Энн Перри - Бомба в Эшворд-холле

Первой мыслью миссис Рэдли была мысль о провале совещания и о том, как это отразится на карьере ее мужа, но она сразу же устыдилась, вспомнив, каким горем явилась смерть Гревилла для его семьи, особенно для Юдоры. Эмили слишком хорошо помнила потрясение, пережитое ею после насильственной смерти старшей сестры, и стала размышлять над тем, каким образом хоть немного утешить родных Эйнсли. К счастью, Падрэг Дойл оказался братом миссис Гревилл и он с готовностью взял все в свои руки. Но почему он не сказал прежде, что приходится ей братом? Наверное, все дело в политике. Возможно, он и Юдора с Эйнсли опасались, как бы остальные ирландцы не предположили, что Гревилл не сможет быть объективен по отношению к своему зятю. А может быть, они не хотели дать таким образом знать всем, что Юдора – ирландка, причем с юга страны, и поэтому, очевидно, католичка, пусть и не ревностная. Эмили вообще терпеть не могла все эти ожесточенные распри из-за того, кто во что и как верует. Это дело личное, считала она. Но, по крайней мере, присутствие Дойла избавляло ее от необходимости утешать человека, находящегося в состоянии такого сильного шока. Значит, вместо этого ей можно будет сосредоточиться на том, чтобы поддерживать видимость спокойствия и порядка в доме и среди слуг. Хотя что бы она ни делала, все в любом случае сразу же узнают об убийстве в доме, и начнутся истерики, слезы, обмороки и перепалки, и неизбежно кто-то из слуг, хоть один человек, но захочет уволиться, и ему придется в этом отказать: никто не должен покидать стены дома, пока не закончится расследование.

Так что лучше миссис Рэдли самой обо всем рассказать слугам: люди, по крайней мере, оценят по достоинству ее честность и любезность. Джек был занят спасением обломков переговорного процесса, а лакеи и горничные оставались на ее ответственности. Эмили получила Эшворд-холл и штат слуг, а также доход, достаточный, чтобы содержать все это поместье в порядке, в наследство от первого мужа, и оно было передано в трастовый фонд для их общего сына. Слуги относились к Джеку с уважением, но все еще, по привычке, именно ее считали главной персоной в доме.

Хозяйка спустилась вниз и сказала дворецкому, что хотела бы безотлагательно поговорить со старшими слугами в гостиной домоправительницы. Слуги собрались быстро, как для торжественного случая.

– Вы все знаете, что вчера поздно вечером мистер Эйнсли Гревилл умер, находясь в ванне. – Эмили обошлась без каких-либо эвфемизмов, употребляемых в связи со смертью, которые обычно употребляла в разговоре. Было бы глупо сказать, например, «ушел из жизни» или «скончался» о человеке, которого убили.

– Да, миледи, – скорбно ответила миссис Ханнакер. Она все еще титуловала Эмили, хотя та уже утратила право на титул, так как вторично вышла замуж. – Да, это, конечно, очень печально. Означает ли это, что гости разъедутся?

– Не сразу, и, к сожалению, не могу сказать, как долго они еще пробудут у нас, – ответила миссис Рэдли. – Это зависит от определенных обстоятельств и, в какой-то степени, от мистера Питта.

Она глубоко вздохнула и оглядела обращенные к ней вежливые, внимательные лица. Сердце у нее сжалось.

– Полагаю, большинство из вас знает, что мистер Питт служит в полиции. Боюсь, что мистер Гревилл умер не вследствие несчастного случая, как мы предполагали сначала. Он был убит…

Миссис Ханнакер побелела и схватилась за спинку стула, чтобы не упасть.

Дворецкий Дилкс охнул: он хотел что-то сказать, но не нашел подходящих слов. Камердинер Джека покачал головой:

– Вот почему мистер Питт всех опрашивал, интересовался, где кто был вечером! И этот Телман тоже ходит вокруг и осматривает все окна…

– Но ведь никто не влезал снаружи? – визгливо спросила кухарка, уже почти паникующая. – Господи, спаси и сохрани нас всех!

– Нет! – ответила резко Эмили. – К нам никто не влезал. – Она тут же поняла, что сейчас ее люди испугаются еще больше, и пожалела, что ответила с такой горячностью. – Нет, – повторила хозяйка, – это политическое убийство. И все это связано с ирландской проблемой. К нам это не имеет никакого отношения. Всем этим займется мистер Питт, а мы все должны вести себя как прежде…

– Как прежде?! – с негодованием вопросила повариха. – Да нас всех могут поубивать сонных в наших собственных постелях! Прошу про…

– Не в постелях, а в ваннах, – поправила кухарку педантичная домоправительница. – Но мы, миссис Уильямс, ванны не принимаем. Мы моемся в тазах, как большинство людей. А из таза вы упасть не сможете.

– Ладно, но я не желаю, чтобы ирландцы входили ко мне в кухню или в наш холл, – ответила кухарка. – Вот и весь сказ!

Эмили не часто пребывала в нерешительности, когда дело касалось слуг: достаточно одного раза, чтобы они решили, будто тобой можно манипулировать, – и власти над домом тебе больше не видать. Она знала это уже давно. Но если миссис Уильямс не пожелает готовить еду, то она, миссис Рэдли, окажется в отчаянной ситуации. А если домашний распорядок в доме пошатнется, то может пострадать политическая карьера Джека. И какое всем дело до того, что у слуг была веская причина опасаться неприятностей?

– У них не будет никакой возможности попасть в вашу кухню, миссис Уильямс, – ответила Эмили после минутного колебания. – Вы сможете в полной безопасности готовить еду, как обычно. И я уверена, что вы не обречете на неудобства невинных в одинаковой степени с виноватыми, даже если такие виноватые имеются.

– Они уже тем виноваты, что все друг друга ненавидят, – ответила повариха, блестя глазами; руки у нее тряслись, а потом и все ее тело начало дрожать. – А в Благой книге говорится, что ненависть – такой же смертный грех, что и убийство, – добавила она возмущенно.

– Ерунда, – поспешно ответила миссис Рэдли. – Мы все здесь англичане и не станем впадать в панику только потому, что несколько ирландцев невзлюбили друг друга. У нас для этого за глаза хватит твердости и мужества.

Миссис Уильямс, услышав это, заметно приосанилась.

– Мы ни за что и никогда не отступали от исполнения своего долга, – продолжала Эмили, чувствуя, что она говорит те самые, необходимые слова. – Но если вы хотите сидеть отдельно от приезжих слуг, то, пожалуйста, ради бога, делайте, как считаете нужным. Хотя бы ради более молодых горничных, которые, естественно, могут быть очень напуганы. Разумеется, о вас я так не думаю. Вы все сможете превосходно себя контролировать. Но за младшим персоналом вы должны следить, чтобы они с перепугу не совершили какой-нибудь глупости. Ситуация сейчас очень напряженная, но мы должны ей соответствовать.

– Да, миледи, – ответила миссис Ханнакер, вздергивая подбородок. – Пусть эти ирландцы не думают, что мы такие слабонервные.