Нора Робертс - Яд бессмертия

«Но тебе придется сидеть взаперти, чтобы не подвергаться нападениям журналистов, – добавила она мысленно. – Это тоже будет заточением, пусть комфортабельным, в окружении друзей».

– Как просто это у тебя звучит!

– Нет, все будет непросто, но тебя должна поддерживать уверенность, что на твоей стороне двое лучших полицейских. И помни обо всех своих правах. Дождись адвокатов, не говори мне того, о чем можно умолчать. Другим вообще ничего не говори. Ты хорошо меня поняла?

– Ладно. – Мэвис высвободила руки и встала. – Принимайся за дело, Даллас.

Ева вернулась домой поздно вечером, когда все уже осталось позади. Залог был внесен, все необходимые распоряжения выполнены, и теперь она надеялась, что Мэвис приняла снотворное и уснула.

Она еще не видела подругу после освобождения: Фини по ее просьбе сам передал Мэвис на попечение Рорка. У Евы были другие дела. Самым трудным этапом оказалась пресс-конференция. Как она и ожидала, журналисты пронюхали про ее дружбу с Мэвис и усиленно намекали на столкновение личных интересов с профессиональными обязанностями. Еву спас майор Уитни: заявил, что полностью доверяет лейтенанту Даллас в расследовании этого дела.

Беседовать с глазу на глаз с Надин Ферст оказалось гораздо проще. Когда-то Ева спасла ей жизнь, и теперь привлечь журналистку на свою сторону не составило труда. Возможно, Надин и жаждала сенсации, но она верила Еве и не могла ее подвести. Отныне Мэвис могла рассчитывать на благосклонность «Канала 75».

А потом Ева совершила поступок, который изумил ее саму: по собственной инициативе позвонила доктору Мире, штатному психологу управления, и договорилась о встрече.

«Встречу можно отменить, – напомнила она себе, протирая усталые глаза. – Наверное, так и надо сделать».

– Как вы поздно, лейтенант! Мисс Фристоун надеялась застать вас дома.

Ева уронила руки. Из комнаты справа от нее бесшумно появился Соммерсет, одетый, как всегда, во все черное, с недовольным выражением на суровой физиономии. Ева знала: он ненавидит ее почти так же виртуозно, как управляет домом.

– Обойдусь без ваших выговоров, Соммерсет.

Но он внезапно преградил ей путь.

– Раньше я считал, что при своих бесчисленных недостатках вы хотя бы являетесь стоящим профессионалом. Теперь я пересмотрел свое мнение. Человеку, который всецело от вас зависит, вы и то не можете быть хорошим другом!

Ева опешила: никогда прежде Соммерсет не позволял себе ничего подобного.

– Неужели вы воображаете, что после всего того, что мне пришлось пережить за день, вам удастся меня задеть?

– Нет, вас ничто не задевает, лейтенант. Вам незнакома верность, и это превращает вас в ничто. Даже меньше чем в ничто!

– Может, у вас есть предложения, как мне следовало поступить? Может, надо было попросить Рорка посадить Мэвис в самолет и отправить на какой-нибудь необитаемый остров, где до нее не дотянутся? Пусть себе всю жизнь скрывается!

– Тогда ей, по крайней мере, не пришлось бы весь вечер рыдать, чтобы потом заснуть от изнеможения.

Стрела угодила точно в цель – в незащищенное сердце. Усталость как рукой сняло – ее заменила боль.

– Уйди с дороги, Соммерсет, и больше не попадайся мне на глаза!

Ева обогнула дворецкого и чуть не пустилась от него бегом. Войдя в спальню, она застала Рорка за просмотром записи ее пресс-конференции.

– Ты держалась молодцом, – похвалил он, вставая. – Полное хладнокровие под таким давлением!

– Перед тобой настоящий профессионал. – Она вошла в ванную и стала разглядывать себя в зеркале. Бледная женщина с тенями под глазами, со скорбной складкой у рта, на лице – выражение безнадежности.

– Ты делаешь все, что в твоих силах, – раздался за ее спиной голос Рорка.

– Ты пригласил хороших адвокатов. – Ева включила холодную воду и подставила лицо под струю. – Они устроили мне настоящий допрос. Я держалась – что еще мне оставалось? Очень умелые ребята. Когда я в следующий раз потащу в каталажку подругу, обязательно найму этих же. – Она зарылась лицом в полотенце.

– Когда ты последний раз ела?

Ева покачала головой: эта тема не представляла для нее интереса.

– Репортеры, как всегда, жаждут крови. А я для них – прекрасная добыча. Меня считают выскочкой: ведь я завоевала известность благодаря всего двум громким делам. Некоторые спят и видят, чтобы я получила по носу! Представляешь, как поднимется рейтинг их каналов?

– Мэвис тебя не осуждает.

– Я сама себя осуждаю! – взорвалась Ева, отшвыривая полотенце. – Сама! Я просила ее мне довериться, обещала все взять на себя. А что получилось? Арест, отпечатки пальцев, фотографирование анфас и в профиль – целое уголовное дело! А этот ужасный двухчасовой допрос? Я заперла Мэвис в камере, откуда ее вызволили нанятые тобой адвокаты под залог, уплаченный тобой же. Ненавижу себя!

Напряжение наконец выплеснулось наружу: она закрыла лицо руками и разрыдалась.

– Самое время расслабиться. – Рорк легко, как пушинку, взял ее на руки и понес к кровати. – Увидишь, тебе полегчает.

Он не выпускал ее из объятий, гладил по голове. Ее слезы всегда проливались как ливень после долго назревавшей бури, а не как внезапный легкий дождик. Ева вообще не ведала легких путей.

– Мне ничто не поможет! – выдавила она.

– Поможет, поможет. Тебе сейчас просто необходимо поспать. Ты перестанешь ощущать вину, потому что на самом деле ни в чем не виновата. Завтра ты проснешься со светлой головой.

После рыданий Ева никак не могла восстановить дыхание. Голова, казалось, вот-вот лопнет от боли.

– Я должна поработать, записать имена и версии…

«Дудки, – Рорк был настроен решительно. – Не позволю!»

– Подожди, сперва поешь. – Не дожидаясь возражений, Рорк потащил ее на кухню. – Даже такому совершенному мотору, как твой организм, нужно иногда заправляться топливом. Кроме того, я должен тебе кое-что рассказать.

– Я не могу зря тратить время!

– Ты потратишь его не зря.

«Пятнадцать минут», – решила она, уловив волшебный аромат.

– Наскоро поедим и коротко поговорим, ладно? – предложила Ева, вытирая глаза. Она еще не решила, стыдиться ли прорыва плотины и бурных слез или признать, что ей полегчало. – Прости, что я так позорно разревелась…

– Можешь реветь в моем присутствии сколько влезет. – Рорк поставил перед ней дымящийся омлет и полную чашку, уселся напротив и устремил взгляд прямо в ее распухшие от слез глаза. – Я тебя обожаю.

Ева вспыхнула. Никто, кроме него, не мог вогнать ее в краску.

– Нечего меня отвлекать! – Она схватила вилку. – От этих речей я всегда теряюсь и забываю, как в таких случаях полагается отвечать. – Она попробовала омлет. – Скажем, так: наверное, ты – это лучшее из всего, что когда-либо со мной происходило.