Джон Карр - Все приключения Шерлока Холмса

– Весь вчерашний день вы провели на своем посту?

– Да, сэр.

– А не получал ли мистер Стонтон в тот день еще какого-нибудь послания?

– Да, сэр, ему пришла телеграмма.

– Так, интересно. В котором часу?

– Около шести.

– Где в это время находился мистер Стонтон?

– У себя в номере.

– Он прочитал телеграмму в вашем присутствии?

– Да, сэр, я остался подождать, не будет ли ответа.

– Так, и что же?

– Он написал ответ.

– Вы забрали его?

– Нет, он сказал, что отправит его сам.

– Вы видели, как он его написал?

– Да, сэр, я стоял у двери, и он писал вот за этим столом, спиной ко мне. Написав ответ, он сказал: «Ступайте, я отправлю его сам».

– Чем он писал?

– Чернилами, сэр.

– А на письменном столе лежала вот эта стопка телеграфных бланков?

– Да, сэр, он написал ответ на верхнем бланке.

Холмс поднялся. Взяв стопку с бланками, он поднес ее к окну и внимательно рассмотрел.

– Ах, если бы он писал карандашом! – разочарованно бросил он, возвращая бланки на место. – Вы, наверное, замечали, Уотсон, что написанное часто пропечатывается на следующем листке. Благодаря этому обстоятельству расстроилось немало счастливых браков. Тем не менее в данном случае я ничего не вижу. Это означает, что он писал широким мягким пером, а значит, у нас есть все основания надеяться, что отпечаток остался на промокательной бумаге. Ах, точно, вот он!

Он оторвал полоску промокательной бумаги и продемонстрировал нам какие-то иероглифы.

Сирил Овертон взволнованно вскричал:

– Поднесите ее к зеркалу!

– В этом нет необходимости, – сказал Холмс. – Бумага тонкая, и мы можем увидеть текст с обратной стороны. Вот он. – Он перевернул бумагу, и мы прочитали: «Помогите нам, ради Бога!»

– Это окончание телеграммы, которую Годфри Стонтон отправил за несколько часов до исчезновения. По меньшей мере шесть слов нам остаются неизвестны, однако слова «Помогите нам, ради Бога!» доказывают, что молодому человеку угрожала опасность, от которой некто мог его спасти. Обратите внимание на местоимение «нам»! Значит, он имел в виду не только себя. Кого же, как не бородатого мужчину, также пребывавшего в сильном волнении? И кто этот третий, от которого оба они ожидали спасения? Я думаю, прежде всего мы должны найти ответы на эти вопросы.

– Нужно выяснить, кому он отправил телеграмму, – предположил я.

– Непременно, мой дорогой Уотсон. Ваше умозаключение, весьма оригинальное, уже приходило мне в голову. Но осмелюсь заметить, что, если вы придете на почту и потребуете показать вам послание некоего лица, служащие почты скорее всего не изъявят желания удовлетворить ваше любопытство. В государственных учреждениях страшная бюрократия! Тем не менее я уверен, что изобретательность и такт способны одолеть и эту преграду. А пока, мистер Овертон, я хотел бы в вашем присутствии просмотреть бумаги на этом столе.

Быстрыми нервными пальцами Холмс крутил в руках письма, счета и блокноты, впиваясь в них пристальным, изучающим взглядом.

– Здесь ничего, – сказал он наконец. – Кстати: ваш друг, полагаю, был здоровым человеком? Он не ходил по врачам?

– Да что вы – у него железное здоровье.

– Вы когда-нибудь видели его больным?

– Ни разу в жизни. Однажды ему разбили ногу, и еще как-то раз он повредил коленную чашечку, но это все ерунда.

– А я допускаю, что он был не так крепок, как вам кажется. Возможно, у него были проблемы со здоровьем, которые он скрывал. С вашего позволения, я возьму кое-какие бумаги, они могут нам еще пригодиться.

– Минуточку! Минуточку! – послышался сварливый голос.

Мы подняли глаза и увидели чудаковатого маленького старика, который нелепо дергался и извивался в дверном проеме. Старомодный черный цилиндр с необычайно широкими полями и распустившийся белый галстук придавали ему сходство с сельским пастором или участником похоронной процессии. Резкий надтреснутый голос и командный тон составляли удивительный контраст с его убогим нарядом и странноватой наружностью.

– Кто вы такой, сэр, и по какому праву прикасаетесь к бумагам? – спросил он.

– Я – частный детектив, меня пригласили расследовать обстоятельства исчезновения джентльмена, проживавшего в этом номере.

– Ах вот как? Вот оно, значит, как? И кто же вас пригласил, а?

– Вот этот джентльмен, друг мистера Стонтона. Он обратился ко мне по рекомендации Скотленд-Ярда.

– А вы кто такой, сэр?

– Мистер Сирил Овертон.

– Значит, это вы отправили мне телеграмму. Я – лорд Маунт-Джеймс. Я тронулся в путь немедленно, но прибыл настолько быстро, насколько это позволяет бэйсуотерский автобус. Так, значит, вы наняли детектива?

– Да, сэр.

– И готовы оплатить расходы?

– Я не сомневаюсь, сэр, что это сделает мой друг Годфри, когда мы наконец разыщем его.

– А если вы его не найдете? Что тогда? Ответьте мне.

– Ну, в этом случае его родные наверняка…

– Даже и не надейтесь, сэр! – вскричал человечек. – Не вздумайте просить у меня даже пенни – ни пенни! И вы тоже учтите это, мистер детектив! Я – единственный родственник этого молодого человека, и я говорю вам, что не собираюсь взваливать на себя ответственность за его действия. Если ему что-то и достанется, так только потому, что я никогда не швырялся деньгами. И сейчас не собираюсь изменять своему правилу. Что же касается бумаг, которыми вы так вольно распоряжаетесь, то имейте себе в виду: если они представляют хоть какую-нибудь ценность, вы ответите по всей строгости за каждый пропавший листок.

– Очень хорошо, сэр, – сказал Шерлок Холмс. – Могу я поинтересоваться, есть ли у вас своя версия относительно исчезновения молодого человека?

– Нет, сэр, никаких версий. Он достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе самостоятельно, и, если у него хватило ума потеряться, пусть выкарабкивается сам. Я категорически отказываюсь взваливать на себя расходы, связанные с его поисками.

– Ваша позиция мне ясна, – проговорил Холмс, и глаза его недобро блеснули. – Но вы, возможно, не совсем поняли мою. Годфри Стонтон – человек небогатый, а молва о вашем состоянии распространилась далеко за пределы Англии. Вашего племянника, лорд Маунт-Джеймс, могли похитить, например, затем, чтобы выведать у него информацию о вашем доме, ваших привычках, узнать, где вы храните драгоценности.

Лицо нашего недовольного гостя так побелело, что слилось с галстуком.

– Бог мой, сэр, что за идея! Я и помыслить не мог о таком злодействе! Каких только мерзавцев не носит земля! Но Годфри – добрый малый и стойкий. Он ни за что не выдаст своего старого дядюшку. Впрочем, я сегодня же отвезу фамильное серебро в банк. А вы тем временем не жалейте сил, мистер детектив. Переверните все вверх дном, но найдите Годфри! Что же касается денег, то на пять фунтов – да чего там, на все десять – вы можете твердо рассчитывать.