Ю Несбё - Немезида

– Забавно, Албу. А что ты можешь предпринять против меня?

Албу кивнул в сторону ротвейлера, который не столько сидел, сколько готовился к прыжку:

– Есть у меня свои методы. Кое-какими возможностями располагаю.

– Мм… – Харри потянулся к карману пиджака за сигаретами, но, услышав грозное рычание пса, отдернул руку. – Вид у тебя уж больно измученный, Албу. Что, бег так измотал?

Албу покачал головой:

– Да это не я бегаю, Харри, а ты.

– Что? Ты угрожаешь полицейскому прямо на улице. По-моему, это признак усталости. Отчего же ты не хочешь продолжить игру?

– Игру? Ты так это называешь? А ставки в этой игре – человеческие судьбы, так, что ли?

Харри увидел гнев в глазах Арне Албу. Скулы ходили ходуном, а на висках и лбу вздулись жилы. Он был в отчаянии.

– Ты вообще-то понимаешь, что ты натворил? – едва ли не прошептал он, больше не делая попыток улыбнуться. – Она ушла от меня. Она… она забрала детей и ушла. А все из-за какой-то ерундовой истории. Анна для меня уже ничего не значила.

Арне Албу вплотную приблизился к Харри:

– Мы с Анной встретились случайно. Один из моих друзей показывал мне свою галерею, а Анна как раз устраивала там вернисаж. Я и купил две ее картины, даже не знаю зачем. Сказал, что для офиса. Я их, естественно, нигде не вывешивал. А когда на следующий день пришел за ними, мы с Анной разговорились, и я вдруг пригласил ее на ланч. Потом мы еще раз пообедали вместе, а две недели спустя съездили на уик-энд в Берлин. Я словно в омут упал. Меня будто цепью к ней приковали, и я даже не пытался освободиться. Пока Вигдис обо всем не догадалась и не пригрозила уйти.

Голос у него слегка задрожал.

– Я сказал Вигдис, что сглупил, влюбился по-идиотски, точно мальчишка, как это иной раз бывает с мужиками моего возраста, когда они встречают молодую женщину, напоминающую им, какими они были когда-то. Молодыми, сильными и свободными. А теперь мы уже не такие, во всяком случае что касается свободы. Вот заведешь детей – сам все поймешь.

Голос у него сорвался, он тяжело задышал, но потом сунул руки в карманы пальто и снова заговорил:

– Эта Анна такая страстная. Я бы даже сказал, ненормальная. Ей в постели всего было мало. Мне приходилось буквально вырываться из ее объятий. Как-то раз она мне даже пиджак в дверях порвала, когда я пытался от нее убежать. По-моему, ты понимаешь, о чем я. Она ведь мне рассказала, что с ней творилось, когда ты ее бросил. Для нее словно бы жизнь кончилась.

Харри был слишком смущен и ничего не ответил.

– Но мне было жалко Анну, – продолжил Албу. – Иначе я не согласился бы снова встретиться с ней. Я напрямую сказал, что между нами все кончено. Но, по ее словам, она собиралась всего лишь вернуть мне пару вещиц. И я же не мог знать, что в этот момент заявишься ты и начнешь гнать волну. Представишь дело так, что… что мы возобновили наши встречи. – Он опустил голову. – Вигдис мне больше не верит. Говорит, что больше никогда не поверит мне. Ни-ко-гда!

Он поднял голову, и Харри увидел отчаяние в его глазах:

– Ты забрал единственное, что у меня было. Они – единственное, что у меня есть. И я не знаю, как их вернуть. – Лицо его исказила гримаса страдания.

Харри вспомнил о подлитом в масло огне. Это было совсем недавно.

– У меня остался один-единственный шанс, если ты… если ты не…

Харри инстинктивно среагировал на движение руки Албу в правом кармане пальто. Он ударил его сбоку по ноге, и тот опустился коленями на тротуар. И когда ротвейлер в ту же секунду бросился на него, Харри выставил руку, защищая лицо. Он услышал звук разрываемой материи, почувствовал, как зубы ротвейлера вонзились ему в руку. Но вопреки ожиданиям исчадие ада ослабило хватку, и Харри попытался ногой оттолкнуть от себя это скопище мышц, скрывающихся под черной шерстью, но промахнулся. И тут же услышал скрежет когтей об асфальт готового к новому прыжку зверя и увидел перед собой его раскрытую пасть. Кто-то рассказывал ему, будто уже в трехмесячном возрасте ротвейлеры знают, что жертву легче всего убить, перегрызя ей глотку. И вот теперь, когда пятидесятикилограммовая гора мускулов уже пролетела мимо его рук, он, используя инерцию движения после неудавшегося выпада ногой, развернулся, и потому челюсти пса сомкнулись у него не на горле, а сзади, на шее. Но это отнюдь не решало его проблем. Он схватил руками челюсти пса и изо всех сил попытался их разжать. Но порвать ему пасть он не смог, наоборот, хватка усилилась, и зубы собаки погрузились в шею Харри еще на несколько миллиметров. Казалось, будто жилы и мускулы у ротвейлера из стального троса.

Харри отступил назад и спиной бросился на кирпичную стенку. Он услышал, как у пса хрустнуло ребро, но челюсти тот так и не разжал. Харри чувствовал, что впадает в панику. Ему было известно, что такое мертвая хватка, он слышал рассказы о гиенах, вцепившихся в горло мертвого льва: их челюсти нельзя было разжать спустя долгое время после того, как их самих убили львицы. Он почувствовал, что кровь теплой струйкой стекает у него по спине, и обнаружил, что стоит на коленях. Неужели он теряет сознание? Но где же люди? Софиес-гате, конечно, тихая улочка, но Харри казалось, что никогда еще она не было так пуста, как сейчас. Он вдруг понял, что все произошло в полнейшей тишине, не было слышно ни криков, ни лая – только звук сталкивающихся тел и раздираемой кожи. Харри попробовал было крикнуть, но не смог выдавить из себя ни звука. В глазах у него потемнело, и он понял, что сонная артерия пережата и в мозг поступает недостаточно крови. Светящиеся лимоны перед магазинчиком Али померкли. Что-то черное, плоское, мокрое и тяжелое ударило ему в лицо, и он почувствовал вкус асфальта. Откуда-то издалека донесся до него голос Арне Албу:

– Фу!

Он почувствовал, что пес ослабил хватку. Но солнце медленно отдалялось от того места на земле, где находился Харри, и вокруг было совсем темно, когда он услышал над собой мужской голос:

– Ты жив? Слышишь меня?

Потом прямо у его уха раздался металлический щелчок. Оружие. Затвор передергивает.

– Ох, ч…

Послышался слабый стон, затем шлепки блевотины об асфальт. Снова металлический щелчок. Снимает с предохранителя… Через несколько секунд все будет кончено. Так вот что человек переживает в такой момент. Не отчаяние, не страх и даже не сожаление. А всего лишь облегчение. Вроде бы терять ему было нечего. Но Албу дал ему время. И его оказалось достаточно, чтобы Харри осознал, что ему все же есть что терять. Кое-какие дела остались у него здесь, на земле. Он набрал полные легкие воздуха. Насыщенные кислородом кровеносные сосуды стали толчками подавать кровь в мозг.

– Ну так… – заговорил было склонившийся над ним мужчина, но тут же умолк, получив от Харри удар кулаком в гортань.