Оливер Пётч - Дочь палача и ведьмак

– Закрой рот, Жозефина! – прошипел Вартенберг. – Не богохульствуй!

– Да хоть бы и так! Говорила я тебе, что не нужно нам ехать в эту дыру. И ключ мог бы кто-нибудь другой привезти. Господи, ну почему именно тебе курфюрст велел…

– Проклятие, заткнись, я сказал!

Граф явно не собирался так повышать голос. Симон буквально чувствовал, что от него что-то скрывают.

Леопольд фон Вартенберг злобно зыркнул на лекаря.

– Что-то еще? – спросил он резко.

– Э… да, вот еще что спросить хотел, – сказал Симон, чтобы направить разговор в другое русло. – Ваш сын делал что-нибудь такое, чего обычно не делает? Может, он что-нибудь съел или выпил? Что-то такое, что могло бы вызвать болезнь.

Граф отвлекся от своих подозрений и задумался ненадолго. Наконец ответил:

– Вообще-то нет. У нас свой повар, и он готовит нам в монастырской кухне… – Внезапно он что-то вспомнил. – Хотя пару дней назад мы ужинали в местной таверне, потому что повар отправился в Хершинг за свежей рыбой. Еда была простая, но и жратвой не назовешь. Нам подали маринованную баранину с клецками и тушеной свеклой. Было довольно вкусно, хоть и жестковато.

– Баранина. Понятно…

Симон задумчиво кивнул. Что-то его насторожило в ответе, хотя он и не понял пока, что именно.

Лекарь еще раз пощупал пульс маленького Мартина. Жар пока был высоким, но теперь мальчик, по крайней мере, спал чуть спокойнее. Симон устало поднялся.

– Буду признателен, ваше сиятельство, если вы будете сообщать мне о любых изменениях в его состоянии, – сказал он с низким поклоном. – К лучшему или наоборот, неважно. А до тех пор всего вам доброго. Меня, к сожалению, дожидаются другие пациенты.

Граф отпустил его небрежным взмахом руки, и Симон, раскланиваясь, вышел за дверь. В коридоре он услышал, как графиня снова начала всхлипывать.

Лекарь устало потер виски, стараясь не думать о том, что ему предстояло еще целую ночь провести у кровати наставника. Может, удастся упросить Шреефогля сменить его хоть ненадолго? Он просто сказал бы советнику, что состояние молодого монаха настолько тяжелое, что бедняга нуждается в постоянном присмотре…

Шагая к выходу по увешанному гобеленами коридору, Симон размышлял над странной перепалкой между графом и его женой. Похоже, Вартенберг прибыл сюда по заданию курфюрста. Вот только зачем? И что там было такого секретного, что он не захотел обсуждать это при посторонних?

Симон вспомнил, что граф, помимо всего прочего, приехал на целую неделю раньше. У Вартенберга, конечно, хранился ключ от сокровищницы, но было бы вполне нормально, появись он здесь накануне праздника. Так почему же граф прибыл так рано? И что за сделки такие он обсуждал с бургомистром Земером?

Лекарь между тем дошел до высоких двустворчатых дверей, отделявших господскую часть от простых комнат. Симон остановился. Стражники стояли с другой стороны портала, граф с женой по-прежнему сидели возле больного сына. Лекарь задумчиво оглядел двери, что тянулись вдоль коридора. Что, если осмотреться тут немного?

С замирающим сердцем Фронвизер прокрался к первой двери и повернул ручку. Дверь оказалась незапертой, и лекарь нерешительно заглянул внутрь. По распахнутому шкафу и разбросанным всюду платьям, пестрым платкам и меховым шапочкам Симон понял, что попал, должно быть, в комнату графини. Он спешно затворил дверь и шагнул к следующей комнате.

Вторая попытка оказалась более удачной.

Лекарь увидел громадный стол из полированной вишни, в ширину занимавший почти всю противоположную стену. На нем стояла чернильница с перьями, рядом лежали стопки пергаментов и бумажных свитков. Справа от стола до самого потолка высился книжный стеллаж, рядом с ним стоял стул со спинкой. В высокое окно заглядывало послеполуденное солнце и заливало светом разбросанные по столу документы.

Лекарь почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Похоже, он попал в рабочий кабинет графа!

Фронвизер огляделся еще раз: в комнате больного по-прежнему всхлипывала графиня, что-то успокаивающе бормотал ей граф. Постояв немного в нерешительности, Симон вошел в кабинет и устремился к столу. Он торопливо пересмотрел документы: все они были написаны на латыни, и речь в них шла о церковных реликвиях. Симон насторожился.

Что, черт возьми, графу делать с реликвиями?

Он отыскал список, в котором значились десятки предметов, хранившихся в сокровищнице, и среди них крест Карла Великого, палантин святого Николая и плащаница с Елеонской горы.

В других пергаментных свитках говорилось об истории рода Виттельсбахов и прошлом монастыря. Симон торопливо пробежал по строкам, повествующим о бывшей крепости Андекс-Меранских, о ее разрушении Виттельсбахами и основании монастыря Андекса. Лекарь узнал о чудесном появлении реликвий, которые были спрятаны при штурме крепости и снова найдены лишь спустя сотни лет благодаря мыши. Он прочел о возрастающих потоках паломников и о том, что во время войны реликвии несколько раз прятали или увозили. Все это для Симона не было новостью, он уже знал об этом из маленькой Андексской хроники. Но следующий пергамент, зарытый среди множества прочих, добавил его сведениям новизны.

Это был план.

На потрепанной по углам и местами прожженной карте были отчетливо обозначены очертания крепости. Рисунок ветвистым лабиринтом исчерчивали ходы, которые заканчивались подписанными выходами. Нацарапанные вокруг деревья означали лес, чуть ниже располагалось, судя по всему, озеро. Не остались без внимания и наброски некоторых скал. Рядом значились несколько написанных второпях слов; Симон не сразу их разобрал.

Hic est porta ad loca infera…

– Вот врата в подземную часть, – пробормотал лекарь. – Что, черт возьми…

Не успел он внимательнее рассмотреть план, как шум из коридора заставил его обернуться. Кто-то приближался к двери! Симон лихорадочно огляделся в поисках возможных лазеек, но ничего, кроме окна, не обнаружил. Он подбежал к нему, откинул задвижку и открыл створку. Посмотрев вниз, почувствовал, как ноги стали ватными.

Господи, неужели это единственный выход?!

От безлюдного внутреннего двора его отделяли два этажа. Под самим окном вдоль всего фасада тянулся узенький карниз.

Шаги в коридоре затихли прямо перед дверью в кабинет. Симон перекрестился, вылез на карниз, прикрыл за собой окно и продвинулся немного правее, чтобы из кабинета его никто не увидел. Как раз вовремя: в следующее мгновение дверь скрипнула, и в комнату кто-то вошел.

«Лишь бы граф не заметил, что окно всего лишь прикрыто! – пронеслось в голове у Симона. – Если он его закроет, мне останется только спрыгнуть или вежливо постучаться и попроситься на виселицу».