Оливер Пётч - Дочь палача и ведьмак

– Точно, это же вполне разумно! Во всяком случае, я не знаю других мест, где мы смогли бы спокойно поговорить и где нам точно никто не помешает. Он и в Шонгау частенько там пропадал…

Она повернулась к растерянному живодеру и спросила дорогу. Михаэль нерешительно кивнул.

– Учитывая, что я знаю о твоем отце, ты, может быть, и права. Он всегда был немного… – Живодер смущенно улыбнулся. – Ну, странным.

Не вдаваясь в подробности, он объяснил ей дорогу, после чего похлопал по плечу Маттиаса, с грустным видом стоявшего чуть в стороне.

– Прости уж меня. Я не хотел тебя обидеть. Вот увидишь, дети скоро отыщутся, и ты сможешь с ними поиграть. Все будет хорошо.

Маттиас расплылся в улыбке и смущенно вытер бесформенные руки о фартук. Затем несколько раз поклонился и с глупым видом вышел за дверь.

– Бедняга, – вздохнул Михаэль. – Каким бы человеком мог стать, если б солдаты язык ему не вырезали! – Снова повернулся к Магдалене и заговорщицки сказал: – Я сейчас схожу кое к кому из местных, которым можно доверять. Могильщик, пастух и брадобрей из Хершинга, угольщик из Рамзее… Все как один безродные! – Он громко рассмеялся. – Нас ведь больше, чем все привыкли считать. Вместе мы разыщем твою семью.

Магдалена пожала ему руку.

– Спасибо тебе, Михаэль. Я этого никогда не забуду.

В глазах у дочери палача вспыхнули грозные искорки.

– А теперь пойду разыщу отца, – сказала она тихо, но решительно. – Поверь мне, этот гнусный ведьмак еще пожалеет, что связался с Куизлями.

Юбка развевалась на ходу. Магдалена избегала широких дорог и шагала под защитой кустов ежевики и боярышника в сторону Махтфлинга, небольшой деревушки, расположенной в двух милях от Эрлинга. Близился полдень, и солнце начинало неприятно припекать. С запада наползали грозовые тучи: погода обещала еще показать себя.

Михаэль Грец подробно описал ей холм, расположенный чуть дальше так называемого булочного холма и скрытый среди лесов. Но даже если живодер указал бы ей лишь примерное направление, Магдалена ни за что не пропустила бы этот небольшой пригорок. На окруженной низким кустарником возвышенности догнивали останки деревянной конструкции. Прежде здесь стояли, расположенные треугольником, каменные колонны, соединенные у вершин деревянными брусьями. Один из них давно уже упал на землю, да так и остался гнить; второй скосился, прислоненный к ветхой колонне. И все-таки с первого взгляда ясно было, для чего служил этот холм много лет назад.

Магдалена вышла к висельному холму Эрлинга.

Она с трудом пробиралась по заросшей сорняком и кустарником тропе, взбиравшейся на пригорок. Михаэль Грец рассказывал, что здесь в древние времена проводили казни, но со временем правосудие вершить начали в соседнем Вайльхайме, где пребывал земельный судья. Лишь во время войны на этом холме изредка вешали дезертиров или беглых крестьян. Магдалена невольно подумала об отце немого Маттиаса, который болтался в петле на глазах у собственного сына. «Проскакать на ветре» – так называли это неприглядное зрелище. Иногда казнь длилась минут пятнадцать, пока не наступала смерть.

Магдалена очень надеялась встретить на вершине холма Симона с отцом. Оба они знали об этом месте, Михаэль уже несколько раз о нем рассказывал. Холм располагался чуть в стороне от дороги, чтобы ни один путник не пропустил устрашающего зрелища, но постепенно он порос кустарником и небольшими деревцами. Ближайший дом располагался за несколько сотен шагов. Так как разлагающиеся трупы разбойников висели здесь не один месяц, вонь, особенно летом, стояла такая, что никто не желал селиться поблизости. Кроме того, висельные холмы издавна считались про́клятыми, и люди обходили их стороной. Отличное место для тайной встречи. Магдалена молилась, чтобы отец ее руководствовался теми же мыслями.

Исполненная надежды, дочь палача поднялась на самую вершину. На гнилой перекладине сидели несколько ворон и недоверчиво смотрели на девушку. В конце концов птицы с криком взвились в воздух и улетели в сторону долины. Колючие стебли ежевики обвили трухлявые балки, гудели пчелы, и пугливый заяц скрылся в подлеске. Магдалена сразу поняла, почему отец выбирал именно такие места, чтобы поразмыслить.

Вся людская суета здесь сразу же сходила на нет. Зловещее спокойствие располагало к размышлению и раздумьям.

Магдалена огляделась вокруг, но не заметила ничего необычного. Слева, в сотне шагов змеилась проселочная дорога, по ней как раз колесила повозка. Еще дальше монастырь подпирал ясное полуденное небо. Может, она все-таки ошиблась?

За спиной вдруг послышался шорох. Магдалена развернулась: перед зарослями боярышника стоял палач. Он, словно призрак, появился из ниоткуда и как ни в чем не бывало стряхнул колючки с плаща.

– Отец! – с облегчением воскликнула Магдалена. – Я так и знала, что ты здесь!

– Умница, – ухмыльнулся Куизль. – Ты мне дочь как-никак. Нам надо поговорить. Я… – Палач замолчал, заметив страх в ее глазах. – Что случилось? – спросил он и недоверчиво шагнул к дочери.

– Петер и Пауль… они пропали. – Магдалена с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться. – Их похитил колдун!

Она дрожащими руками достала из-за пазухи письмо и протянула отцу. Якоб прочел его и смял клочок бумаги, словно пытался выдавить из него кровь. Лицо у него посерело, как камень, голос стал тихим и глухим.

– Он пожалеет, – прошептал палач. – Этот ублюдок еще пожалеет. Никому я не позволю безнаказанно похищать моих внуков.

Магдалена вздохнула и немного успокоилась.

– Пустыми угрозами мы сейчас ничего не добьемся, – сказала она решительно. – Сначала надо вместе подумать, где сейчас могут быть дети. Ума не приложу, как они так сразу пропали. Играли в саду – и вдруг…

Она вдруг огляделась.

– А где, собственно, Симон? И что вы там опять натворили? За вами уже половина Андекса охотится!

– К сожалению, мы с ним разминулись, – проворчал палач и, казалось, немного смутился. – Бургомистр, будь он неладен, узнал меня на площади.

Куизль рассказал дочери о демонстрации облаток, последующем бегстве и схватке на краю обрыва.

– Но Симон жив, – в завершение успокоил он Магдалену. – Я сам слышал, как он кричал что-то из ущелья. – Нахмурился. – Странно только, что он до сих пор не объявился…

– Может, его уже стражники схватили, – пробормотала Магдалена и покачала головой. – Так или иначе, нужно решить, что делать дальше. Колдун предлагает нам сделку. Если мы прекратим его преследовать, он…

– И ты ему веришь? – Палач брезгливо сплюнул на землю. – После всего, что натворил этот полоумный? Ничего ты от него не дождешься! Ни за что он не отпустит детей. Даже если мы пообещаем тотчас вернуться в Шонгау, он будет держать их заложниками, а когда получит, что ему нужно, просто прикончит их, как зайцев. Свернет им шеи да еще посмеется.