Лоренс Блок - Дьявол знает, что ты мертв

– Но я остаюсь трезв, – заявил он.

В какой-то момент я оглядел аудиторию и понял, что намного старше подавляющего большинства собравшихся, за исключением седовласого и тощего как призрак мужчины, сидевшего в углу, который вообще был, вероятно, самым старым человеком во всей Америке. Пару раз во время последовавшей дискуссии я порывался поднять руку, но что-то удерживало меня. И столько же раз мной овладевало желание уйти до окончания собрания, хотя и этого я не сделал, покорно дождавшись финала.

Потом по Десятой авеню я пешком дошел до бара «У Грогана».

– Помнишь наш самый первый с тобой откровенный разговор? – спросил Мик. – Я тогда заставил тебя снять рубашку.

– Да, ты хотел убедиться, что на мне нет микрофона.

– Точно, – сказал он. – И, Богом клянусь, очень надеюсь, что его нет на тебе сейчас.

Берк уже отправился домой. Полы были помыты, а все стулья, кроме тех, что стояли у нашего с ним столика, перевернуты вверх ножками. Всего одно бра освещало зал. Мик только что рассказал мне историю, из-за которой мог бы попасть в тюрьму, если бы она стала известна прокуратуре. Случилось это много лет назад, но для такого рода деяний не существует срока давности.

– Никаких проводов, – заверил его я.

При этом я заглянул в свой стакан. В нем была лишь содовая вода, но я смотрел в него с таким видом, словно содержал он нечто покрепче. Так я в свое время смотрел в стаканы с виски, как если бы ожидал найти в них закодированные ответы на все свои вопросы. Но вопросы в спиртном только растворялись, хотя когда-то и этого было для меня достаточно.

– Никаких проводов, никаких обязательств.

– С тобой все в порядке, дружище?

– Наверное, – ответил я. – Я только что закончил трехдневную работу для «Надежности», а день посвятил тому, чтобы утешить одну вдову.

– Даже так?

– Или это она утешила меня. Сейчас мне комфортно, но почему-то очень холодно, куда бы я ни подался.

Мик ждал.

– Речь о прежнем клиенте, – продолжил я. – Ты должен помнить парня, которого завалили на Одиннадцатой авеню.

– Помню. Но только я думал, ты давно закончил то дело.

– Да, но не закончил с его женой.

– О!

Кто-то подергал входную дверь. Она была заперта на замок и засов, однако даже одного огонька внутри оказывалось достаточно, чтобы время от времени в сердце какого-нибудь пьяницы вспыхивала надежда. Мик встал, сделал несколько шагов в сторону двери и жестом показал незваному визитеру убираться. Тот попробовал дверную ручку еще раз, а потом понял, что усилия напрасны, и побрел дальше.

Мик снова сел за стол и наполнил свой стакан.

– Он пару раз заходил сюда, – сказал Мик. – Не помню, рассказывал ли тебе об этом?

– Хольцман?

– Он самый. Этим летом к нам почему-то особенно часто стали заглядывать люди, никогда не бывавшие в баре прежде. Отчасти это объяснялось множеством новоселов в округе. Но, конечно, свою лепту внесла и та мерзкая статейка.

«Ньюсдэй» опубликовала колонку о заведении «У Грогана» в залихватском стиле, где описывалась пестрая толпа завсегдатаев, но особое внимание уделялось легендам, окружавшим жизнь самого Мика.

– Это привлекало публику? – удивился я. – Казалось бы, статья должна была, скорее, отпугнуть обывателей.

– Мне тоже так казалось, – сказал он. – Но люди – странные существа. Твой знакомый тоже заходил и озирался по сторонам, как все остальные. Словно мог увидеть в углу разлагающийся труп.

– Он был стукачом, – сообщил я.

– Правда?

– Сдал налоговой инспекции собственного дядю, а потом подставил коллегу-юриста, злоупотреблявшего наркотиками.

– Боже милостивый!

– Неплохо зарабатывал на этом. Но скорее всего потому его и убили.

– Значит, с ним разделался не другой твой клиент? Бродяга в армейском кителе?

– Мог и он. Дело осталось нераскрытым окончательно.

– Не раскрытым? – задумчиво повторил он. – Но если не тот нищий, кто тогда?

– Кто-то, кого он сдал властям или собирался сдать.

– Он занимался шантажом?

– Насколько я знаю, нет. Если только не решил расширить сферу деятельности.

Он нахмурился:

– Тогда кто же решил отомстить ему? Дядя? Или тот юрист?

– Такое представляется мне маловероятным.

– Ясно, что это не текущее дело, как я думаю. Иначе федеральные агенты слетелись бы как мухи на падаль. Ты сказал, возможно, кто-то, кого он собирался сдать, но еще не успел наведаться в налоговую инспекцию или в агентство по борьбе с организованной преступностью, куда, видимо, уже готов был обратиться.

– Похоже на то.

– Тогда как убийца понял, что его надо непременно устранить? Почему было попросту не спугнуть его? Как считаешь, что бы он сделал, если бы кто-то пригрозил ему?

– Сбежал бы куда-нибудь и забился в угол.

– Мне тоже так кажется. Не пришлось бы даже прибегать к насилию. Что касается меня, то я бы и голоса на него не повысил. Наоборот, побеседовал бы с ним очень тихо и ласково.

– Держа в руках крепкую дубинку?

– Для такого типа и дубинка не понадобилась бы.

– Может, все-таки кто-то из прошлого, – предположил я. – Не дядя и не юрист, а другая его жертва, о которой я ничего не знаю. У кого были основания свести с Хольцманом счеты.

– И разыскать на Одиннадцатой авеню? Он часто туда наведывался? Именно там следовало поджидать его, чтобы убить?

– Кто-то мог проследить за ним.

– И застрелить, когда он взялся за трубку телефона? – Мик поднял стакан. – Впрочем, кто я такой, чтобы давать тебе уроки твоей профессии?

– Кому-то надо мне их иногда преподавать. Это полезно, – сказал я.

Мы немного поговорили на другие темы, делая долгие паузы, переходя от одной истории к другой. Мик не особенно налегал на «Джеймисон», а лишь часто освежал содержимое стакана, чтобы он никогда не оставался совсем пустым. Он пил, чтобы поддерживать себя в определенном тонусе, и мне это было знакомо: я сам какое-то время выпивал именно так, но до тех пор, пока проклятый алкоголь не начинал предательски лишать меня разума прежде, чем я получал хоть какое-то удовольствие.

Что-то и сейчас не давало мне покоя. Что-то услышанное или прочитанное в последние день-два. Я никак не мог ухватить суть…

В это время года дни коротки, но и сейчас небо начало постепенно светлеть. Мик зашел за стойку бара и включил кофеварку, чтобы сварить нам крепкого напитка. Наполнил две кружки, долив в свою немного виски. Мне не хотелось даже вспоминать, сколько раз когда-то я делал то же самое. Превосходное сочетание – кофеин, чтобы взбодрить мозг, алкоголь, чтобы заглушить боль в душе.

Мы выпили кофе. Мик посмотрел на часы, а потом сверил их с теми, что висели над стойкой.

– Время для мессы, – объявил он. – Ты пойдешь со мной?

Священник был родом из Ирландии. Совсем молоденький – он, скорее, годился в служки при алтаре. К мессе собралось человек двенадцать, причем большинство составляли монашенки, и никто, кроме Мика, не надел мясницкий фартук. А потом только мы двое не подошли к причастию.