Василиса Савицкая - За ширмой

– Я очень люблю маму, – без доли наигранности, без детских нот сказал он в завершение. – Я боюсь, вдруг она умрет, и я никому не буду нужен.

Тихо, сдерживая по-взрослому детские слезы, сказал он и замолчал.

Я достала деньги за еду, положила их на стол, взяла его за руку и потянула к выходу.

– Поехали знакомиться с твоей мамой, – я обняла его за плечи и прижала к себе. – И никогда не бойся, слышишь, что твоя мама умрет, понял?

Я посмотрела внимательно сверху на этого маленького одинокого волчонка.

– Мы вылечим твою маму, а кроме нее, ты теперь нужен и мне. Так что прорвемся.

Ваня потянул меня за руку вниз, и я присела. Он молча подошел, обнял меня и положил голову на плечо. Взрослость вмиг улетучилась, и возле меня оказался маленький беззащитный испуганный шестилетний мальчик, выброшенный из жизни и уже успевший от нее устать.

– Спасибо, – сквозь слезы сказал он. Так по-детски, с безоговорочной верой в мои слова. – Спасибо. А как тебя зовут?

– Василиса, – улыбнулась я. – Но для друзей – Вася. Так что для тебя – Вася!..

P. S. Двадцать лет спустя.

– Ванька, что ты возишься так долго, мы опоздаем, и должность директора такой крупной фирмы заберет кто-то другой, – крикнула я из коридора, уже натягивая туфли.

– Мам, – пробубнил басом Ваня из спальни в ответ, где уже час подбирал галстук под костюм. – Скажи Васе, пусть не накручивает. Я уже официально директор – это всего лишь формальный банкет в честь этого…

Тоска зеленая, или «Меня устраивает любой результат»

Серая луна тускло освещала город. Дома угрюмо стояли черными тенями, пялясь в никуда своими слепыми окнами. Время за полночь – город спит. Темнота поглотила все пространство. Где небо, где земля – не видно, одно сплошное черное полотно. Только по тусклому выеденному кругу луны можно понять, где верх. Сквозь темноту слышно, как летят сны людей.

Я сидела на кухне, подперев голову рукой. Сна последнее время не было, смирившись с бессонницей, я проводила длинные ночи на кухне, распивая чай, предаваясь думам о вечном. Чтоб не нарушать идиллию темноты в округе, свет я не включала.

Телефон Игоря не отвечал который день. Что случилось, я не знала. Туман в голове не давал сосредоточиться.

Тоска зеленая, находившаяся рядом со мной все это время, удобно разместилась в кресле, и, кажется, домой не собиралась. Покачивая перекинутой через ногу ногой, она потягивала из железной старой кружки чай и жмурилась от удовольствия. Я уже третий раз подливала кипяток, вода практически не темнела от старой заварки и была совсем прозрачной. Но ее это совсем не расстраивало. Я ненавязчиво покашливала и все пыталась обиняками намекнуть, что ей пора, но она устойчиво меня не слышала или скорее делала вид, что не слышит. Потеряв надежду ее выпроводить, я опустилась в рядом стоящее кресло и налила кипяток в свою чашку с недопитым чаем. Напиток получился мерзкий. Недостаточно сладкий, недостаточно крепкий, недостаточно горячий. Я отхлебнула и скривилась.

– А зря, – проскрипел ее голос в темноте, и она громко отхлебнула, опять жмурясь от удовольствия.

– Да… холодный и не сладкий. – Я перевернула чашку, и все содержимое одним махом выплеснулось в мойку.

– Может, тебя уже пора? – не выдержала я, посмотрела на нее в упор, и для уверенности подперла бока руками.

– Нет, не пора, – как ни в чем не бывало сказала она, поменяла ноги местами и закачала уже другой ногой с новой силой.

– И что, мне вечно теперь с тобой куковать? – Я безнадежно подперла голову руками.

– Кажется, да. – Она поставила кружку и посмотрела на меня своими в свете луны бесцветными глазами.

Хотя ее глаза были явно зеленые, но в тусклом лунном свете этот оттенок травы был практически неуловим. Весь образ ее был до боли странным. Ведь когда слышишь словосочетание «тоска зеленая», представляешь что? Такое депрессивное темное создание, как правило, преклонного возраста, в поношенной растянутой одежде, с морщинистым лицом и обязательно крючковатым носом. Ну, такой прототип бабы Яги, только с налетом зеленого мха на одежде, зеленая все-таки. Вопреки стереотипам возле меня сидела далеко не старая, я бы даже сказала, молодая красивая особь женского пола. Длинные серые волосы лоснящимися локонами струились по плечам. Яркая красная помада, такого же цвета лак на коротких ухоженных ногтях. Кофта из мягкой шерсти плотно сидела по силуэту, обтягивая тонкую фигуру, а большое декольте подчеркивало роскошную грудь. Юбка-карандаш обтягивала красивую линию бедер, высокий разрез позволял свободно закидывать ногу на ногу и болтать нею. Как я поняла – это было любимое занятие гостьи. Весь образ завершали черные лаковые туфли с высоким металлическим, цвета золота, каблуком.

– Скажи, почему зеленая? – не отрывая подбородок от рук, промямлила я.

– Так надо. – Она поставила кружку на стол и придвинулась ближе.

– Посмотри на себя. – В ее руке появилось зеркало, которое резко оказалось возле моего лица. В полумраке комнаты, освещенной тусклой луной, на меня смотрело нечто, с впавшими глазами на лице зеленоватого оттенка. Я отпрянула.

– Это кто?

– Ты. – Она убрала зеркало, встала и нажала выключатель. Свет резанул глаза.

– Я зеленая, потому что рядом с вами торчу, депрессивные вы мои. Как же тут не позеленеть. Ты себя в зеркале видела? А я с тобой тут уже неделю кукую. И думаю, еще долго буду куковать. Такими темпами мы вообще с тобой не расстанемся никогда. Понимаешь?

– Нет, – искренне сказала я.

– О господи! – Она взметнула вверх руки и быстро прошла по кухне вперед и назад. – Ну что тут непонятного? Ты сколько времени уже сидишь и жуешь сопли? Звонишь ему, страдаешь, так сказать. Себя жалеешь. Так ведь? Куда мне деваться? Я не могу уйти и оставить тебя одну. Я по должностной инструкции должна сидеть рядом с тобой и наблюдать весь этот чудесный процесс.

Я опять с недоумением посмотрела на нее.

– А как иначе? – тихо спросила я. – Мне плохо, я страдаю. Бывает как-то по-другому?

– Да, конечно, бывает. Что тебе с того, что ты страдаешь? Посмотри на себя… Ну печальное же зрелище! Смотреть тошно.

– Но так ведь принято, – опять же искренне сказала я, не понимая, к чему она клонит.

– Ну ты вот уже четвертый день пытаешься ему прозвониться, он не отвечает. Так?

– Да, – прикусив губу, чтоб сдержать слезы, промямлила я.

– Ну а по логике, если человек тебе не отвечает, значит, он не хочет с тобой общаться. Так? – Она резко опустилась на стул и демонстративно закинула ногу на ногу.

– Ну как бы да, – опять же сдерживая слезы, согласилась я с ней.

– Ну вот тебе и ответ, что еще надо? Не хочет и досвидос, какая разница почему? Обиделся, разлюбил… Да масса причин! Тебя это не должно волновать. И когда ты это поймешь, все наладится. Или твой Игорь приедет, или Коля или Петя нарисуются, неважно. Главное ты и то, что в тебе! – резко сказала она и достала сигарету.