Энтони Гилберт - Профессиональное убийство. Не входи в эту дверь! (сборник)

Мы встретились неподалеку от тюрьмы в Робертстауне, где Фэнни содержали до суда, и по пути Крук интересовался, можно ли устроить ей перевод в Центральный уголовный суд, если дело зайдет так далеко.

– Скорее всего власти предержащие сочтут, что у нас недостаточно оснований, и, пожалуй, так оно и есть. Но мне нужен Центральный суд. Я спас там немало убийц. Тамошняя атмосфера меня устраивает, – беспечно сказал он.

– Кого ты думаешь пригласить на роль главного адвоката? – спросил я. – Полагаю, обвинителями будут Рубенс или О’Мэлли.

– И хочешь для защиты кого-нибудь того же калибра? Знаешь, это будет стоить немалых денег. Если на то пошло, я и сам чертовски дорогой.

– А какие у тебя первые впечатления от данного дела?

– Пока никаких. Подожди, пока я не увижусь с этой женщиной. Все будет зависеть от ее показаний. Учти, я думаю, что она может быть вовлеченной – преступно вовлеченной в дело. По опыту знаю, что женщины такого типа почти всегда ненадежны.

– Нельзя так говорить, пока ты не познакомился с ней, – заявил я.

– И вот еще что – скрывай от суда свою заинтересованность. Кто ты? Просто гость в том доме. Имей это в виду.

– Можешь на меня положиться.

После окончания школы я побывал в стольких дипломатических затруднениях, говорил столько потрясающей лжи, выпутывался из стольких компрометирующих ситуаций, что возмутился его предположением, будто могу сдуру испортить все дело.

– Как долго ты ее знаешь? Четыре месяца? Срок небольшой. Кстати, между нами, на тот случай, если тебя спросят – какие у вас отношения?

– Насколько это касается меня, она кандидатка в весталки.

Крук усмехнулся.

– Мой друг, у тебя есть истинно поэтическая жилка, – заметил он. – Однако чья это заслуга? Ну вот мы и пришли.

Фэнни, как всегда, выглядела одетой с иголочки: в черном платье, с прической. Я представил ей Крука, и она протянула ему руку для пожатия.

– Рада вас видеть, – сказала она. – Мне нужен профессиональный совет.

– Раньше прийти не мог, – непринужденно произнес Крук. – Нужно было ознакомиться с версией полиции. Бессмысленно тратить время на пустые разговоры, пока я не узнал, от чего нам защищаться. А теперь, дорогая моя, давайте выслушаем вашу версию. Скажу сразу, я знаю, какие показания вы дали полиции. Хотите что-нибудь добавить или убрать?

– Нет, – спокойно ответила Фэнни. – Там все правда.

– Все, что там содержится, – кивнул Крук. – Но вы уверены, что ничто больше не может нам помочь?

– Нет.

– В таком случае давайте заполним несколько пробелов, – вкрадчиво проговорил Крук. – Начнем с письма, которое вы написали Брайди. Что там было такое, о чем он не мог сразу сказать?

– Он не мог сказать о том, чего там не было, и это ни в кой мере не могло пролить свет на данную загадку. Это было личное письмо.

– Брайди помог бы установить истину.

– Хорошо. – Смутить Фэнни было очень трудно. – Он предложил мне выйти за него замуж. Саймон это знает. – Она бросила на меня взгляд. – Я не могла. Во-первых, у нас не получилось бы семьи, во-вторых, я не та женщина, на какой ему следует жениться. Я слишком… опытна. Не знаю, многое ли из моей прошлой жизни всплывет в суде, но если все, что происходило со мной с шестнадцатилетнего возраста, станет известно, то заранее повешусь. Я пробивала себе путь в жизни четырнадцать лет, с тех пор как мне осточертело подавать мороженое с содовой первокурсникам из Принстона. Вела нелегкую жизнь и добивалась своего. Нужно сразу же ставить себе цель. Я стремилась к обеспеченности – да, Саймон, это так, и тот, кто начинал, как я, делал бы то же самое, если он не слабоумный. Ты, – она повернулась ко мне, – однажды назвал меня авантюристкой.

