Джулия Берри - Вся правда во мне

Мария снова села за стол, поставила на него локти и улыбнулась мне.

– Все-таки ты – удивительная девушка, – сказала она. – Никогда не забуду, как ты бросила в Леона яйцом. Как я хохотала.

Я покраснела.

– Ты не представляешь, сколько раз мне самой хотелось это сделать. Я только потому согласилась на предложение Лукаса, что Леон никак не мог решиться позвать меня замуж.

– О? – произнесла я, но осеклась. Мария удивилась, но было видно, что ей приятно. Легкость, с которой она со мной общалась, заставила меня забыть о том, что я не говорю. Она напомнила мне те времена, когда люди со мной заговаривали, а я им отвечала.

Я залезла в свою маленькую котомку и достала шитье. Я шила для Даррелла сумку для учебников, которую он мог бы носить через плечо со стороны здоровой ноги. Это поможет ему держать равновесие.

Мария продолжала рассказывать.

– Наверное, я поступила дурно, обнадежив Лукаса, да, Джудит? Я наполовину сама поверила, что выйду за него, чтобы позлить Леона. Я была так сердита на него и решила, что мне плевать. Когда пришло время, мне хотелось, чтобы он повел себя как мужчина и сделал хоть что-нибудь. Побил бы Лукаса, что ли! Представляешь, какая я была дура? – Она замолчала и поглядела в окно. – Но когда его ранили, все изменилось.

Я могла лишь смотреть на нее. Представляю, какое глупое у меня в этот момент было лицо. Я и сама не могла понять, что удивляло меня больше всего: ее доверие или то, что она предпочла тебя Леону. Но я была рада – рада – рада этому!

В глазах Марии сверкнули слезы.

– Так что ты теперь понимаешь, Джудит, я на самом деле такая плохая, как все говорят.

Действительно. Я засмеялась. Видела бы она меня той ночью несколько дней назад…

– Ты – человек, от которого ничего не скроется. И совсем не полусумасшедшая, как считают многие. Мы обе это знаем. Ты и раньше была умнее многих, хотя и не болтала, как остальные девчонки.

Мария, заметив, что я шью, достала свое вязанье. Это были носки, наверняка для мужа.

– Правда симпатично? – спросила она. – Какие у тебя мелкие и ровные стежки, Джудит. Научишь меня? Это у тебя охотничья сумка?

Я покачала головой. Марию не удовлетворил мой ответ. Смогу ли я заставить себя говорить? Прежде чем издать хоть один звук, я несколько раз сделала движения губами, чтобы потренироваться. Вернее, я считала, что у меня получится именно такой звук.

– Книга, – сказала я. Голос скрипел, я говорила в нос, но слово получилось довольно внятным.

Мария улыбнулась.

– Сумка для учебников!

Я кивнула.

– Для брата?

Я снова кивнула.

Она вернулась к вязанью, искоса посматривая на меня.

Интересно, о чем она думает? Похоже, ее совсем не испугали мои попытки заговорить. Маме об этом знать необязательно.

– Заходи ко мне почаще, Джудит, – сказала Мария. – Иногда мне бывает так одиноко, ведь Леон целыми днями работает. – Она с удовлетворением оглядела свой дом. – Как хозяйка этого дома, я могу приглашать к себе, кого захочу. Так что, пожалуйста, Джудит, приходи. Обещай мне!

Она хочет, чтобы я вернулась. Она имеет полное право звать к себе любую женщину или девушку, чтобы скрасить одиночество. Она ждала моего ответа. Я кивнула.

Теперь куда угодно, только не домой. Ветер был попутным, и ноги легко несли меня по утоптанной тропинке.

Друг. У меня действительно появился один друг?

Не слишком много, но для меня больше чем достаточно.

Я не могла понять, почему она выбрала именно меня, но повода сомневаться в ее искренности не было.

Я ей нравлюсь. Она хочет, чтобы я снова к ней пришла. Мне не хотелось испытывать судьбу, выясняя причину. Только красавица и умница Мария Джонсон, теперь Картрайт, может рискнуть общаться со мной.

А что я могу ей предложить взамен? Только мое молчаливое присутствие. Я могу слушать.

Скорее всего, не только это. Ей неважно, что у меня нет языка, и не интересует, что думают про меня остальные.

Если не обращать внимания на немоту и на грехи, которые мне приписывают, почему я, как любой другой человек, не могу быть кому-то другом?

Когда я вернулась домой, мама давила прессом сок из яблок на сидр. Моя помощь ей не требовалась, и я села рядом с Дарреллом дошивать сумку. Он сидел за столом, освещенным последними предзакатными лучами солнца, и читал Библию, самую толстую книгу в нашем доме. Я была очень рада, что он решил вернуться в школу.

Я сидела рядом и смотрела, как он внимательно смотрит в текст, водя пальцем по строчкам. Я вгляделась в черные буквы на пожелтевшей странице. Я знала несколько букв и могла сложить из них какие-то простые слоги, но Даррелл умел проникать в тайны и смысл слов.

Я толкнула его локтем.

– Что? – раздраженно спросил он.

Я показала на свой рот. На его рот. На слова на странице. На мое ухо.

– Ты хочешь, чтобы я почитал тебе вслух?

Да, идиот. Почитай мне.

Он пожал плечами и начал читать. Его голос был таким же громким и четким, как у священника. Недаром мистер Джиллис так хвалил его за декламацию. В отличие от пастора Фрая Даррелл произносил слова со страстью, а не с осуждением.

– Возвел я очи мои к горам, откуда придет помощь твоя. Помощь моя от Господа, сотворившего небо и землю. Не давай поколебаться ноге твоей, и да не дремлет хранящий тебя.

На слове «нога» голос Даррелла дрогнул. Я опустила шитье и посмотрела на него. Он сглотнул и сердито и решительно продолжил.

– Вот, не задремлет и не уснет Хранящий Израиля.

Он остановился и посмотрел на меня. Его глаза повлажнели.

– Ты пошла в горы за помощью, Джудит?

Я не могла поверить. Откуда он знает? Как он узнал, что Фантом теперь моя?

Он снова склонился над книгой.

– Господь сохранит тебя, Господь – твой хранитель на правую руку твою. Днем солнце не сожжет тебя, ни луна ночью.

Потом, когда Даррелл улегся в постель, а мама отмеряла муку для завтрашней выпечки, я села за стол и при свече пролистала несколько страниц, вдыхая отдающий плесенью запах бумаги и водя пальцем по строчкам.

– У… Р… Е…К, у рек.

Такими темпами этот абзац я прочитаю только через неделю. Но что-то взяло меня за душу, когда Даррелл читал про солнце и луну над холмами. Я видела образы, видела цвета и чувствовала желание. Мне очень хотелось увидеть и почувствовать это снова. Даже если мне не удастся рассказать о них голосом, слова все равно будут звучать у меня в голове.

У рек…

Следующее слово было пугающе длинным. В – А – В – И. Вави? У рек Вави? – Л – О – Н – А. Вави и Лона. Вавилона. Память подсказала ответ. Я слышала это слово тысячи раз с церковной кафедры. Не Вави. Вавилон. Город рабства и греха.

У рек Вавилона. Что там произошло?

Мне обязательно нужно будет узнать, но позднее, так как мама повернулась и спросила, что я делаю. Я оставила Библию на столе и ушла в хлев.