Энн Перри - Бомба в Эшворд-холле

Потом она вздрогнула и проснулась от стука в дверь. Молодая женщина не сразу сообразила, что рядом с ней лежит Джастина, а не ее муж Томас, и лишь спустя несколько мгновений припомнила, что произошло и почему она оказалась в чужой комнате.

Она выскользнула из-под одеяла. На ней все еще был халат – миссис Питт не озаботилась снять его, когда легла в постель. Шатаясь, она ощупью пробралась к двери, так как еще даже не начало светать и было совсем темно.

Это был Пирс. Он стоял в коридоре в желтом свете газового рожка. Вид у него был измученный, загнанный, словно он всю ночь шагал из угла в угол, но смотрел юноша прямо и твердо.

– Входите, – прошептала Шарлотта и пропустила его в комнату.

Джастина медленно села на кровати, протянула руку к свече и зажгла ее. Миссис Питт закрыла дверь. Пирс подошел к постели и сел, повернувшись к мисс Беринг, словно на время совсем позабыв, что они не одни в комнате.

– Знаете, сначала я думал, что это сделала мама, – сказал молодой человек с кривой, вымученной улыбкой. – Она имела для этого вполне обоснованные причины. Или что это Долл Эванс. У нее причины были даже более обоснованными. Бедняжка Долл…

Джастина пристально глядела на него, словно пытаясь что-то отыскать в его глазах. Отчаяние ночи внезапно сменилось вспыхнувшей внезапно надеждой, почти столь же болезненно отдающейся в сердце.

– Но разве ты не заметил? – спросила она тихо. – Ее любит Уилер, и, может, уже давно. Только она думала, что после ее истории с Гревиллом он не захочет иметь с ней никаких отношений.

– Почему же? – судорожно рассмеялся Пирс. – Это была не ее вина. Нельзя любить кого-то до умопомрачения – и вдруг изменить свои чувства в одночасье, если любимый человек недотягивает до идеального образа, созданного твоим воображением. – Он не отрываясь смотрел на девушку. – Если ты кого-то любишь, то хочешь, чтобы этот человек был из плоти и крови, как и ты сам, хочешь, чтобы он мог позволить себе глупости и злиться, быть жадным и даже совершать ужасные ошибки, но сохранять мужество и желание снова встать на ноги. Любить – это уметь понимать, а значит, и прощать. И я не считаю, что Уилеру стоит прощать Долл.

Джастина взглянула на Гревилла-младшего, и среди кромешной тьмы, в которой она находилась, для нее блеснул свет надежды.

– Достойные и смелые слова, – прошептала она. – Ты думаешь, мы тоже так сумеем?

– Не знаю, – ответил Пирс откровенно. – А у тебя хватит на это силы духа? Как ты думаешь, оно того стоит? Или ты предпочтешь не рисковать и оставить все как есть?

Девушка в первый раз за все это время опустила глаза.

– Я не думаю, что у меня появится такая возможность… хотя я была бы ей рада. Меня во многом можно упрекнуть, но я не трусиха. Я ничего другого на свете не хочу, только быть с тобой. Это было бы для меня самым лучшим – получить второй шанс.

– Ну тогда… – начал молодой человек, наклонившись вперед и взяв ее руки в свои.

Но она отняла их.

– Нам не позволит этого мистер Питт. Я повинна в преступлении… пусть и не в том, которое собиралась совершить, но все равно это преступление. Утром он меня арестует, наверное. А если не завтра, то позже, после того как найдет настоящего убийцу и установит обстоятельства смерти мистера Макгинли.

– Может быть, он и не станет вас арестовывать, – вмешалась Шарлотта. – Да, с точки зрения закона это преступление, конечно, но не такое уж значительное по своим последствиям… – Она взглянула на Пирса. – Если, конечно, вы, как ближайший родственник погибшего, не предъявите обвинения в осквернении тела… Не знаю, как поступит Томас. И о Телмане ничего не могу сказать заранее. Понятия не имею, на чем они порешат.

Гревилл впился в Шарлотту взглядом, широко раскрыв глаза:

– Что они могут с ней сделать? Осудить на несколько месяцев тюрьмы в худшем случае… – Затем он снова обернулся к Джастине: – Ну, столько-то времени мы сможем подождать!

Девушка склонила голову:

– Не будь смешным! На какую медицинскую практику ты сможешь рассчитывать при жене, которая побывала в тюремном заключении, не говоря уже о том, что она оскверняет мертвые тела?

Пирс замолчал, пытаясь найти весомое возражение.

– Да, у вас не будет ни одного пациента, – подтвердила миссис Питт, хотя ей ужасно претил такой реалистический взгляд на вещи. – Вам придется уехать из страны, возможно, эмигрировать в Америку… – Мысль эта показалась ей неожиданно привлекательной. – И тогда у вас не будет риска встретить кого-нибудь из прежних знакомых, – повернулась она к мисс Беринг.

Та улыбнулась:

– Как вы точно выражаете свои мысли. – Затем она опять обратилась к Пирсу: – Нет, мой дорогой, ты не можешь жениться на осквернительнице трупов, да к тому же еще и шлюхе. – Она намеренно унизила себя, прежде чем это сделал бы ее любимый. – Независимо от того, что эта шлюха очень необыкновенная и дорогостоящая особа.

А потом она вдруг засмеялась:

– Правда, я знаю многих уважаемых дам, титулованных и богатых, отличающихся в высшей степени разнузданной моралью! Они тоже шлюхи, только им платят подарками, а не деньгами, вот и вся разница. И я не понимаю, зачем они это делают. Ведь им не надо зарабатывать на пропитание. У них самих полно денег. Они занимаются этим от скуки. Наверное, это еще одно различие между любителями и профессионалами… – И она закончила издевательским тоном: – Купля-продажа – такое вульгарное занятие, право.

Теперь рассмеялись уже все трое, но в их смехе слышались почти истерические нотки.

– В Америку, – сказал Пирс, поглядев на свою невесту, а потом на Шарлотту.

– В Америку, – подтвердила Джастина.

– Но что будет с вашей матерью? – спросила миссис Питт. – Что, если она будет в вас нуждаться?

– Во мне? – удивился молодой человек. – Но я никогда не был ей нужен.

– А если это Падрэг Дойл убил вашего отца и Лоркана Макгинли?

Лицо Гревилла омрачилось, и он опустил глаза.

– Да, это вполне возможно, не так ли?

– Да, – кивнула Шарлотта. – Такое впечатление, что это или он, или Фергал Мойнихэн; но, честно говоря, не думаю, что у Фергала хватило бы на это смелости.

Пирса как будто немного позабавила ее откровенность, хотя юмор этот был, пожалуй, кладбищенским.

– Да, я тоже так считаю, – согласился он. – Но у дяди Падрэга смелости хватило бы. И для этого у него было много причин, во всяком случае, из-за его отношения к моему отцу. Но я в Англии не останусь, так что если мама не захочет вернуться к своей ирландской родне, к Дойлам, которые ее, наверное, с радостью примут, то ей лучше уехать с нами в Америку. Мне кажется, условия жизни на Диком Западе для нее не очень подходят, но нам всем придется напрячь силы. И, во всяком случае, там очень нужны врачи, а жителям границы будет безразлично, ирландцы мы, англичане или полукровки. И наши религиозные убеждения их тоже не взволнуют. А кроме того, там действительно нет большого риска повстречаться со старым знакомыми, особенно если мы обоснуемся на границе.