Стивен Хантер - Третья пуля

Неожиданно в голову Бобу пришла мысль, и он удивился, что она не появилась раньше: винтовка должна иметь глушитель, дабы не выдать звуком выстрела существование и местонахождение второго стрелка. Раздобыть глушитель не так-то просто. Во-первых, он принадлежит к предметам класса III, подлежащим контролю в соответствии с федеральными правилами, как, к примеру, пулемет. В принципе, как и в случае с пулеметами, профессиональные государственные шпионские агентства и тайные организации имеют доступ к ним, но для того, чтобы достать глушитель, испытать его на эффективность и выяснить, какое воздействие он оказывает на точность выстрела, требуется время, а его у предполагаемых заговорщиков явно не хватало. Кроме того, поиск глушителя привлек бы внимание и вызвал бы пересуды. Если бы около 20 ноября 1963 года кто-то начал разыскивать глушитель, это непременно стало бы известно полиции. Еще одна загадка.

Бах! Бах! Бах!

Он вздрогнул от неожиданности и огляделся. Оказалось, что это стучал в стену постоялец из соседнего номера. При этом он кричал, по всей вероятности, что-нибудь вроде: «Заткнись, засранец!»

Намек Свэггер понял. Он выключил свет, лег в кровать и наконец был вознагражден крепким сном. Но перед этим ему пришлось присовокупить к своему умственному багажу еще одно заключение: это лучшая команда, какую только можно собрать для осуществления такой операции.

Вечером пятого дня он вышел из отеля, прогулялся до ближайшей станции метро, спустился вниз и отправился в другой район Москвы.

Когда Боб добрался до блошиного рынка, стало уже довольно поздно. Туристы почти разошлись, торговцы начинали собирать товар и закрывать палатки. Это пространство размерами в полтора квадратных километра представляло собой настоящий лабиринт. Деревянные строения и палатки создавали впечатление чего-то временного, ставшего постоянным. Посреди на небольшой площади высилась церковь с позолоченным куполом в форме луковицы. Здесь шла бойкая торговля матрешками – деревянными фигурками с последовательно уменьшающимися размерами, вставляемыми друг в друга. Ставшие во всем мире символом России, они в каждой лавке были представлены в широчайшем ассортименте. Некоторые из них являли собой комплект деревянных кукол с логотипами команд Национальной футбольной лиги. Популярностью здесь также пользовались изделия из керамики, часы – особенно русская модель для дайверов с откручивающимся колпачком, пристегивающиеся цепочкой к футляру, защищающему головку для завода. А также бижутерия, всевозможные безделушки, имитации икон, фотоальбомы, коллекции медалей и значков, среди которых можно отыскать медаль истребителя танков с тремя полосками, означающими, что ее обладатель подбил три «Тигра» [28].

Свэггер неспешно прогуливался вдоль торговых рядов, проверяя, не ведется ли за ним слежка. Убедившись в том, что никто его не преследует, он отыскал лавку, торговавшую товарами военного назначения – касками, штыками, шинелями, кителями, обувью. Он указал пальцем на груду касок и сказал, обращаясь к владельцу магазина:

– Я беру шесть штук.

Владелец магазина оторвался от газеты, несколько секунд смотрел на него, а затем произнес по-английски:

– Боже мой, Свэггер!

То, что он говорил по-английски, неудивительно, поскольку основные доходы этот рынок получал от туристов, и если торговец хотел зарабатывать на жизнь, ему приходилось учить языки.

– Мне нужно видеть Стронского.

Вокруг никого не было, если не считать пожилую женщину, опускавшую чуть поодаль ставень своей лавки, уставленной матрешками.

– Приятель, вам известно, что вы самый разыскиваемый человек в этом городе? Взгляните-ка вот на это.

Порывшись в лежавшем на прилавке хламе, он вытащил кусок бумаги, на котором Свэггер увидел свой портрет без бороды и шапки, похожий на диснеевскую карикатуру.

– Мои глаза посажены не так близко друг к другу, – сказал он и в тот же момент поразился тому, насколько они – кто бы это ни был – оперативно сработали. Как им стало известно? Чувствовалась рука настоящих профессионалов. Неужели опять красный Джеймс Бонд?

Он почувствовал, как уровень его озабоченности поднялся на шесть градусов.

– Откуда это у вас?

– Такие бумажки распространили повсюду четыре дня назад с инструкцией задержать вас.

– Странно. Три дня назад я шел по улице и встретился глазами с полицейским. Не знаю, почему, но у меня возникло ощущение, будто мы виделись с ним прежде, и он хочет продолжить знакомство. Мне кажется, пришло время взорвать этот город. Последние четыре дня я просидел в грязном номере грязного отеля на грязной окраине, выходя только вечерами, чтобы купить еды и что-нибудь из одежды.

– И вот вы здесь. Человек из подполья. Вы могли бы стать Раскольниковым, притаившимся в темной аллее с топором в руке. Кто заметил бы вас, если не принимать во внимание небеса?

– Где Стронский?

– Вы никогда не узнаете, где он. Снайпер умеет скрываться.

– Да, я знаю об этом.

– Мы поможем вам исчезнуть.

Несколько раз его перевозили из одного убогого места в другое в темное время суток друзья Стронского, которые не представлялись и не давали ему никаких инструкций. Некоторые из них говорили по-английски, большинство же – нет. Однажды Боб ночевал в борделе, и ему всю ночь не давали спать парочки, занимавшиеся за стеной любовью. В другой раз в соседнем помещении располагалась прачечная, и в комнате стояла невыносимая жара. Затем был подвал ресторана быстрого питания «Стар Дог», где кормили имитацией американских хот-догов. Свэггер попробовал, и ему понравилось.

Всегда одно и то же: вечером в определенное время появлялся новый человек и без лишних слов отвозил его на автомобиле в очередную жуткую дыру, где тот проводил следующие двадцать два часа. Сельский дом, гараж в пригороде, еще один бордель, задняя комната ломбарда… Свэггеру казалось, что это продолжается уже несколько недель, хотя в действительности не прошло и одной. Когда нечем заняться, время тянется медленно. Сильно нервничавший и недосыпавший Боб осознавал, что находится там, где не следует находиться человеку, что он является объектом охоты в стране, языка которой не знает, в которой совершенно не ориентируется, культура которой ему совершенно непонятна. Кроме того, он понимал, что слишком стар для всего этого. Но он должен сдержать слово и завершить начатое. Одержимый честью? Нет. Просто целеустремленный.

Его кормили, и никто не просил у него денег, а когда он предлагал их, все как один отказывались.

На седьмой день его подвезли к бару и сказали «комната четыре». Он вошел в заполненное пьющими людьми заведение, прошел через тонувший в сумерках и клубах табачного дыма зал, нашел дверь с цифрой «4» на табличке и открыл ее. За ней оказался Стронский.