Ю Несбё - Немезида

– Вот она начинает шептать, – сказала Беата.

Бьелке моментально умолк и с сосредоточенным видом уткнулся в экран, стараясь не пропустить малейшее шевеление губ. Беата остановила запись за мгновение до выстрела.

– Ага, – сказал Бьелке. – Давайте-ка еще разок.

Затем он опять попросил:

– Еще.

И наконец:

– Будьте добры, сначала.

После седьмого повтора он удовлетворенно кивнул, давая понять, что просмотр закончен.

– Я не понимаю, что она имеет в виду, – сказал Бьелке.

Харри и Беата переглянулись.

– Однако знаю, что именно она говорит.

Беата чуть не бежала по коридору, пытаясь не отставать от Харри.

– Он считается лучшим специалистом в стране в данной области, – оправдывалась она.

– Ну и что? – отмахнулся Харри. – Он ведь сам сказал, что не уверен.

– А что, если она все же говорит то, что сказал Бьелке?

– Не сходится. Он наверняка проглядел «не».

– Я не согласна.

Харри резко остановился, и Беата с размаху налетела на него. Испуганно посмотрев вверх, она уперлась взглядом в его широко распахнутый глаз.

– Здорово, – сказал он.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла она.

– Здорово, что не согласна. Несогласие означает, что ты, вероятно, видела или же почувствовала что-то другое, хотя и сама еще не знаешь, что именно. А я вот ничего не почувствовал. – Он снова зашагал по коридору. – Будем исходить из того, что права ты. Посмотрим, куда это нас приведет.

Остановившись перед лифтом, он нажал кнопку вызова.

– А сейчас ты куда? – спросила Беата.

– Надо проверить одну деталь. Вернусь меньше чем через час.

Двери лифта плавно разъехались в стороны, и из них шагнул шеф Иварссон.

– А-а! – осклабился он. – Мастера-детективы идут по следу? Есть что мне сообщить?

– Но смысл создания параллельных групп как раз и заключается в том, чтобы ничего не сообщать друг другу, – заметил Харри, обогнул Иварссона и зашел в лифт. – Конечно, если я верно понимаю тебя и ФБР.

Иварссон широко улыбнулся, однако взгляд его при этом отнюдь не утратил твердости:

– Но ключевой-то информацией мы, разумеется, обязаны делиться.

Харри нажал на кнопку первого этажа, но тут Иварссон сделал шаг вперед и заблокировал дверцы лифта:

– Ну и?..

Харри пожал плечами:

– Стине Гретте кое-что шепнула грабителю как раз перед тем, как он выстрелил.

– Так-так?

– Нам кажется, она сказала: «Я виновата».

– «Я виновата»?

– Да.

Иварссон наморщил лоб:

– Нет, здесь, верно, что-то не так. Больше подходило бы, скажи она: «Я не виновата», то есть не виновата в том, что управляющий на шесть секунд дольше упаковывал деньги в сумку.

– Не согласен, – заявил Харри, демонстративно поглядывая на часы. – Нам помогал ведущий специалист страны в этой области. Но подробности тебе сможет сообщить и Беата.

Иварссон облокотился на одну из дверей лифта, которая в продолжение всей беседы стукалась о его спину:

– Значит, она просто настолько растерялась, что пропустила «не». И это все, что у вас есть? Беата?

Беата залилась краской:

– Я как раз начала просматривать видеозапись ограбления на Киркевейен.

– Есть какие-нибудь соображения?

Взгляд девушки метнулся от Иварссона к Харри.

– Пока что никаких.

– Стало быть, ничего, – подытожил Иварссон. – Тогда вас, видимо, порадует, что мы вычислили девятерых подозреваемых, которых намереваемся допросить. А также у нас появился план, каким образом выудить наконец хоть что-нибудь из Расколя.

– Расколя? – переспросил Харри.

