Ли Чайлд - Джек Ричер, или Ловушка

Сидящий перед ними пассажир повернулся во сне, и его рука оказалась прижатой к телу, словно он понял, о чем они говорят.

– Он выжил, – уверенно сказала Джоди. – И сейчас прячется где-то в Нью-Йорке.

Ричер наклонился к иллюминатору и коснулся лбом холодного пластика.

– Готов поклясться своей жизнью, что он мертв, – заявил он.

Он не закрыл глаза, но за бортом царила полнейшая темнота. Черное небо и черный ночной океан семью милями ниже.

– Почему это так тебя тревожит? – тихо спросила Джоди.

Ричер повернулся и уставился на пустое сиденье перед собой.

– На то есть много причин, – ответил он.

– Какие, к примеру?

– Да все, что угодно. Мы словно сорвались в штопор. Моя интуиция мне что-то подсказывает, но получается, что я ошибся.

Джоди положила ладонь на его руку и слегка сжала пальцы.

– Нет ничего страшного в том, чтобы допустить ошибку.

Он нахмурился.

– Иногда ошибка может иметь большое значение. Это ведь тонкий вопрос, верно? Кто-то спрашивает у меня, кто станет победителем в серии, и я говорю: «Янки», – и это не особо важно. Всякому понятно, что я не могу знать правильный ответ. Но что, если я спортивный репортер, которому положено разбираться в таких вещах? Или профессиональный игрок? Предположим, что бейсбол – вся моя жизнь. И если я начну ошибаться, тогда наступит конец света.

– К чему ты клонишь?

– Я хочу сказать, что решения подобного рода и есть моя жизнь. Именно в таких вещах я разбираюсь. По крайней мере, разбирался раньше. И всегда мог рассчитывать на свою интуицию.

– Но у тебя нет никаких ниточек для продолжения дела.

– Чепуха, Джоди. Я располагаю очень многим. Часто у меня имелось намного меньше фактов. Я встречался с его родителями, читал письма. Говорил с другом детства, видел досье, беседовал с товарищем по оружию, и все указывает на то, что он не должен был так себя вести. Значит, я совершаю ошибку, а это не может меня не терзать, ведь в таком случае я должен сделать переоценку всех своих ценностей.

– В каком смысле?

– Я должен все рассказать родителям Хоби. И это их убьет. Ты бы их видела! Они боготворили своего мальчика. Они верили в армию, в патриотизм, в служение родине. А я должен прийти к ним и рассказать, что их сын убийца и дезертир. И плохой сын, в течение тридцати лет так и не подавший о себе весть. Я войду к ним в дом и убью их, Джоди. Мне стоит заранее вызвать «скорую помощь».

Ричер замолчал и отвернулся к черному иллюминатору.

– И? – спросила Джоди.

Он вновь повернулся к ней.

– И что меня ждет в будущем? Что я стану делать? У меня есть дом, мне нужна работа. Какая работа? Я больше не могу быть сыщиком, если не способен разобраться в подобных вещах, если все понимаю неправильно. Все произошло очень вовремя. Мои профессиональные способности изменили мне как раз в тот момент, когда мне нужно искать работу. Придется мне вернуться в Ки-Уэст и до конца жизни продолжать копать бассейны.

– Ты слишком суров к себе. У тебя было предчувствие, оно оказалось ложным, и не более того.

– Предчувствие не может подводить, – угрюмо сказал Ричер. – До сих пор такого со мной не случалось. Я могу рассказать тебе о дюжине подобных случаев. И не раз предчувствие спасало мне жизнь.

Джоди молча кивнула.

– Даже с точки зрения статистики я должен быть прав. Тебе известно, сколько человек официально признано пропавшими без вести во Вьетнаме? Всего пятеро. Пропали две тысячи двести человек, но они мертвы, и все это понимают. Со временем Нэш разыщет всех и сможет это доказать. Однако остались пятеро парней, которых мы не можем отнести ни к какой категории. Трое из них перешли на сторону врага и остались во Вьетнаме. Двое исчезли в Таиланде. Один из них жил в хижине под мостом в Бангкоке. Всего пятеро из миллиона, и Виктор Хоби один из них, а я допустил ошибку.

– Нет, так говорить нельзя, – возразила Джоди. – Ты пытался судить прежнего Виктора Хоби, вот и все. Вся полученная тобой информация относилась к Виктору Хоби из прошлого. Таким он был до войны, до катастрофы. Война меняет людей. И единственным свидетелем являлся Девитт, а он очень старался ничего не замечать.

Ричер решительно затряс головой.

– Я все это учитывал, во всяком случае старался. Но я не могу поверить, что он изменился так сильно.

– Возможно, на него подействовала катастрофа, – продолжала Джоди. – Подумай, Ричер. Сколько ему было лет? Примерно двадцать два года? Погибли семь человек, и, быть может, он посчитал, что виновен в их смерти. Ведь именно он являлся командиром вертолета. К тому же он был изуродован. Потерял руку и, скорее всего, сильно обгорел. А для молодого человека это огромное несчастье. А потом он попал в полевой госпиталь, его накачали наркотиками, и Хоби стало страшно возвращаться обратно.

– Никто не послал бы его сражаться, – буркнул Ричер.

– Конечно, – согласилась Джоди, – но едва ли он мог ясно мыслить. Морфий и все такое. Может быть, он решил, что его снова отправят в самое пекло. Может быть, он опасался, что его накажут за то, что он не сохранил вертолет. Мы не знаем, в каком он был состоянии в тот момент. Хоби попытался сбежать, санитар встал на его пути, и он ударил его бутылкой по голове. Позднее он мог прийти в себя и понять, что натворил. Наверное, он чувствовал себя ужасно. Мне с самого начала так казалось. Он старался спрятать свою вину, свою отвратительную тайну. Ему, конечно, следовало сдаться властям, ведь его вряд ли признали бы виновным. Слишком очевидны были смягчающие обстоятельства. Однако он прятался, и чем дальше, тем труднее ему было вернуться. Это как снежный ком.

– Тем не менее я не верю, что все произошло именно так, – упрямо сказал Ричер. – Ты описала иррационального человека, склонного к панике, лишенного чувства реальности и истеричного. А он представляется мне флегматиком. Очень разумным и совершенно нормальным. Выходит, что я потерял чутье.

Огромный самолет едва заметно гудел. Шестьсот миль в час в разреженном воздухе – казалось, они застыли в неподвижности. Просторный пастельный кокон, зависший в ночном небе в семи милях над океаном или двигающийся в неизвестном направлении.

– И что же ты намерен делать? – спросила Джоди.

– По какому поводу?

– В будущем?

Ричер пожал плечами.

– Я не знаю.

– А с Хоби?

– Я не знаю, – повторил он.

– Ты можешь попытаться его найти. Убедить в том, что никто не станет привлекать его к суду. Может быть, он согласится встретиться с родителями после стольких лет разлуки.

– Как я могу его найти? Сейчас у меня такое ощущение, что я не в состоянии отыскать нос на собственном лице. А ты так стараешься меня утешить, что кое о чем забываешь.

– О чем же?

– Он не хочет, чтобы его нашли. Ты правильно описала его желание: он хочет остаться в тени. Возможно, сначала он чувствовал себя не лучшим образом, но потом наверняка вошел во вкус. Он избавился от Костелло, Джоди. Он послал за нами бандитов. И все это для того, чтобы его не нашли.