Сара Шепард - Милые обманщицы. Бессердечные

Перед ней тянулся длинный коридор. От пола исходил ядреный химический запах моющего средства. В дальнем конце светилась табличка «Выход». Тишину нарушало лишь тихое надоедливое жужжание потолочных флуоресцентных ламп. И еще дыхание самой Эмили.

Она пошла по коридору, ведя пальцами по стене. У каждой двери останавливалась и читала таблички.

И вот четвертая дверь —

У Эмили екнуло сердце.

Она приникла к маленькому окошку в железной двери. Длинное темное помещение, полки, папки, железные шкафы. Эмили стала припоминать, какие документы были на присланном «Э» фото. Протокол допроса миссис ДиЛаурентис. Хронограмма событий вечера, когда пропала Эли. Бланк какой-то странной лечебницы, названием похожей на элитный жилой район. И, наконец, еще один документ – последний, но не менее важный. Экспертиза ДНК, наверняка подтверждавшая, что тело, найденное в котловане, принадлежало не Эли, а Ли.

Внезапно на плечо ей легла чья-то рука.

– Ты что здесь делаешь?

Эмили отпрянула от двери и резко повернулась. За плечо ее грубо держал полицейский с лихорадочно блестящими глазами. Свет от таблички «Выход» отбрасывал на его щеки жутковатые красные блики.

– Я… – залепетала Эмили.

Полицейский нахмурился.

– Посторонним сюда вход воспрещен! – Он внимательнее присмотрелся к ней и, судя по выражению лица, узнал. – А ведь я тебя знаю .

Эмили попыталась высвободиться, но полицейский держал ее крепко. У него отвисла челюсть.

– Ты одна из девчонок, которые утверждали, будто видели Элисон ДиЛаурентис. – Уголки его рта изогнулись в улыбке.

Он приблизил к ней свое лицо, словно желая рассмотреть поближе. От него разило луком.

– А мы тебя искали.

У Эмили от страха свело живот.

– Вам Даррена Вилдена искать надо! В котловане нашли не Элисон ДиЛаурентис. Это был труп девушки по имени Ли Зук! Вилден убил ее и сбросил туда! Он преступник.

Но полицейский лишь рассмеялся. К ужасу Эмили, он завел ей руки за спину и защелкнул наручники.

– Лапочка, – сказал он, подталкивая ее по коридору, – единственный преступник здесь – это ты.

Миссис Хастингс отказывалась объяснить Спенсер, куда они едут; сказала только, что это сюрприз. Мимо промелькнули особняки с башенками на их улице, потом ферма Спрингтон с разбросанными тут и там строениями, затем – фешенебельная гостиница «Серая лошадь». Спенсер вытащила из кошелька деньги и сложила купюры по порядку серийных номеров. Мама не имела привычки вести разговоры за рулем, все ее внимание было сосредоточено на дороге и дорожном движении, но сегодня она молчала по-другому, и от этого Спенсер нервничала.

Они ехали уже почти полчаса. На чернильном небосводе мерцали яркие звезды; на крыльце каждого дома горел свет. Всякий раз, когда она закрывала глаза, девушке представлялся тот ужасный вечер, когда пропала Эли. На прошлой неделе воображение рисовало ей образ Эли, стоявшей на опушке леса вместе с Джейсоном. Но потом картина изменилась, и вместо Джейсона она теперь видела другую фигуру – меньше ростом, более хрупкую – женскую.

Во сколько мать вернулась домой тогда? Потребовала ли она объяснений от мистера Хастингса, сообщила ли о том, что сделала сама? Может быть, поэтому он и перевел на счет «Фонда средств на спасение Элисон ДиЛаурентис» заоблачную сумму денег. Но ведь семья, пожертвовавшая столько средств на поиски, не может быть замешана в убийстве…

У Спенсер зазвонил телефон. Она вздрогнула и, проглотив слюну, достала свой мобильник из сумочки. Одно новое сообщение , прочитала Спенсер на экране.

Твоя сестра рассчитывает на тебя, Спенс, надеется, что ты все исправишь. Иначе ее кровь будет и на твоих руках.

Э.

– Кто это? – Мать затормозила на светофоре. Оторвав взгляд от остановившегося перед ними внедорожника, она посмотрела на дочь.

Спенсер накрыла ладонью дисплей телефона.

– Да так, знакомый. – Зажегся зеленый свет, и Спенсер снова зажмурилась.

Твоя сестра . В свое время Спенсер часто обижалась на Эли, но теперь все обиды исчезли. У них один отец, они связаны кровными узами. Тем летом Спенсер потеряла не только подругу – она потеряла родного человека.

Мать свернула с шоссе и остановила «Мерседес» перед Otto , самым старым и самым шикарным итальянским рестораном в Роузвуде. Из обеденного зала, декорированного в виде грота, лился золотистый свет, и Спенсер почти ощущала запахи чеснока, оливкового масла и вина.

– Мы будем ужинать в ресторане? – дрожащим голосом спросила она.

– И не только ужинать, – ответила миссис Хастингс, поджимая губы. – Пойдем.

Парковка была полна под завязку. В дальнем конце Спенсер разглядела две полицейские машины. Сразу же за ними стоял черный внедорожник, из которого выбирались белокурые двойняшки, на вид лет по тринадцать, обе в дутых куртках, белых шерстяных шапочках и одинаковых спортивных брюках с надписью по всей длине штанин «КЕНСИНГТОН. КОМАНДА ПО ХОККЕЮ НА ТРАВЕ» – в стиле университетских команд. Спенсер и Эли тоже, бывало, ходили в одинаковых спортивных фуфайках с символикой школьной команды по хоккею на траве. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь принимал их за двойняшек? У нее перехватило дыхание.

– Мама, – окликнула она мать срывающимся голосом.

– Да? – обернулась миссис Хастингс.

Скажи что-нибудь , требовал внутренний голос Спенсер. Но губы словно склеились.

– Вон она! – Им яростно махали две фигуры, стоявшие в широкой полосе света, который заливал парковку. Мистер Хастингс сменил деловой костюм на синюю тенниску и хаки. Мелисса, в синем платье с зауженной книзу юбкой, с атласной сумочкой под мышкой, чопорно улыбалась.

– Прости, что не перезвонила, – извинилась она, когда Спенсер подошла к ним. – Боялась, что проболтаюсь и испорчу сюрприз!

– Сюрприз? – растерянно пробормотала Спенсер. Она снова посмотрела на полицейские автомобили. Не молчи , продолжал настаивать внутренний голос. Твоя сестра рассчитывает на тебя .

Миссис Хастингс направилась ко входу.

– Ну что? Идем?

– Идем, – согласился мистер Хастингс.

– Стойте! – криком остановила их Спенсер.

Родители и Мелисса обернулись. В ярком освещении флуоресцентных ламп волосы мамы отливали глянцем. Щеки отца покраснели от холода. Они оба улыбались, выжидающе глядя на нее. А ведь мама не догадывается, что намерена сказать ее дочь, вдруг осознала Спенсер. Она не видела фото миссис ДиЛаурентис, которую держала в руке Спенсер. Она не знала, что буквально за минуту до этого Спенсер переписывалась с Йеном. Впервые в жизни Спенсер стало жаль родителей. Ей хотелось накрыть их одеялом и защитить от беды. Лучше бы она по-прежнему пребывала в неведении.