Джеймс Роллинс - Ястребы войны

– Похоже, она нашла свою нишу.

– Вот уж взаправду. Если б не тот учитель математики, она, наверно, была бы официанткой с дитем на руках. А наместо того провела шесть лет в ВВС. А когда ушла, делала чего-то в Вашингтоне – по-моему, вместе с Джейн.

Такер кивнул, вспомнив, что Джейн говорила ему, что они обе работали вместе в округе Колумбия.

– А потом Сэнди нашла эту работу в Рэдстоуне, – продолжала Беа. – По-моему, просто, чтоб быть ко мне поближе. Видеть ее рядом – просто благословение Господне.

– И в последний раз вы виделись чуть больше трех недель назад…

– Это верно.

Такер ощутил, что собеседница колеблется, не решаясь или не желая говорить о последнем визите дочери.

Она о чем-то умалчивает.

Уэйн вспомнил комментарий Фрэнка о том, что эти горцы блюдут свои секреты, испытывая прирожденное недоверие к чужакам. Надо как-то взломать лед.

Потянувшись к карману, он безмолвно просигнализировал Кейну:

«ПОДРУЖИСЬ».

Встав, пес подошел к софе и положил морду рядом с левым коленом Беа. Та с улыбкой почесала его за ухом, отчего хвост Кейна замахал энергичнее, постепенно вовлекая в это движение все ляжки. Такер знал, что Кейн вовсе не прикидывается. Для Уэйна язык тела овчарки был открытой книгой. Пес питал к Беа инстинктивную симпатию, а та со своим пунктиком на собаках отвечала ему взаимностью.

Беа похлопала по диванной подушке рядом с собой. Вспрыгнув туда, Кейн свернулся рядом с ней калачиком.

– Он прелесть, – вполголоса проронила она.

– И у него хорошее чутье на людей, – подавшись вперед, Такер пододвинул фотографию, взятую у Джейн, где они все в обнимку лыбились, как придурки. – Как и у Сэнди.

Взяв фото, Беа провела пальцем по чертам дочери.

– Она тут совсем молоденькая.

– Как и все мы, – так же печально усмехнулся Такер. – Даже мой пес Кейн, вот тут.

Беа прищурилась, глядя на пару военных собак, присевших у их ног на фото.

– Это Кейн?

– Когда он был…

Беа вдруг выпрямилась, уставившись на Такера во все глаза:

– Так вы тот солдат с двумя собаками.

Ее реакция ошарашила Такера.

– Помню, Сэнди рассказывала о вас, но, стало быть, я забыла ваше имя. И все ж таки помню рассказы Сэнди. Про вас, про Кейна и другую собаку…

– Абеля, – дрогнувшим голосом подсказал Такер.

При упоминании имени однопометника Кейн приподнял голову, тихонько заскулив. Беа опустила руку, чтобы утешить пса.

– Верно. Кейн и Абель [17] В русской традиции те же имена звучат как Каин и Авель. . – Она поглядела на распятье над телевизором. – Совсем как в Библии.

Такер кивнул, на минутку лишившись дара речи.

– Я знаю о вашей утрате, – протянув руку, коснулась его колена Беа. – Об этом Сэнди мне тоже рассказала. Искренне сочувствую.

Уэйн сглотнул, стараясь не дать темным воспоминаниям захлестнуть себя.

Надо сосредоточиться на цели приезда.

– Сп… спасибо, – пробормотал он и откашлялся. – Послушайте, миз Конлон…

– Пожалуйста, зовите меня просто Беа.

Он кивнул:

– Беа, если Сэнди могла здесь что-то оставить, что-то такое, что поможет разобраться в случившемся или понять, над чем она работала, я должен это знать.

Беа не колебалась ни секунды. Просто встала и сказала:

– Ждите здесь.

Она удалилась по лестнице наверх и вернулась минуту спустя, неся USB-накопитель из нержавеющей стали размером с большой палец Такера – крупнее, чем он когда-либо видел, и без какой-либо маркировки.

– Сэнди сказала, что, если с ней что-нибудь случится, я должна отдать это тому, кому доверяю, – и отдала флешку Такеру. – Моя дочь любила вас всех. Сразу было видно, коли она про вас говорила.

Такер принял флешку, не находя слов для ответа.

– Сэнди также велела, – продолжала Беа, – предупредить того, кому это отдам, что ее сослуживцы тоже в опасности.

Ее сослуживцы? Должно быть, остальные члены группы «Орисса».

– При всей ее мозговитости у Сэнди всегда было большое сердце, – сказала Беа. – Она и перед паровозом проскочит, чтобы спасти щенка. Из-за чего бы она ни попала в беду, навряд она хотела подвергать риску друзей.

Не потому ли она так секретничала?

Уэйн сжал флешку в ладони, сознавая ее важность.

– Спасибо вам.

– Надеюсь, это поможет. Но обещайте мне одну вещь, Такер.

– Только скажите.

– Если кто сделал моей дочурке худо, вы уж восстановите справедливость.

– Можете на это рассчитывать, – кивнул он.

14 часов 2 минуты

«Этак я заплутаю».

После обеда Такер и Кейн распростились с Беа, но лишь после того, как она настояла на приготовлении для них ланча из поджаренных болонских сэндвичей. А теперь они ехали под гору, но не тем путем, которым приехали утром. Такер расспросил Беа, какой дорогой Сэнди обычно возвращалась в Хантсвилль. Как он и подозревал, местные знали более живописный и короткий путь через Аппалачи.

И теперь он катил по Скайлайн-роуд, где лес был заметно гуще, по большей части сосновый, и деревья стояли настолько тесно, что дальше нескольких футов от опушки ничего не было видно. Такер перевел «Додж» на низкую передачу, потому что дорога взбиралась на гребень и спускалась по следующему холму, резко виляя из стороны в сторону.

Свернув за поворот, он увидел слева обрыв с почти отвесными склонами. И никакого защитного ограждения или хотя бы заборчика. А за уступом сверкнула ярко-зеленая вода далеко внизу. И тут же миновал красный предупредительный щит:

Такер сбросил скорость, разглядывая озеро, раскинувшееся внизу.

Должно быть, затопленный карьер.

И ощутил сильное беспокойство, заметив, что дорога идет вокруг токсичного водоема. По словам Беа, Сэнди тронулась в путь уже в сумерках. На Скайлайн-роуд ко времени ее проезда уже царила кромешная тьма. Ему представилась другая темная, пустынная дорога, другая затопленная промышленная зона. Их с Кейном подстерегли там, где избавиться от трупов было легче всего.

Не мог ли враг подобрать сходное место для засады на Сэнди?

Страшась худшего, он притормозил и съехал на участок обочины пошире. Вылез из «Доджа» с рюкзаком – в качестве дополнительной предосторожности, – а затем вытащил из-под одеяла штурмовую винтовку MP5, конфискованную две ночи назад, и закинул ее на плечо. И рядом с Кейном зашагал вдоль дороги со стороны края каменоломни. В конце концов он наткнулся на полоску разбросанного гравия на обочине, а по ту сторону этой полоски трава была примята узнаваемым с первого взгляда парным следом, уходящим к карьеру.

Отпечатки шин.

Такер проследовал по ним до края обрыва. Там, достав бинокль, осмотрел карьер поперечником в полмили. Вдали справа, за воротами с еще одним красным предупредительным знаком, в поверхности скалы была прорезана служебная дорога, кончавшаяся у береговой линии, представляющей собой россыпь валунов и серо-коричневого гравия.