Сара Джио - Последняя камелия

– Миссис Диллоуэй! – кричал он, кружа ее по комнате.

Она пыталась скрыть улыбку и коснулась значка на его мундире.

– Вам идет военная форма.

Он замер по стойке «смирно» и отдал честь.

– Младший лейтенант.

Глаза миссис Диллоуэй стали тревожными.

– Надеюсь, вы не уезжаете сражаться?

– Уезжаю, мэм, – с гордой улыбкой ответил он. – Я только что вернулся с первого задания, и моя часть снова отплывает, на этот раз на юг, примерно на месяц. – Мы посмотрели друг другу в глаза, но он отвел взгляд. – Я думал провести последние недели здесь – то есть если никого не стесню, конечно.

– Какая чепуха! – сказала миссис Диллоуэй. – Я рада, что вы дома. Мы все рады.

– А отец? – спросил он.

– Не могу сказать. Вы ведь поссорились. Время покажет, как будут развиваться события. Но все равно он сейчас в Лондоне.

Десмонд разинул рот.

– Он в безопасности, – успокоила его миссис Диллоуэй. – Сегодня мы получили от него телеграмму. Лондонский дом оказался всего в нескольких кварталах от места, где город пострадал сильнее всего. Но ему повезло.

– Слава богу, – с облегчением произнес Десмонд. – Когда он приедет?

– Завтра.

– Я бы хотел повидаться с детьми, если можно.

Миссис Диллоуэй посмотрела на меня:

– Мисс Льюис отведет вас наверх.

– Давай устроим им сюрприз, – сказал Десмонд с озорным блеском в глазах.

– Давай, – шепнула я.

Мы подкрались к дверям детской, и я услышала, как Эббот на что-то жалуется, а Николас изображает вой пожарной сирены.

Десмонд наклонился ко мне и прошептал:

– Войди и скажи им, что пришли учителя.

– Они возмутятся, – усмехнулась я. – Сегодня ведь суббота!

– Ерунда! Я подожду за дверью и удивлю их!

Я вошла в детскую.

Эббот лежал на полу, положив ноги на какую-то игрушку, и листал книжку комиксов.

– Почему жизнь такая скучная?

Кэтрин и Джени сидели у кукольного домика, а Николас двигал к нему пожарную машину, вызывая у девочек раздраженные крики.

– Дети, – сказала я, – с прискорбием сообщаю вам, что сегодня у вас будут уроки.

– Уроки? – завопил Эббот. – Но сегодня же суббота. Это… противозаконно!

Я притворно усмехнулась:

– Уверяю вас, это не противозаконно.

– Туфта, – состроила рожицу Джени.

– Мисс Джени, – ответила я, едва сдерживая смех, – кто вас научил такому слову – туфта ?

– Николас, – с улыбкой ответила Кэтрин.

– Ладно, бог с вами. Я даже наняла для этого случая специального субботнего учителя. Он уже за дверью.

– Я, наверное, умру, – застонала Кэтрин.

– Я совершенно уверена, что не умрешь.

– Кто учитель-то? – спросил Николас. – Не тот нудный старикашка с усами?

– Мистер Уортингтон – не нудный старикашка, – сказала я. – Он очень милый человек.

Я подняла Джени на ноги, и Кэтрин тоже встала.

– Давайте, – продолжала я, – встретим его.

С унылыми лицами дети вереницей поплелись в коридор, и тут из-за двери выскочил Десмонд.

– Сюрприз! – воскликнул он.

– Десмонд? – закричал Николас, улыбаясь до ушей.

– Десмонд! – завизжала Кэтрин, подбежала и обхватила старшего брата руками.

Джени захлопала в ладоши, хотя не думаю, что она его узнала.

Десмонд присел на корточки рядом с самой младшей сестренкой.

– Когда я последний раз тебя видел, ты была совсем малышкой. А теперь, смотри, как выросла!