– Расколь Баксхет – крысиный король собственной персоной, – сказал Иварссон, взялся за поясной ремень, сделал глубокий вдох и с чрезвычайно довольным видом подтянул брюки. – Но подробности тебе сможет сообщить и Беата.

Харри знал, что иногда бывает чересчур уж брюзглив и капризен. Взять хотя бы Бугстадвейен. В чем тут дело, он и сам толком не понимал. Может, в том, что люди на этой улице, словно вымощенной золотом и нефтью и расположенной на самой вершине радости в Счастливой стране, никогда не улыбались. Сам Харри, правда, тоже не улыбался, но он-то жил в районе стадиона «Бишлет», за улыбки ему никто не платил, да к тому же сейчас у него не было веских причин для радости. Однако это вовсе не означало, что он, подобно большинству соотечественников, не любил, когда улыбались ему .

В глубине души Харри честно пытался оправдать хмурый вид стоящего за прилавком «Севен-элевен» парня тем, что ему, наверное, не по душе эта работа, что он тоже живет в Бишлете, а также упорно моросившим надоедливым дождиком.

Выражение бледного личика, расцвеченного ярко-красными прыщами, при виде полицейского удостоверения Харри осталось абсолютно безразличным.

– Откуда мне знать, давно ли стоит здесь этот контейнер?

– Но он же такой заметный, зеленый, и при этом наполовину загораживает тебе вид на улицу, – не отступался Харри.

Юнец со стоном уперся ладонями в тощие бедра, на которых болтались брючки:

– Ну, неделю. Или около того. Слушай, не задерживай, за тобой уже очередь.

– Хм. Я в него заглядывал. Он почти пустой – лишь несколько бутылок да старые газеты. Ты не знаешь, кто его заказывал?

– Нет.

– Вижу, тут у тебя над прилавком камера наблюдения. Вроде она должна захватывать и этот контейнер под окнами?

– Тебе виднее…

– Если у вас сохранилась запись с пятницы, я бы хотел ее просмотреть.

– Позвони завтра, когда здесь будет Тоббен.

– Тоббен?

– Хозяин.

– У меня другое предложение: звякни этому Тоббену прямо сейчас и попроси разрешения отдать мне пленку. Как только я ее получу, мигом испарюсь.

– Да ты оглянись! – начал кипятиться юнец, и прыщи его зарделись еще ярче. – Нет у меня сейчас времени искать какую-то видеозапись.

– Что ж, – не сдавался Харри, так и не пожелав оглядеться, – тогда, может, после закрытия?

– Мы работаем круглосуточно. – Юнец страдальчески закатил глаза.

– Я пошутил, – сказал Харри.

– Вот как, тогда ха-ха, – по-прежнему сонным голосом парировал парень. – Будешь подкупать или как?

Харри отрицательно мотнул головой. Глядя ему за плечо, юнец громогласно возвестил:

– Касса свободна!

Тяжело вздохнув, Харри повернулся наконец к очереди, потянувшейся было к прилавку:

– Касса не свободна. Я сотрудник полиции Осло. – Он продемонстрировал свое удостоверение. – Этот человек арестован, поскольку не видит разницы между словами «покупать» и «подкупать».

Как уже говорилось, иногда Харри бывал чересчур уж брюзглив и капризен. Тем не менее сейчас реакция очереди его вполне удовлетворяла – он любил, когда ему улыбались.

Однако вовсе не такой улыбкой, которая, по-видимому, входит в круг обязательных учебных предметов для тех, кто хочет стать пастором, политиком либо агентом похоронного бюро. Разговаривая, они улыбаются глазами . Данное обстоятельство придавало господину Сандеманну из похоронного бюро Сандеманна столько участия и сердечности, что вкупе с температурой, царящей в майорстуанской кладбищенской церкви, это заставляло Харри время от времени непроизвольно вздрагивать и ежиться. Он осмотрелся по сторонам. Два гроба, стул, венок, похоронный агент, черный костюм, лысина с зачесом.