– Не нужно рассказывать это в суде, – заметил Крук. – Ну и что? Вы думали, этот молодой человек – как его фамилия? Брайди? – рыцарь Галахад?

– Дело не в этом. Важно было то, что я хотела бы выйти за него замуж – и, естественно, не могла. Написала ему письмо, изложила свою историю – разумеется, в смягченном виде – и отправила. Мне следовало скрыться к тому времени, когда он его получит, я считала, что это важно.

Она вела свой рассказ, не пытаясь ничего объяснять, и мы принимали его за чистую монету. Но я видел, что Круку не нравится эта история.

– Конечно, существовала вероятность, что он больше не захочет вас видеть, – грубовато сказал Крук, – и это было бы мучительно. Я знаю, каково сидеть, глядя в окно, и чувствовать, что уши у тебя вырастают такими длинными, как нос у принцессы в сказке, прислушиваться, не раздадутся ли шаги почтальона, а затем обнаружить, что в почтовом ящике опять реклама.

Фэнни слабо улыбнулась.

– Да. Вы не нуждаетесь в моих объяснениях. А потом существует еще Роуз Пейджет. Она действительно любит Брайди, стала бы для него хорошей женой. Право, во взглядах Нормана есть нечто восточное. Ему нужна не жена-товарищ, а просто женщина. Понимаете, что я имею в виду? Роуз это вполне устроило бы. И я решила уехать. В Париже у меня есть друзья, я нашла бы там работу. День-ги можно занять где угодно. Нового адреса я не оставляла, не хотела, чтобы мисс Верити писала мне о том, кто звонил, а кто нет. Не желала знать, насколько заинтересован Норман и заинтересован ли вообще. Полицейским я сказала правду, что заболела пневмонией, это не входило в мои планы, я лежала, ничего не зная о Сэмми, пока Дорис не сообщила мне.

– У вас, конечно, есть доказательства?

– Да, в полиции.

– Они должны будут предоставить его в суде. Теперь расскажите, что произошло тем вечером, когда вы и Рубинштейн вышли из дома.

– Мы помчались в Кингс-Бенион. Боялись опоздать к поезду. Сэмми был багровым от ярости; в таком состоянии ему не следовало садиться за руль. Я постоянно дер-жалась за ручку дверцы, чтобы выскочить в случае опасности. Он отчаянно гнал машину. Мы не обменялись и десятком слов. Сэмми только спросил, не боюсь ли я езды по Черному Джеку. В хорошую погоду так можно сэкономить целых десять минут, а я не хотела оказаться в Кингс-Бенион в шесть тридцать пять и полтора часа дожидаться следующего поезда в обществе одного Сэмми. Но все-таки предпочла этот вариант насильственной смерти в той же компании. Сэмми не стал спорить. Сказал: «Думаю, там очень опасно в такую погоду», – и мы понеслись дальше. Может, нам встретилось несколько автомобилей, но я их не заметила. Помните того водителя, который спросил у своего друга, мимо какого кладбища они проезжают, там было много памятников, и услышал в ответ, что это каменные столбы с указанием расстояния в милях? Мне вспомнилась эта история. Когда мы въехали в Кингс-Бенион, произошла небольшая авария, и рыночная площадь была закрыта. Станция находится прямо за ней. Я сказала Сэмми, чтобы он не беспокоился обо мне, и выскочила из машины. На поезд едва успела. В такую туманную погоду пассажиров было меньше, чем обычно; в моем вагоне сидели две женщины и мужчина в шляпе-котелке. Я не смогу узнать никого из них, и, уверена, они не узнают меня. Мы сидели по углам, одна женщина подняла ноги на сиденье; но в суде об этом не рассказывают. На вокзал поезд пришел с опозданием. Мы должны были прибыть туда в восемь двадцать, а прибыли около девяти. Мне очень хотелось есть, а в квартире у меня не было никакой еды. Я зашла в закусочную «Парнас» и там поела. Об этом тоже сообщила полицейским. Они спросили, помню ли, в каком из двух залов я сидела. Я ответила – в переднем. Там было много посетителей. За столиком я сидела одна. Заказала шотландского вальдшнепа и кружку светлого пива. Как выглядел официант, не обратила внимания. И не замечала времени.