Дэвид Моррелл - Инспектор мертвых

– И все это за один вечер? – изумилась Эмили. – Но вы ведь говорили, что королева в то время не пользовалась любовью у подданных. Почему люди так внезапно изменили отношение к ней?

– Поначалу их потряс сам факт покушения на монарха. Подобное казалось немыслимым делом, попранием самих основ мироустройства, – объяснил Райан. – Однако вскоре у народа появился и другой повод для ликования, когда…

– …когда выяснилось, что королева в положении, – закончил за него Де Квинси, разглядывая бутылочку с лауданумом.

– В положении? Уж не хочешь ли ты сказать… – начала Эмили и осеклась.

– Королевский двор хранил это в тайне, – смущенно подтвердил Райан. – Но теперь стало известно, что ее величество ждет ребенка. Новость распространилась по всему Лондону с быстротой пожара. Надо сказать, у Георга Четвертого и Вильгельма Четвертого было множество… – Райан деликатно отвел взгляд от Эмили, – фавориток и внебрачных детей. Но теперь ее величество готовилась подарить Англии законного наследника престола.

Немецкое происхождение принца Альберта и предпочтение, которое он отдавал родному языку, были мигом забыты. Народ приветствовал его как отца будущего монарха. Тем вечером во всех театрах Лондона прервали представления, чтобы сообщить о покушении на ее величество. Зрители хором пели «Боже, храни королеву». В концертных залах, харчевнях, любых публичных местах, где собирались люди всех сословий, провозглашали здравицы королеве.

– А что было дальше с Эдвардом Оксфордом? – спросил Беккер.

– В сороковом году в столичной полиции не было детективной службы. Комиссар Мэйн отправил меня и еще двух констеблей на другой берег реки, в Саутварк, где Оксфорд снимал комнату. Помимо всего прочего, нам поручили выяснить, не было ли у него сообщников. Мы обыскали комнату и нашли запертый на ключ сундук. Я взломал его и обнаружил внутри пули, порох, саблю и загадочную черную шапочку с двумя алыми бантами. Кроме того, там лежали документы и блокнот.

Снег за окном продолжал идти. Эмили обхватила себя руками за плечи и обернулась: ей показалось, что скрипнули половицы в коридоре. Но тут ее отец произнес:

– В документах упоминалось тайное общество под названием «Молодая Англия».

– Совершенно верно, – согласился Райан.

– И те же два слова были в письме, которое вы нашли в церкви, – добавил Де Квинси.

Инспектор изумленно посмотрел на него:

– Вы употребляете столько лауданума, что разум давно должен был притупиться. Но теперь я почти готов поверить, что вы способны читать мысли. Да, там были именно эти слова: «Молодая Англия».

– Не понимаю, – сказала Эмили. – «Молодая Англия»? Название кажется безобидным. Группа юношей, объединившихся для поддержки своей страны. Или же ученые, изучающие раннюю эпоху истории Англии: Великая хартия вольностей и тому подобное.

– «Молодая Англия» поставила перед собой цель свергнуть правительство и упразднить монархию, – пояснил инспектор.

Эмили и Беккер потрясенно уставились на него.

– Общество объединяло четыре сотни человек, – продолжал Райан. – Каждому вменялось в обязанность приобрести пистолет, ружье и кинжал. Каждый получал вымышленное имя и фиктивные документы. Они работали кебменами, плотниками или еще кем; многие пользовались доверием благородных семейств. Некоторые даже ухитрялись выдавать себя за джентльменов, состояли в престижных клубах. Черную шапочку – каковую также полагалось иметь всем членам общества – можно было натянуть на лицо в момент восстания, чтобы скрыть свою внешность. Два алых банта на той шапочке, что была найдена в сундуке Оксфорда, указывают на его важный пост в тайном обществе.

Далее выяснились еще более тревожные подробности, – добавил Райан. – В бумагах говорилось о секретных собраниях, на которых члены общества готовились к возможным стычкам с полицией. Также упоминался некий таинственный руководитель «Молодой Англии», проживавший в германском Ганновере.

– В Ганновере? – переспросила Эмили. – Это ведь там…

– Совершенно верно, – подтвердил Райан. – Старший дядя королевы Виктории ступил на престол этого королевства, входившего в Германский Союз, уже после того, как ее величество стала править Англией. Многие полагали, что он испытал жестокое разочарование, когда английская корона досталась не ему, и был готов на все, чтобы занять место Виктории. Его подозревали в руководстве «Молодой Англией» и намерении свергнуть правительство и законного монарха. Опасения, что страна может превратиться в германское государство, больше не казались беспочвенными.

– Раз уж никакого переворота не произошло, значит полиция успела своевременно арестовать всех участников заговора, – предположил Беккер.

– Нет.

– Им удалось скрыться?

– Они оказались плодом воображения Эдварда Оксфорда, – объявил Райан.

– Что вы сказали?!

– От старших полицейских чинов я узнал, что все бумаги были написаны почерком Оксфорда, так что и сама «Молодая Англия», и ее планы существовали лишь в его фантазиях, – пояснил инспектор. – Обвинителем на процессе выступил сам генеральный прокурор. Он настаивал на безумии Оксфорда. Отец преступника часто избивал беременную жену и повредил мозг плода. Ученый-френолог измерил череп подсудимого и заявил, что вмятины и выпуклости свидетельствуют о психическом расстройстве крайне редкой формы. Возможно, оно унаследовано от отца, который однажды въехал в дом на лошади, а потом дважды пытался покончить с собой под воздействием чрезмерной дозы лауданума. – Инспектор многозначительно посмотрел на Де Квинси.

Тот лишь пожал плечами:

– Думаю, это самый приятный способ присоединиться к большинству.

– Отец, умоляю тебя, даже не думай! – воскликнула Эмили.

– Вы знаете, сколько раз отпили из своей бутылочки, с тех пор как вошли в дом? – спросил Райан.

– Признаться, не считал.

– Шесть раз.

– Вот видишь, Эмили, – обрадовался писатель, – всего шесть раз. Я потихоньку исправляюсь. Прошу вас, инспектор, продолжайте. Полагаю, Оксфорд имел обыкновение время от времени разражаться бессмысленным смехом, пугая окружающих.

– Да, и при этом мог много часов подряд сидеть неподвижно, уставившись в стену. Он вел себя настолько странно, что не мог удержаться ни на одной работе больше нескольких месяцев. Главным образом он прислуживал в тавернах, разнося пиво. «Не стоит верить ни единому слову этого безумца, – заявил присяжным на слушании генеральный прокурор. – Отправьте его в лечебницу для душевнобольных, где ему и место».

– И где он провел все последующее время, – заключил Де Квинси. – Но давайте вернемся к выстрелам. Пистолеты Оксфорда были заряжены пулями?