Рэй Брэдбери - Голливудская трилогия в одном томе

Царица Калифия закрыла глаза.

– Она вас использует. Вы ее любите?

– Соблюдая технику безопасности…

– Правильно. Будьте всегда начеку. Она просила вас сделать ей ребенка?

– Если и просила, то без помощи слов.

– Действительно, а зачем слова? Рожать мертвых выблядков можно и без слов. Расплодила монстров по всей долине Лос-Анджелеса… Загадила и без того вшивый Голливуд до самого Мейна… Вот что я вам скажу: сожгите постель, в которой вы с ней спали, развейте пепел по ветру и пригласите священника.

– Какого еще священника, зачем?

– Какого конкретно, скажу позже. А пока продолжим по поводу… – Она запнулась, чтобы ненароком не произнести имя. – По поводу нашей дорогой подруги. Что-что, а исчезать из поля зрения она любит. Это одна из ее фирменных уловок – заставлять мужчин нервничать. Сначала она быстренько выносит им мозг. А потом они выходят на улицы и устраивают массовые беспорядки. Так что в вашей ситуации… Помните такую игру – «Кролик Виггили»? [289]Как там было? «Скок-поскок – на шесток, и молчок!»

– Но я ей нужен!

– Конечно, нужен! Еще бы! Она же питается дурной энергией. Получает удовольствие, когда делает кому-нибудь гадости. Она бы и Рим смогла разрушить одним только взглядом. А вас так просто сожрет – и не подавится. Эх, попадись она мне… так бы и раздавила прямо вот этими колесами! Ладно, давайте руку, посмотрю еще раз… – Трон снова заскрипел, и гора плоти угрожающе приблизилась.

– Хотите забрать свои предсказания обратно?

– Нет. Я говорю только то, что вижу на ладони. В жизни вы можете все сделать по-другому! Порвите газету. Сожгите приглашение. Уезжайте из города. А главное – пожелайте ей смерти. Так и скажите: умри, гадина. Но не при личной встрече, а по телефону, желательно отъехав подальше. А теперь идите!

– А сейчас мне… куда?

– О господи… – раздраженно прошептала она, закрыв глаза. – Загляните в приглашение.

Я поднял к глазам листок и прочел:

– Шеймус Брайан Йозеф Раттиган, собор Святой Вивианы, священник.

– Идите к нему и скажите, что его сестра на полпути в ад – пусть пришлет ей святой водички. А теперь все, валите отсюда! У меня и без вас куча дел.

– Интересно, каких?

– Тьфу на тебя!

Крепко сжимая в потной руке отца Шеймуса Раттигана, я попятился назад и натолкнулся на Крамли.

– А вы, собственно, кто? – спросила Калифия, наконец-то заметив, что у меня есть спутник.

– Я думал, вы знаете… – сказал Крамли.

Мы вышли и прикрыли за собой дверь.

Через несколько секунд дом содрогнулся от глухого удара, и Калифия крикнула из-за двери:

– И передайте ей, чтобы больше здесь не появлялась!

Я переглянулся с Крамли.

– А тебе она будущее так и не предсказала…

– Воистину, безгранично милосердие Господне, – сказал Крамли.

Мы спустились по крутой лестнице, и уже возле машины Крамли пристально вгляделся в мое лицо, освещенное мертвенным лунным светом.

– Что это с тобой? – спросил он.

– А что?

– У тебя вид как у бешеной собаки.

– Ну, я же только что приобщился к вере…

– Ладно, залезай уже, с божьей помощью.

Я сел в машину, чувствуя, как меня пробирает озноб.

– Куда едем?

– К собору Святой Вивианы?

– Жеваный карась!

Он включил зажигание.

– Нет! – взмолился я. – Еще одной очной ставки я не выдержу. Давай лучше домой, Джеймс! В душ, потом по пиву – и на боковую. А Констанцию догоним с утра.

Мимо правого борта неспешно проплыла вывеска «Каллаган и Ортега». Наконец-то у Крамли был довольный вид.

Перед тем как пойти в душ, принять пиво и заснуть мертвецким сном, я развесил над кроватью семь из восьми трофейных газет – на случай, если я проснусь и мне в голову придут конструктивные мысли.

Должны же быть причины, по которым все эти имена, фотографии, крупные и мелкие заголовки бережно хранились долгие годы. Необъяснимые или объяснимые причины.

– Ну вот, пароход тебе в рот! – проворчал Крамли. – Ты что – собрался ночевать со всей этой мертвечиной?

– Ночью они все спрыгнут со стены, пролезут сквозь мои веки в череп и пройдут обработку в творческом полушарии мозга.

– В творческом, говоришь? Японские самураи… Американские бульдоги… Все они спрыгнут с катушек, как ты, и будет у вас один общий дурдом?

– Знаешь что? Если в мозг ничего не вкладывать, то ничего и не выйдет.

– Подожди, пока я прикончу бутылочку… – Крамли глотнул пиво. – А потом уже ночуй со своими дикобразами. И вставай с первыми пандами… – Он кивнул в сторону чьих-то висящих на стене фамилий, фотографий и биографий. – Констанция там где-нибудь есть?

– Пока что она на кладбище несбывшихся надежд.

– Ладно, греби в душ. А я тут посторожу некрологи. Если начнут спрыгивать, буду кричать. Кстати, как ты насчет того, чтобы опрокинуть на ночь по стаканчику «Маргариты»? [290]

– Признаться, я ждал этого вопроса.

В полдень мы уже ехали к собору Святой Вивианы – Центральный район Лос-Анджелеса, Скид-Роу [291] …Мы двигались на восток, минуя большие трассы.

– Смотрел «Если бы у меня был миллион»? – спросил Крамли. – Помнишь, там Уильям Филдс [292]накупил себе старых «Фордов» и таранит на них дорожное хамье? Я тоже не люблю большие магистрали. Ездить невозможно – так и хочется вломиться кому-нибудь в зад… Ты меня слушаешь?

– Надо же, Раттиган… – сказал я. – Я думал, что хорошо ее знаю…

– Как бы не так, – краем губ усмехнулся Крамли. – Хрена ты кого знаешь. Великий американский роман он собрался писать… Научись сперва отличать дерьмо от шоколадки. Все герои на одно лицо – прекрасные принцы и скромные пастушки. – Он махнул рукой. – Тебя спасает лишь то, что другие писатели и того хуже – только поэтому вся твоя приторная хрень сходит тебе с рук. А дерьмо – что? Дерьмо пусть месят реалисты…

Я молчал.

– Знаешь, в чем твоя проблема? – Крамли спохватился и сбавил тон. – Ты любишь людей, которые этого недостойны.

– Ты имеешь в виду себя, Хрум-хрумли?

Он покосился на меня с некоторой опаской.

– Да я-то еще ладно, – сказал он. – Слегка потертый, но пробу еще пока есть где ставить… Стоп! – Крамли ударил по тормозам. – Круглый свод – там поп живет!

Я выглянул в окно и увидел собор Святой Вивианы на Скид-роу. Здесь было так тихо, что казалось, здешние обитатели вымерли, а у тех, кто остался, жизнь протекает, словно в замедленном кино.

– Вот где селиться-то надо было… – сказал я. – Ты пойдешь внутрь?

– Черта с два! Меня отлучили от церкви еще в возрасте двенадцати лет – за связи с порочными женщинами.

– Снова причащаться не собираешься?

– Разве что когда умру… Выпрыгивай, неудачник. Приехали. От Царицы Калифии прямиком к Царице Ангелов.