Нора Робертс - Театр смерти

– Именно так.

– Лейтенант Даллас, меня зовут Анна Карвелл. Я бы хотела поговорить с вами по очень важному делу. И как можно скорее.

– Я искала вас, миссис Карвелл.

– Я предполагала это. Вы смогли бы встретиться со мной в моем отеле? Я остановилась в «Паласе».

– Популярное местечко. Я буду у вас через двадцать минут.

– Спасибо. Я полагаю, что смогу прояснить вам множество разных вопросов.

– Дева Мария! – Пибоди чуть не пролила свой кофе, когда Ева положила трубку. – Мы ищем ее по всему свету, а она сама идет к нам в руки!

– Да, миленькое совпадение. – Ева решительно поднялась из-за стола. – А я не люблю совпадений.

Да, это замкнутый круг, из которого существует только один выход. Никто не хочет потерять вкус к жизни, даже вынужденно. Особенно вынужденно. Таблетки могут дать легкий выход из этого порочного круга. На крайний случай, конечно, но быстро и безболезненно. Если дело идет к тюрьме, смерть предпочтительнее.

Жизнь – это постоянный выбор. Дорога никогда не бывает прямой, пока не подведет к моменту, когда жизнь уже не приносит ни радости, ни печали. Мне всегда удавалось делать выбор, который был, по-моему, правильным, хотя многих он удивлял. Однако – лучше или хуже – это был мой собственный выбор. Я несу полную ответственность за свои поступки.

Даже за Ричарда Драко. Нет, особенно за Ричарда Драко! Его жизнь состояла не из серии выборов, а из смеси жестокости и подлости, большей или меньшей. Все, к чему он прикасался, подвергалось разрушению. Его смерть не вызывает у меня сожаления. Все, что он делал в своей жизни – сознательно, бездушно и жестоко, – требует возмездия. Если бы мне представилась возможность все повторить, у меня не было бы колебаний и сомнений. Я не буду притворяться, будто испытываю угрызения совести, освободив от него этот мир. И то, что он испытывал боль и осознанный страх в тот момент, когда нож вошел в его сердце, доставляет мне радость.

Я сожалею, что имею отношение к смерти Лайнуса Квима. Но это было необходимо, видит бог. Можно было бы, конечно, согласиться на шантаж и платить ему, но шантаж – это как болезнь, не так ли? Если уж она поразила тело, то поедает его, проявляясь в самые неподходящие моменты. Зачем же рисковать? Мне удалось сделать все, чтобы Квим не чувствовал боли и страха, чтобы он умер в иллюзии удовольствия.

Но я отдаю себе отчет, что это не снимает с меня ответственности за лишение жизни другого человека.

Мне казалось, что все придумано безупречно и с выдумкой: спектакль смерти Ричарда был поставлен при стечении огромного количества зрителей. Мне удалось учесть, что все окружавшие его люди имели основание желать ему зла. Это была очень удачная идея: Кристина Воул вонзает нож в черное и подлое сердце Леонарда Воула. Это был великолепный ход!

Я сожалею и прошу прощения у моих друзей и товарищей за то, что они испытали неудобства, оказавшись, хотя и на короткое время, под подозрением. С моей стороны было глупостью, большой глупостью, надеяться, что дело не зайдет так далеко. Однако мне казалось, что, поскольку никто не пожалеет о Ричарде Драко, его смерть никого не заинтересует – кроме тех, кто прольет крокодиловы слезы на его загримированное лицо на похоронах.

Но мне не удалось избежать ошибок. Эта смерть заинтересовала лейтенанта Даллас. Не из-за самого Ричарда, конечно: без сомнения, она уже разобралась в этой мерзкой личности. Но она служит закону. Мне кажется, это своего рода религия – каждое преступление, особенно убийство, должно быть наказано.

Понимание этого пришло ко мне слишком поздно, когда впервые удалось заглянуть ей в глаза. Недаром же вся моя жизнь прошла в изучении людей, попытках понять их суть и суметь это отобразить.

В конце замечу: мне было предначертано сделать это, этого желали мое сердце и душа. Мой долг выполнен. Мир избавлен от огромного зла.

Это и называется справедливостью!

Анна Карвелл оказалась красивой женщиной с прекрасной фигурой – из породы тех, в которых влюбляются сразу и навсегда и за которых так или иначе платят мужчины. У нее был чувственный рот с полными губами, покрытыми блестящей нежной помадой, а кожа отливала бледным золотом, которое приятно оттеняло светло-рыжие волосы и карие глаза. Эта женщина наводила на мысли о медленном огне, который, однако, сильно обжигает.

Некоторое время она смотрела прямо в глаза Еве, затем бросила быстрый взгляд на Пибоди и открыла дверь, жестом приглашая войти в номер.

– Спасибо, что приехали так быстро. Уже после звонка я поняла, что это мне надо было приехать к вам.

– Никаких проблем.

– Надеюсь, вы простите меня за то, что я незнакома с вашими порядками. Мой опыт общения с людьми вашей профессии весьма небогат. Я заказала шоколад… – Она пригласила их в гостиную, где на столике стоял белый кувшинчик и две маленькие чашечки. – Вы составите мне компанию? На улице сегодня так холодно и промозгло… Я сейчас достану еще одну чашку для вашей помощницы.

– Не беспокойтесь, – услышала Ева из-за спины голос Пибоди, который сопровождался тихим вздохом. – Не обращайте на меня внимания.

– Ну что ж, присядем?

Анна села на диван, аккуратно подобрав свою бронзового цвета юбку, и начала разливать шоколад. В номере звучала тихая приятная музыка – очень знакомая фортепьянная пьеса. Рядом с лампой стояла большая ваза с роскошными розами. Их аромат, смешиваясь с нежными духами хозяйки, наполнял комнату.

«Какая милая благодушная сценка», – подумала Ева.

– Я приехала в Нью-Йорк только вчера вечером, – начала Анна. – И поняла, что успела позабыть, как мне нравился этот город. Его тепло, даже в такую нескончаемую зиму. Вы, американцы, умудряетесь заполнить собой все пространство, но вам и этого мало.

– Откуда вы приехали?

– Из Монреаля. – Она отпила шоколад, держа чашку с истинно женским изяществом, которым Ева так восхищалась в Мире. – Лейтенант, я боюсь, что Кеннет не был до конца откровенен с вами во время вашей беседы. Надеюсь, вы не осудите его за это. Он беспокоился обо мне.

– Миссис Карвелл, мне нужно ваше разрешение, чтобы включить магнитофон для записи нашего разговора.

– Ну конечно же, – кивнула она после легкого замешательства. – Пожалуйста. Я понимаю, что все должно быть оформлено официально.

– Включай запись, Пибоди.

Пока Ева зачитывала стандартный текст о правах и ответственности, глаза Анны сначала расширились от удивления, затем вновь потеплели. Похоже, ее это забавляло.

– Итак, я – подозреваемая?

– Это обычная процедура. Вы поняли права и обязанности, которые я вам зачитала?