Эльга Мира - Улитка

Мы гонимся за нашей мечтой, такой же бескрайней, как огромное синее небо. Мы создаем аэропланы из грез, подобно героям трогательной киноленты «Сны Аризоны», цепляемся за угасшие отношения, полагая: стоит лишь удобрить почву, что-то да прорастет. Но невозможно идти против природы! Она отомстит.

«Не выйдет к завтраку – значит все кончено. Тогда я вечером соберу вещи и перееду, если до этого он сам отсюда не съедет».

ГЛАВА 6

Наутро Джу выскользнул из квартиры незаметно и пропал на пару дней. Я не решилась на переезд, малодушно убедив себя в том, что сделаю это, как только исправлю ситуацию. Мой мозг теперь судорожно работал только на возобновление наших отношений. Сутками я пыталась подкараулить друга для серьезного разговора.

И вот, наконец, долгожданный шорох за стеной! Встрепенулась. В два счета натянула джинсы и майку.

Но все равно не успела. Щелчок закрывающейся двери привел меня в ужас. Выбежала на лестничную клетку, но Джу и след простыл.

Не сдамся!

Я стремглав бросилась вниз по лестнице и чуть не попала под колеса его мотоцикла. Джудит уже отъезжал от подъезда, но, увидев меня, вовремя притормозил.

– Послушай, мой розыгрыш был глупым, совершенно идиотским, но зачем так реагировать? – попыталась улыбнуться, но улыбка получилась нервной и заискивающей.

– Я его оценил, разве ты не заметила? Только не ври самой себе, хорошо? То, что ты с первой встречи хотела со мной переспать, это и ежу понятно! Да только думалось, кроме этого, ты видишь во мне что-то еще. Мы никогда, читай по губам, ни-ког-да не будем любовниками. А теперь подумай хорошенько, нужен ли я тебе в другом качестве?!

– Конечно! Ведь ты мой друг, – ответила, еле дыша.

– Хорошие слова, иди и поразмысли над ними.

Он уехал, а я, посрамленная, осталась смотреть в след исчезающей дружбе.

Прошло еще пару дней. Джудит так и не появлялся. Я решилась позвонить к нему на работу. Трубку поднял наш общий знакомый по имени Курт.

– Привет, это Свята. Скажи, Джудит случайно не в клубе?

– Привет. Его нет с понедельника.

Во мне все похолодело.

– А не знаешь, куда он поехал?

– Нет. Он записок не оставляет.

– Ладно, извини.

– Вы что, разругались?

– Да… Немного.

– Тогда просто дай ему время.

– Ок. Спасибо. Пока.

Нет! Я не собиралась давать ему время. У меня попросту не было этой возможности. Казалось, еще день с такой безнадегой – и горе погасит душу навечно. Дрожащей рукой набрала СМС:

«Джу, угости меня ужином. Обещаю явиться в джинсах, мартинсах и мужской майке».

Ответ пришел почти мгновенно.

«А че, давай тусанем. Приходи сегодня после вечерней программы».

Почва ушла из-под ног! Не припомню другого случая, когда я с таким энтузиазмом собиралась в гости к геям!

ГЛАВА 7

Когда мы с Джудит отгородились от старых друзей, он стал брать меня в свою гей-тусовку. Несмотря на бессмысленность подобных походов, я все же таскалась за ним по пятам, панически боясь остаться наедине со своими горькими воспоминаниями. К тому же где-то в глубине души у меня теплилась надежда, что какой-нибудь хорошенький бисексуал однажды скрасит мое одиночество, и мне удастся развлечься без особых обязательств и душевных травм. Мысль довольно эксцентричная, но вовсе не такая абсурдная, как покажется на первый взгляд.

В последние годы толерантное отношение к «голубым» стало не просто данью моде, а настоящим пропуском в «касту неприкасаемых», принадлежность к которой поднимала рейтинг. Из-за этого в тематических клубах все чаще встречалась разношерстная публика, больше состоящая из позеров, чем из маргиналов. Не раз я наблюдала, как молодые ребята, пряча робость под маской цинизма, пускались во все тяжкие. Впрочем, это меня не касалось. В моей жизни тоже бывали случаи, при воспоминании о которых хотелось спрятать глаза. Да и какая разница, что именно влекло человека в подобные заведения? Важнее то, каким он оттуда уходил и насколько глубоко затягивал его этот не самый безобидный тренд.

К тому моменту ночные вылазки начали вызывать усталость. Дым сигарет, сорванный голос, головная боль, а иногда и мучительное похмелье перестали казаться пикантным дополнением к утренним синякам под глазами. Скорее я бы предпочла всему этому теплую постель и молоко для крепкого сна. Но в те вечера, когда Джудит не работал, посещение клуба становилось довольно приятным и, я бы даже сказала, романтичным занятием. По негласному уговору, в дни моих набегов он был всегда один, становясь «моей парой на вечер». И в этой иллюзии нашего одиночества на двоих я чувствовала себя почти комфортно. По крайней мере, мне не приходилось напускать на себя безразличный вид. Ведь взгляды лесбиянок раздевают тебя не меньше взглядов противоположного пола.

– Слушай, этот раритет мне уже глаза намозолил. Какого черта так пялиться?

Коротко стриженая мадам лет пятидесяти выделывала возле нас смешные па в стиле 90-х.

– Клеит тебя, – усмехнулся Джу в ответ.

«Вот хрень! – подумала я, тоскливо озираясь по сторонам.– Вокруг столько красивых мужчин, а пользуюсь спросом только у старой лесбиянки».

– Конечно! Все, что остается нам, женщинам стандартных традиций – подбирать крошки с этого стола, – произнесла вслух, восхищенно всматриваясь в недосягаемые лица.

– Ну, дорогуша, тебя на аркане сюда никто не волок. Что ж тогда жалуешься?

Это правда, никто не волок. Да и не жаловалась я вовсе.

Просто нескончаемый океан мужской красоты заставлял беспрестанно вздрагивать, краснеть, тосковать и завистливо озираться…

Друг заливался смехом при виде моей головы, крутящейся по сторонам, словно поломанная карусель. В этом смехе отчетливо слышались ноты нескрываемого превосходства, и оно постепенно отвоевывало в моем мозгу каждую клетку, согласную с подобным ходом вещей. День за днем я становилась все менее уверенной в себе, в уникальности женского начала, в удивительном и прекрасном сочетании нежности, слабости и красоты.

Компания Джудит была довольно разношерстной. Курт, пятидесятидвухлетний арт-директор клуба, походил на динозавра гомосексуального движения. Высокий, слегка сутулый мужик с пергидролевым ежиком, он всегда носил рок-н-ролльные майки и узкие рокерские штаны. Глаза у Курта часто светились грустью, даже когда он веселился или напивался вдрызг. Поговаривали, что его отношения с любимым мужчиной длились около двадцати лет, но потом они расстались, и тот уехал в Штаты. В Курте чувствовался стержень. Я видела, как он, несмотря на частую апатию, изо всех сил старается не поддаваться хандре, не думать о приближающейся старости, продолжает куролесить, как мальчишка.

– Я умру с членом в руке! – провозглашал он. – Пусть даже этим членом будет мой собственный, – добавлял, задыхаясь от смеха.