Она засияла. Потом он взглянул на Эббота, который с хмурым видом скрестил на груди руки.

– В чем дело, Эббот? – спросила я.

Тот не отрывал глаз от Десмонда.

– Ты не должен! – закричал мальчик. – Ты не можешь вернуться сюда как ни в чем не бывало!

Десмонд побледнел.

– Это нечестно! – продолжал кричать Эббот, а потом протиснулся мимо нас и убежал в свою комнату.

– Оставайся с детьми, – тихо сказала я, – а я пойду к нему.

Я бросилась по коридору за Эбботом. Дверь в его спальню была заперта.

– Эббот, – позвала я, – пожалуйста, открой дверь, милый. Пожалуйста, давай поговорим. Ну почему ты обижаешься?

– Отстаньте от меня! – крикнул он. – Пожалуйста, оставьте меня в покое.

– Хорошо, – согласилась я. – Но потом я вернусь тебя проведать.

Десмонд провел вторую половину дня с детьми в гостиной, где Джени и Кэтрин по очереди танцевали с ним вальс. Обе визжали от восторга, когда он кружил их по комнате. Николас, хлопая в ладоши, подзадоривал танцующих.

Десмонд установил граммофон.

– Я нашел эту штуку в магазине грампластинок в Лондоне, – сказал он, нащупывая штырек. – Гленн Миллер. В Америке он знаменитость. Ты его знаешь?

– Да, – сказала я, вспомнив джаз-банды в «Кабана-Клаб» в Бронксе. Мне бы хотелось осмелиться потанцевать с парнями, которые меня приглашали, но я всегда находила причину для отказа. В ту ночь на пароходе я впервые танцевала с Десмондом.

– Хорошо, тогда ты узнаешь «Лунную серенаду». – Он протянул мне руку.

Кэтрин улыбнулась, когда он правой рукой обхватил мою талию. Мы сомкнули руки, а потом я положила правую на его плечо.

– Приятная песня, правда?

– Да, – согласилась я, радуясь, что снова оказалась в объятиях Десмонда.

Не знаю, как долго продолжалась песня, но мне это показалось вечностью. Я потерялась в этой музыке и его объятиях, когда он нежно кружил меня по комнате.

– Простите, – послышался из дверей голос миссис Диллоуэй. – Извините, что прерываю. Мисс Льюис, можно вас на пару слов?

Я отпустила Десмонда и поспешила в коридор. Миссис Диллоуэй прикрыла дверь в гостиную.

– Извините, – сказала я. – Похоже, я увлеклась.

– Я пришла не для того, чтобы вас бранить, – ответила домоправительница. – Видит бог, я хуже всего умею говорить о сердечных делах. – Она тяжело вздохнула. – Дело в Эбботе. Я только что ходила его проведать и нашла его в страшной лихорадке. Я вызвала доктора.

В тот вечер Эббот отказался от ужина. Я очень тревожилась за него. Он был трудным подростком, и мне было очень неприятно видеть его таким взбешенным. Почему появление Десмонда вызвало у него подобную реакцию? Доктор пришел к вечеру и заявил, что Эббот подхватил редкую форму вирусного менингита. Ему нужен покой и время.

Несмотря на серьезность заболевания брата, Кэтрин и Николас за ужином весело болтали с Десмондом.

– У тебя есть настоящий пистолет? – допытывался Николас.

– Да, – ответил Десмонд, – есть.

– С собой? Можно нам посмотреть?

– Думаю, мисс Льюис не понравится, что мы за столом говорим об огнестрельном оружии, – сказал он, улыбаясь мне. – Это неприлично.

Сэди подбросила полено в камин, потом обернулась и сделала реверанс перед Десмондом.

– Сэди! – воскликнул он. – Рад тебя видеть.

– И я вас тоже, – сказала она смущенно, как бывало всегда, когда кто-либо из Ливингстонов замечал ее присутствие.