Бекка Фитцпатрик - Черный лед

Я в этом не сомневалась. И хотелось бы надеяться, что я не пытаюсь саму себя в этом убедить.

– А у меня ее и нет, – весело ответил Кэл.

Они заржали, дали друг другу «пять», потом обменялись мудреным рукопожатием.

– Чувак, у тебя волосы во все стороны торчат, – заметил Дэкс.

Ну да. Я зарывалась пальцами в густые каштановые волосы Келвина и взъерошила их.

Я думала, Келвин отшутится, но он наклонился посмотреться в зеркальце и проворчал:

– Блин, Бритт, мне же после тебя на ужин с предками идти! – Парень безуспешно попытался создать подобие прически.

– Ну и что? Сходишь в душ, какие проблемы? – возразила я, устав сидеть молча, пока парни обсуждают меня, словно я невидимка.

– Ты прямо как мой папаша – вечно поучаешь, что делать дальше, – пожаловался он. – Сосредоточься на поцелуях, ладно? Это у тебя лучше получается.

Фыркнув, Дэкс удалился.

Когда мы с Келвином снова остались одни, я возмущенно на него накинулась:

– Зачем ты дал Дэксу повод думать, что у нас был секс?!

– Затем, детка, – сказал Кэл, забрасывая руку мне на плечо, – что не сегодня завтра он у нас будет.

– Да ну? Любопытная новость, потому как я бы хотела подождать. А когда же ты собирался сказать мне?

Он со смехом отмахнулся от вопроса, но я не шутила. Мне действительно хотелось услышать ответ.

– Скажи мистеру Бэгшоу, чтобы сделал мне поблажку на следующей контрольной, если не хочет, чтобы я разболтала всем про вашу тайную связь, – хихикнула Корби, возвращая меня к реальности.

Когда я не ответила, она добавила:

– Ты же не обиделась, правда? Ты же знаешь: я просто шучу. Я в курсе, что у вас с мистером Бэгшоу ничего нет. Ты бы обязательно рассказала мне, если бы у тебя появился парень, правда?

Увы, неправда. Я приняла решение. « Никакого купания сегодня », – написала я Келвину, надеясь, что тот не сделает вывод, что у меня месячные. Мы встречались уже несколько недель, и я была близка с ним, как ни с кем, но не до такой степени, чтобы просить его обеспечить меня ибупрофеном и грелкой.

« Когда же я увижу тебя в бикини? – написал он. – С завязками, которые смогу развязать …»

« Когда перестанешь скрывать наши отношения», – набрала я. Палец завис над кнопкой «отправить».

В конце концов я стерла текст – не хотела манипулировать своим парнем. Мне было семнадцать, время игр кончилось.

Не знаю, как долго Мэйсон вел меня, подпирая плечом, поддерживая, подбадривая. Неожиданно обнаружив себя еле волокущей ноги вниз по склону в поисках хоть какого-то укрытия, я осознала, что уже не раз на ходу проваливалась в сон и снова просыпалась. В других обстоятельствах я бы с омерзением отодвинулась от Мэйсона, но сейчас слишком вымоталась, чтобы думать об этом.

Он что-то сказал мне на ухо. По тону я поняла, что парень ликует, и с усилием подняла веки, озирая бесконечное кружение снега вокруг. Мэйсон показал на что-то впереди. Когда я, наконец, это увидела, мое сердце тоже зашлось от радости.

Мы доковыляли до поваленного дерева с переплетенными, торчащими над землей корнями. Комья замерзшей глины заполняли дырки между ними, в результате получалось что-то вроде пещеры, тайное убежище от непогоды. Мэйсон помог мне пролезть под полог шишковатых извитых корней, потом залез туда сам. Укрывшись от снега и ветра, я почувствовала, как рассеивается чувство беспомощности. Дерево пахло грязью и гнилью, но яма под корнями была сухой и, в сравнении с хлещущим снаружи ветром, почти уютной.

Стянув перчатки, Мэйсон подышал на руки и энергично растер их друг о друга.

– Как твои ноги?

– Мокрые. – Это был самый длинный ответ, который я смогла дать. От постоянного стука друг о друга болели зубы, а губы застыли двумя ноющими полосками льда.

Он нахмурился:

– Я беспокоюсь, как бы ты их не отморозила. Надо было тебе… – Парень оборвал себя на полуслове, но я поняла, что он хотел сказать. Надо было надевать сухие шерстяные носки, пока предлагали.

Я не чувствовала ног. Даже неприятное покалывание ушло. Трудно заставить себя беспокоиться об обморожении, когда совсем не чувствуешь боли… и когда устала настолько, что ни одна мысль в мозгу не задерживается.

– На, хлебни перед сном, – велел Мэйсон, протягивая мне флягу.

Я сделала несколько глотков, но веки уже падали мне на глаза. В это полубессознательное мгновение я почувствовала, что папа с Иэном молятся за меня. Они знали, что я в беде, они стояли на коленях, прося Господа дать мне сил. Мягкое тепло разлилось по мне, и я тихо выдохнула.

« Не сдавайтесь там », – послала я мысленный сигнал через все огромное пространство, разделявшее нас.

Эта не очень трезвая мысль оказалась последней – потом я заснула.

Когда я снова открыла глаза, сквозь переплетение корней над головой просачивался молочно-белый свет. Утро. Я проспала несколько часов. Почувствовав шевеление Мэйсона рядом с собой, поняла, что лежу, прижимаясь к нему, и немедленно откатилась, тут же пожалев об этом, когда холодный воздух хлынул в пустоту между нами.

– Проснулась? – спросил он сиплым спросонья голосом.

Я села, задев головой корни. Только тогда и заметила, что Мэйсон расстелил под нами водонепроницаемые коврики, укрыл нас одеялами и спальниками. Меня также немало удивили ботинки Мэйсона, оказавшиеся на моих ногах, – слишком большие, но он туго зашнуровал их, и пальцам в кои-то веки было тепло и уютно. На ногах парня красовались толстые походные шерстяные носки, но я сомневалась, что они защищали от колюче-холодного воздуха.

– Твои носки насквозь промокли, – объяснил он.

– Не надо было отдавать мне свои ботинки, – пробормотала я, испытывая огромную благодарность.

– Я повесил твои посушиться. – Он показал на крючки, прицепленные на скорую руку к одному из корней. – Но пока мы не развели огонь, они больше висят, чем сохнут.

– Огонь, – медленно сказала я, смакуя это слово. Приятное томление растеклось по всему телу при мысли о настоящем тепле.

– Снег прекратился. Самое время выйти за дровами. – Мэйсон перегнулся через меня и стал снимать свою обувь. Разумеется, он не мог пойти за дровами в одних носках, но то, как легко и бесцеремонно он прикасался ко мне, застало врасплох. До этого так непринужденно меня касался только Кэл.

Когда Мэйсон снял с меня ботинки и обулся, я немного застенчиво протянула ему флисовую шапочку.

– Сколько нападало? – спросила я.

– Несколько сантиметров. Все дороги в горы, которые еще оставались открытыми, теперь уж точно закрыты. Дня на два мы предоставлены сами себе, пока их не расчистят. Не волнуйся, – внезапно добавил он, поглядев на меня, словно осознавая, как эти новости могли меня встревожить. – Если не будем паниковать, все будет хорошо. Я и не такое переживал.