Энн Перри - Улица Полумесяца

Кэролайн наконец взглянула на мужа.

– Она заболела? – произнес тот лишенным определенности тоном.

Его друзья тактично извинились и ушли.

– Заболела? – повторил Филдинг свой вопрос.

– Нет, – ответила Кэролайн.

Ее супруг выглядел усталым, а понимание между ними было слишком хрупким, чтобы играть словами.

– Она поступила подло, а сегодня я обнаружила это и когда уличила ее, она поведала мне о том, что подвигло ее на такой поступок, – рассказала Кэролайн.

На лице актера отразилось недоумение. Вряд ли его очень интересовали подобные проблемы. Он лишь терпел старую даму, сознавая, что должен это делать, вероятно, ради своей жены.

– Подло? – спросил он с сомнением.

Миссис Филдинг должна была продолжить.

– Да, я так полагаю, – сказала она. – Она написала крайне непристойное письмо Сэмюэлю Эллисону, пригласив его к нам на вчерашний вечер, и подписалась моим именем.

Почему же он ничего не отвечает? Кэролайн поспешно стала рассказывать дальше:

– Когда он явился, она специально удалилась из гостиной, чего никогда не делала раньше, и послала Джозефа за тобой.

– Почему? – медленно произнес Джошуа. – Я понимаю, что она не одобряла наш брак, считая меня недостойным актером, да еще и евреем, но чтобы решиться на такой обман…

Слезы обожгли его жене глаза, а горло ее сжалось от боли. Нет! Ей хотелось коснуться его, но сейчас это было бы ошибкой. Он мог воспринять ее жест как жалость.

– Нет! Это не имело к нам никакого отношения. Она боялась, что Сэмюэль знает кое-что о своей собственной матери, а следовательно, он мог также знать и о Марии, знать нечто ужасное, и она так жутко стыдилась этого, что для нее было невыносимо даже подумать, что кто-то еще может узнать об этом. Она страшилась того, что он мог рассказать мне, и хотела, чтобы ты решительно отказал ему от дома. Тогда ее тайна осталась бы в безопасности. Она пребывала в таком ужасе, что ее не волновало даже то, что она могла разрушить мое счастье. Она готова была на все, чтобы скрыть от меня ту тайну и, конечно, от всех остальных родных тоже. Она чувствовала, что не сможет жить, если мы узнаем…

Филдинг смотрел на жену в изумлении. Лицо его побелело, но не от гнева, а от ужаса.

– Теперь я знаю все, – тихо произнесла она. – И полагаю, что смогу простить ее за то, что она сделала. Если ты не возражаешь, я предпочла бы не рассказывать тебе о том, что ей пришлось пережить, но если ты будешь настаивать, то мне придется…

Актер выглядел успокоенным. Возможно, слишком усталым или потрясенным, чтобы улыбнуться, но доброжелательность в его лице женщина увидела безошибочно.

– Нет, – мягко сказал он, – ничего я не хочу знать. Пусть хранит свою тайну.

Слезы покатились по щекам Кэролайн, и она вдруг, шмыгнув носом, осознала, что едва может дышать.

– Я люблю тебя, – прошептала она и опять шмыгнула носом. Затем припала к мужу и обняла его с такой силой, что почувствовала, как тот поморщился от боли. – Мне жаль, что я вела себя не так, что ты мог не так понять это, – пробормотала миссис Филдинг, уткнувшись в его плечо.

Джошуа обнял ее с не меньшей страстью и, ничего не сказав, просто медленно, легкими поцелуями коснулся ее прически.

Питт с Телманом все еще расследовали дело об исчезновении Анри Боннара и его ссоре с Орландо Антримом. Откровенно говоря, Томас сомневался, что они могут узнать нечто полезное для расследования убийства, даже если докопаются до правды в их отношениях. Если Боннар скрылся по своей собственной воле, то это вполне могло вызвать беспокойство и крайнее недовольство во французском посольстве, но полицию это не особенно волновало. Единственной реальной ниточкой к смерти Кэткарта была фотография. Сходство этих двух мужчин друг с другом оказалось случайным, и Питт не мог не заметить важности этого обстоятельства. Он совершенно не сомневался, что возле Лошадиной переправы обнаружили именно Кэткарта и что Орландо Антрим поссорился именно с Боннаром.

– Вы думаете, это правда – насчет фотографий? – нерешительно спросил Телман, когда они ехали на двуколке в сторону Кью-Гарденз, где, по полученным ими сведениям, члены очередного фотоклуба делали сейчас снимки экзотических растений в тропических оранжереях. – Неужели кто-то действительно мог пойти на убийство из-за фотографии? Нет, я имею в виду, – поспешно прибавил он, – конечно, из-за фотографии, на которой кто-то снял нечто неподобающее.

– Сомнительно, – согласился его начальник. – Но я полагаю, что она могла породить ссору, которая вышла из-под контроля.

Сэмюэль помрачнел от такой идеи.

– По-моему, как только мне начинает казаться, что я стал понимать людей и осознавать, почему они поступают так, а не иначе, нам вдруг попадается такое преступление, из-за которого я опять осознаю, что ни черта не понимаю, – проворчал он недовольно.

Питт глянул на его угловатую фигуру и суровое лицо с впалыми щеками, осознавая глубину смущения инспектора. Да, Телман имел на редкость косные представления о жизни общества и людей, о том, что благочестиво, а что порочно. Они коренились в скудной бедности его юности, порождаемые раздражением, которое подпитывало его желание изменить жизнь, увидеть достойно вознагражденные труды и найти более значительное равноправие между работягами и бездельниками, каковыми он считал тех, кто без всякого труда имел массу средств и возможностей. Расследования личных трагедий их жизни постоянно опрокидывало его предубеждения и вынуждало его к сочувствию и пониманию, которых он вовсе не желал, ведь гораздо легче и удобнее было бы просто ненавидеть всех этих богачей… А тут еще эти фотографии, которые, очевидно, так интересовали привилегированных молодых лоботрясов, казались ему как красивыми, так и ничтожными. Однако он никак не мог представить себе, что они могли быть мотивом для убийства.

Суперинтендант склонен был согласиться с ним, но в данный момент они не имели более вероятных версий для расследования. В районе, где жил Кэткарт, никто не заметил ничего подозрительного, и Лили Мондрелл ничего больше не сообщила о тех снимках, что забрала и почти сразу продала с такой прекрасной выгодой. Да, они снова вернулись к фотографиям, и, казалось, именно в них мог скрываться неизвестный мотив.

Полицейские молча проехали остаток пути до Кью-Гарденз и отправились искать тропическую оранжерею – великолепные стеклянные купола, вмещавшие высоченные пальмы с огромными разлапистыми листьями, экзотические папоротники, цветущие лианы и разные виды бромелиевых, уже выпустивших свои глянцевитые цветы неярких оттенков.

Телман глубоко вздохнул, попав во влажную тропическую жару и втянув знойные ароматы растений и жирного гумуса. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного.