу, плотно, не оставив ни малейшего просвета, он почувствовал себя ближе к ней, чем на протяжении всех последних лет, и понял, что каким-то образом все образуется. Затем Лиза переместилась, и холодный сквозняк пронесся между их телами. Чувство безопасности исчезло. Билл ощутил, как стабильная, упорядоченная жизнь, над которой он столько трудился, поднимается, словно химера, и покидает его.