Джон Карр - Все приключения Шерлока Холмса

– Ее написал Жан-Батист Грез.

Инспектор выказал интерес.

– Жан-Батист Грез, – продолжал Холмс, сведя кончики пальцев и откинувшись на спинку стула, – французский художник, пользовавшийся большим успехом с тысяча семьсот пятидесятого по тысяча восьмисотый год. Я имею в виду, разумеется, творческий период. Современные критики оценивают его еще выше, чем современники.

Взгляд инспектора стал рассеянным.

– Не лучше ли нам…

– Мы этим и занимаемся, – перебил его Холмс. – Все, о чем я говорю, важно и имеет прямое отношение к тому, что вы назвали бирлстоунской тайной. Собственно, в определенном смысле это можно назвать ее средоточием.

Макдональд слабо улыбнулся и умоляюще взглянул на меня.

– Я не поспеваю за вашей мыслью, мистер Холмс. Вы пропускаете звено-другое, и мне не удается преодолеть этот разрыв. Какая, скажите на милость, может быть связь между умершим художником и бирлстоунским убийством?

– Сыщику может пригодиться всякое знание, – заметил Холмс. – Даже тот незначительный факт, что в восемьсот шестьдесят пятом году картина Греза, названная «Девушка с ягненком», была продана в Порталисе за миллион двести тысяч франков – это больше сорока тысяч фунтов, – наводит на размышления. – И правда, лицо инспектора выразило неподдельный интерес. – Напомню вам, – продолжал Холмс, – что размеры жалованья профессора легко установить по нескольким достоверным справочникам. Оно составляет семьсот фунтов в год.

– Тогда как же он мог купить…

– Вот именно! Как?

– Да, это удивительно, – задумчиво произнес инспектор. – Продолжайте, мистер Холмс. Мне доставляет большое удовольствие слушать вас. Просто замечательно!

Холмс улыбнулся. Ему всегда доставляло удовольствие искреннее восхищение – это характерная черта подлинного художника.

– А как же Бирлстоун? – спросил он.

– Время еще есть, – ответил инспектор, взглянув на часы. – У дверей ждет кеб, он за двадцать минут довезет нас до вокзала Виктория. Но об этой картине: вы, кажется, говорили, мистер Холмс, что ни разу не встречались с профессором Мориарти.

– Ни разу.

– Откуда же вы знаете о его комнатах?

– Это другой разговор. Я трижды бывал у профессора, дважды дожидался его под надуманными предлогами и уходил до его возвращения. Один раз… пожалуй, я не стану рассказывать полицейскому об этом. Тогда я позволил себе просмотреть его бумаги – и получил совершенно неожиданные результаты.

– Нашли что-нибудь компрометирующее?

– Ничего. Вот что поразило меня. Но вы теперь поняли значение этой картины. Судя по ней, Мориарти очень богат. Откуда у него богатство? Он не женат. Младший брат его – начальник железнодорожной станции в западной Англии. Должность профессора приносит семьсот фунтов в год. Однако ему принадлежит картина Греза.

– И что же?

– Вывод совершенно ясен.

– Вы хотите сказать, что он добывает большой доход противозаконным образом?

– Именно. Разумеется, у меня есть и другие основания так считать – десятки незначительных нитей неприметно ведут к центру паутины, где таится неподвижное ядовитое существо. Я упомянул о Грезе только потому, что картину вы сами видели.

– Ну что ж, мистер Холмс, то, что вы говорите, очень интересно, более чем интересно – поразительно. Только нельзя ли чуть пояснее? Что приносит ему доходы – подлоги, печатание фальшивых денег, кражи со взломом?

– Читали когда-нибудь о Джонатане Уайлде?

– Имя как будто знакомое. Персонаж из какого-то романа, да? Я невысокого мнения о сыщиках из романов – людях, которые находят преступников и не дают понять как. Это вдохновение, а не работа.

– Джонатан Уайлд не персонаж романа и не был сыщиком. Это знаменитый преступник, живший в середине прошлого века.

– Тогда мне он ни к чему. Я практичный человек.

– Мистер Мак, вы совершили бы самый практичный поступок, если бы заперлись на три месяца и читали по двенадцать часов в день анналы преступности. Все идет по кругу – даже профессор Мориарти. Джонатан Уайлд был тайным авторитетом лондонских преступников, наставлял их и организовывал за пятнадцать процентов комиссионных. Старое колесо повернулось, и поднялась та же спица. Все это было раньше и будет снова. Я сообщу вам кой-какие сведения о Мориарти, которые могут заинтересовать вас.

– Наверняка заинтересуют.

– Мне удалось узнать, кто является первым звеном в его цепи – с этим избравшим преступный путь Наполеоном на одном конце и сотней разношерстных грабителей, карманников, шантажистов и шулеров на другом, с всевозможными преступлениями посередине. Его начальник штаба – полковник Себастьян Моран, такой же отчужденный, осмотрительный и недоступный закону, как и он. Как думаете, сколько Мориарти платит ему?

– Хотелось бы услышать.

– Шесть тысяч фунтов в год. Плата за мозги, видите ли, – американский деловой принцип. Эту подробность я узнал совершенно случайно. Премьер-министр получает меньше. Что дает вам представление о барышах Мориарти и о масштабах его деятельности. Другой пример: недавно я задался целью проследить за чеками Мориарти – самыми обыкновенными чеками, которыми он оплачивает счета. Они выписаны на шесть различных банков. Производит это на вас впечатление?

– Странно, конечно! Но какой из этого следует вывод?

– Мориарти не хочет, чтобы распространились слухи о его богатстве. Никто не должен знать, велико ли его состояние. Не сомневаюсь, у этого человека двадцать банковских счетов; большая часть денег скорее всего за границей, во Франции или в Германии. Рекомендую со временем заняться изучением жизни профессора Мориарти, когда сможете уделить этому год-другой.

По ходу разговора инспектор поражался все больше и больше, забывая обо всем остальном. Теперь практичный шотландский ум мгновенно вернул его к насущному делу.

– Мориарти подождет, – сказал он. – Мистер Холмс, вы увели нас в сторону своими интересными рассказами. Важно только ваше замечание, что между профессором и этим убийством существует какая-то связь. Это вы узнали из полученного от Порлока предупреждения. Можем мы сделать для неотложных практических целей еще какие-то выводы?

– Да, выдвинуть версии мотивов преступления. Тут, как я понял из ваших слов, необъяснимое или по крайней мере необъясненное убийство. Так вот, если исходить из предположения, что распоряжение об убийстве отдал тот, кого мы подозреваем, могут существовать два мотива. Во-первых, уверяю вас, Мориарти правит в уголовном мире железной рукой. Дисциплина у него потрясающая. В его кодексе предусмотрена лишь одна кара. Смерть. И можно предположить, что жертва – этот самый Дуглас, о готовящемся убийстве которого знал один из подчиненных архипреступника, каким-то образом предал главаря. Последовало наказание, и о нем оповестят всех остальных преступников – хотя бы для того, чтобы вселить в них страх смерти.