Джон Сирлз - Экзорцисты

Дерек рассмеялся. Поскольку мы остановились возле окошка для операций «драйв-ин» [33] Окошко в банковском учреждении, расположенное на уровне окна автомобиля и предназначенное для проведения расчетов с клиентами, находящимися в машине. и я была близка к получению заработанных денег, я попыталась радостно рассмеяться вместе с ним. Но у меня не получилось. Вскоре Роуз вытащила конверт с наличными из вы-движного ящичка кассира. Потом попросила леденец, который обычно дают детям, и тут же забросила его в рот, даже не озаботившись достать такой же для меня и Дерека. Я смотрела, как она сосет леденец и считает купюры. Когда мы тронулись и поехали дальше, монетки в конверте забренчали.

Я откашлялась и спросила:

– Роуз, могу я получить свои семьдесят семь долларов сейчас?

Вопрос прозвучал в тот самый момент, когда она включила песню; певица со скрипучим голосом выла о том, что станет трясти кого-то всю ночь. Роуз снова принялась постукивать пальцами по рулю и подпевать. Когда машина набрала скорость, в открытые окна ворвался ветер и подхватил ее волосы. Я наблюдала, как Дерек отвел их в стороны, конверт елозил по приборной доске взад и вперед во время поворотов. Наконец трясучка, продолжавшаяся всю ночь, закончилась, Дерек улыбнулся, продемонстрировав волчьи зубы, и тихо сказал в мое здоровое ухо:

– Должно быть, утром.

Когда в машине стало тихо, я поняла, что у меня совсем немного времени до начала следующей песни. И я заговорила своим самым взрослым голосом, которым пользовалась во время опросов:

– Роуз, пожалуйста, отдай мне мои семьдесят семь долларов прямо сейчас.

– Извини, малявка, но пока ты денег не получишь.

– Почему я должна ждать, когда мы приедем домой? Я хочу…

– Я не говорила, что ты их получишь, когда мы приедем домой. Ты поучаствуешь в расходах – для разнообразия.

– Но мы договаривались не так.

– А теперь будет так.

– Я готова отдать часть на расходы, Роуз, но не все. У меня планы на эти деньги.

– Какие планы ?

Мне не следовало рассказывать ей, как исчезли мои сбережения после того, как с нами стала жить Абигейл. Не следовало говорить о поваренной книге для Бошоффа. Но я рассказала, и Роуз тут же начала читать мне проповедь относительно людей, на которых она должна тратить деньги.

– Одного из них зовут мистер Мэриленд Свет и Энергия. Другую миссис Балтимор Нефть и Тепло. Это счета , Сильви. Счета нужно оплачивать. Так что, если ты собираешься купить книгу для какого-то паршивого консультанта в ущерб свету и отоплению или еде…

– Какой еде? – Я не удержалась. – Ты имеешь в виду фруктовое мороженое на палочке?

– Какой сюрприз! Оно тоже стоит денег, и я не слышала, чтобы ты жаловалась, когда засовывала его в рот!

– Успокойтесь, – сказал Дерек, но никто уже не обращал на него внимания.

Его нога вдруг показалась мне слишком тяжелой, и я ее оттолкнула.

– Я работала, чтобы провести опросы, и заслужила эти деньги.

– Извини, Сильви. Но ответ – нет.

Если бы моя сестра была умнее, она бы давно забрала конверт с приборной доски. Может быть, она считала меня неспособной на то, что я сделала дальше. Когда машина снова вошла в поворот, конверт вместе с банкнотами и монетами сдвинулся в ее направлении. И, прежде чем он ускользнул от меня окончательно, я сделала то, чего не совершала с той ночи с Дот: я изобразила Вопль .

Он заставил Дерека вздрогнуть, когда я рванулась через его бедро и попыталась схватить конверт. Роуз отпустила руль и тоже потянулась к нему. Прежде чем кто-то из нас сумел его схватить, деньги соскользнули с приборного щитка и монеты посыпались вниз. Я попыталась поднять хоть что-то, моя рука задела пах Дерека, что заставило его схватить меня за локоть. Пикап занесло. Роуз положила руки на руль и выровняла машину.

– Господи! – закричала она. – Ты едва нас не убила.

Я вырвалась из рук Дерека и соскользнула на пол. На грязном коврике я увидела конверт, лежавший рядом с теннисными туфлями Роуз. Я потянулась к нему, но сестра ногой отбросила его в сторону. И вновь грузовичок занесло, но на этот раз гораздо сильнее. Кто-то в соседней машине нажал на клаксон, Роуз одной ногой придавила конверт, другой нажала на тормоз, а затем резко рванула руль в сторону. Я посмотрела вверх, увидела квадратное лицо Дерека, небо надо мной стало поворачиваться, и нас затрясло.

Неожиданно все стихло.

Вой клаксона стих, я осталась лежать на полу, глядя на развязанные шнурки огромных рабочих ботинок Дерека, стоящих рядом с маленькими черными туфлями сестры. Я смотрела, как Роуз наклоняется, хватает конверт и быстро засовывает его в карман джинсов. Три монеты в четверть доллара. Две в десять центов. Три по одному центу. Я не знала, что мне делать, поэтому собрала монетки, жалкие девяносто восемь центов, и спрятала в карман. Когда я села на свое место, то увидела, что мы выехали на заросший травой пустырь, покрытый пятнами смолы и расположенный между промышленными зданиями. Я посмотрела на часы, стараясь не думать о времени, которое потратила на опросы, – и о том, сколько продолжаю тратить, вместо того чтобы получать ответы на необходимые мне вопросы.

– Ты не получишь деньги, – сказала мне Роуз. – И я больше ничего не хочу о них слышать.

«Хорошо, – подумала я и принялась нашаривать рукой дверную ручку, – потому что мне нечего сказать на эту тему».

Прежде чем Дерек успел меня остановить, я распахнула дверь и вывалились на влажную землю. Сумку я ос-тавила, но умудрилась захватить с собой дневник.

– Сильви! – Дерек вышел из машины и двинулся в мою сторону. – С тобой все в порядке?

Я встала и начала искать один из шлепанцев, который свалился с ноги.

– Оставь ее в покое. – Роуз даже не попыталась выйти из машины, однако высунула голову в окно и позвала Дерека. – Мозги у этой девочки наконец превратились в полное дерьмо. Но она придет в себя и вернется домой.

– Тебе лучше вернуться, – сказала я. – Твоя подружка тебя ждет.

– Не расстраивайся, Сильви. Я понимаю, что такое семьдесят семь долларов, тебе пришлось немало потрудиться. Однако в масштабах Вселенной это не слишком много. Придет время, когда ты будешь зарабатывать много больше даже пассивно, во сне.

Моя сестра включила двигатель. Глядя на нее, я вспомнила еще одну деталь, виденную мной в папке Раммеля. Не запись о Хоуи, а другую вещь, о которой задумывалась, но раньше не знала.

– А как насчет пятидесяти долларов? – спросила я у него. – Это много?

– Пятьдесят? Я думал, ты сказала, что заработала…

– Я говорю не о том, что заработала. Столько Альберт Линч заплатил – или предложил заплатить Роуз, чтобы она позвонила моим родителям и заставила их приехать в церковь в ту ночь.