Крис Юэн - Прибежище

Ребекка помолчала.

– Вообще-то они намеревались пожениться. Думаю, надо принять как факт, что они любили друг друга. Но Эрик и Андерсон, по их словам, сомневались, что мотивы Алекса были столь благородные, когда они только познакомились. И тут возможны разные варианты. Лена, например, знала, когда начались эти ее отношения с Алексом, что Эрик их не одобряет.

– И что?

– А то, что Эрик, вероятно, не собирался никого прощать, прежде не разобравшись. Наверное, он более заинтересован в мерах самозащиты, нежели его дочь.

– В мерах самозащиты против кого?

– Этого я пока не знаю. В том-то и проблема.

Я сидел в теплом, навевающем дремоту салоне машины, прижавшись головой к темному боковому стеклу, и продолжал думать об Эрике и о его рассказе. И не мог понять, где в его словах кончается правда и начинается ложь. Никак не мог прочувствовать реальные мотивы его поступков. Чего он хотел, чего добивался? Ради чего разыскивал Лену – ради нее самой или ради себя? И вообще, имеет ли это хоть какое-то значение?

Перед въездом в «Снэйфел-Вью» Ребекка сбросила скорость и с грохотом покатила по гравиевой дорожке к парковочной площадке рядом с моим жилищем. Большая часть приюта погрузилась во мрак. Можно было видеть свет за занавесками в помещении родителей и слабый отсвет ночного освещения в коридорах, где располагались комнаты жильцов.

Я вышел из машины. Ночной холод тут же проник за воротник рубашки. В воздухе пахло дождем, а когда я поднял голову и посмотрел на небо, то увидел угрожающе нависшие над головой тяжелые тучи.

Потом я услышал щелчок, и в темноте блеснула оранжевая вспышка. Ребекка заперла машину. Я обернулся к ней и улыбнулся, потом порылся в карманах, нащупывая ключ от дома, и направился к дверям. Но ключ мне не понадобился. Дверь была распахнута настежь, и за ней виднелась часть темного холла.

– Что это означает? – спросила Ребекка.

– Я запер дверь, когда уходил, – тихо ответил я.

– Может, родители за чем-то заходили?

– Может, дедушка.

– У него есть ключ?

Я кивнул.

– Ну вот тебе и ответ.

– Но внутри нет света. И я оставил Рокки на ночь у него. Непонятно, зачем дедушка мог сюда прийти.

– Может, ему понадобилось что-то для собаки.

Я покачал головой:

– У Рокки было все, что могло ему понадобиться.

Из-за моей спины доносилось дыхание Ребекки. И это, что я сейчас слышал. Из моих апартаментов не шло никаких звуков. Вообще никаких. Но ощущение было такое, словно там кто-то сидит в засаде. Прячется в темноте.

– И что ты намерен предпринять? – спросила Льюис.

– Войти, наверное.

– Тогда вот что. Возьми-ка вот это.

Она порылась в рюкзаке, потом вложила мне что-то в ладонь. Я присмотрелся. Это был маленький пластмассовый баллончик, похожий на походную упаковку дезодоранта.

– Перечный газ, – объяснила Льюис. – Просто направь куда нужно и дави на кнопку.

Я с трудом сглотнул.

– Хочешь я пойду первой? – прошептала моя спутница.

Я не ответил. Было, конечно, искушение сказать «да», и я совсем не уверен, что не стал бы так отвечать. Я опустил голову, сжал зубы, протянул руку и распахнул дверь до конца. Она сильно ударилась о стену. Резкий грохот посреди ночной тишины. Мне было наплевать. Если там, внутри, кто-то есть, я хотел, чтобы он знал, что я иду в дом. Я хотел дать ему шанс выйти наружу, подняв руки или крикнув что-нибудь предупреждающее.

Поразительно, каким чужим казался мне сейчас собственный дом. Шкаф под лестницей и дверь, ведущая в мастерскую, словно таили несомненную угрозу. Такого со мной никогда раньше не было. Может, там и впрямь кто-то прячется? И бросится на меня, если сунусь проверять?

Я включил свет. Сощурился от внезапной яркой вспышки. Выставил баллончик прямо перед собой и направился к лестнице.

Я очень оберегал поврежденную руку, лежащую в перевязи, предвидя, как она может помешать, если кто-то на меня набросится или нападет наверху. Немного поднявшись, заглянул на верхнюю площадку. Никого. Я чуть развернулся, прижался бедром к стене, рассчитывая использовать ее как опору при подъеме.

Ребекка шла следом. За самой моей спиной. Потом взмахнула рукой, и я услышал металлический щелчок. А она уже держала что-то в руке. Предмет был длинный, тонкий и поблескивал черной сталью. Телескопическая дубинка. Видимо, Льюис таскала ее с собой в рюкзаке. Сам рюкзак остался у подножия лестницы на полу. Она бросила его там, как я понимаю, чтобы не мешался под руками. Или же идея была в том, чтобы мой противник споткнулся об него, если бы ему удалось прорваться мимо нас.

Я прочистил глотку:

– Есть там кто-нибудь?

Ничего. Никакого ответа. Я немного расслабился. Даже подумал, что, может, это я сам не запер входную дверь. Я припомнил, что, когда уходил, нес постель Рокки. И торопился. Может, просто забыл закрыть дверь.

На верхней площадке лестницы имелся еще один выключатель. Я быстро протянул к нему руку. Зажглась лампочка, осветив кухню и гостиную.

Нет, ничего я не забыл. И дверь я точно запер. А здесь явно кто-то побывал.

Не то чтобы тут царил жуткий беспорядок. Нет, никто мои апартаменты не обшаривал и не обыскивал. Но следы пребывания здесь чужака остались. Ящик кухонного стола рядом с раковиной выдвинут, дверь в кладовку распахнута настежь. Сам я ее в таком состоянии оставить не мог. Я человек организованный. И живу в приличном доме, где все всегда на своих местах. Меня дико раздражает, если какой-то ящик не закрыт до конца. Меня бесит, когда я вижу какой-то беспорядок в кладовке. А дедушке или родителям вовсе ни к чему рыться на моей кухне.

В других комнатах тоже оказалось полно следов чужого пребывания. В одежде кто-то копался. Одна дверца платяного шкафа висит немного косо, и если не закрыть ее плотно, вторая дверца находит на нее и не закрывается до конца. Но я никогда не оставляю их в таком положении. Это меня здорово раздражает. Но сейчас все было именно так.

Но самое главное, самые явные следы чужого проникновения ждали меня в кабинете.

Это не слишком большая комната. Спичечная коробка, в сущности. Здесь стоит шкаф для бумаг и документов, нижний ящик которого был выдвинут. Кресло откатилось от письменного стола, так что его пластмассовые колеса стоят не в привычных углублениях, которые оно оставило в ковре. И на середине стола зияет пустое место, совершенно очевидный след преступления.

– Ноутбук исчез, – констатировал я.

Ребекка остановилась в дверях, прислонившись плечом к косяку и помахивая дубинкой. Дубинка выглядела весьма солидно, такой нетрудно сломать руку или проломить череп. Интересно, а на такую штуку нужно иметь специальное разрешение?

– Что-нибудь еще? – спросила она.