Лиза Гарднер - Опасное положение

Мик открыл огонь нам вслед.

Машина на скорости взлетела на пригорок, подпрыгнула, оторвавшись от земли, и в этот миг Тесса заметила обширный комплекс. До него оставалось километров пятнадцать. Гигантское здание самой тюрьмы высилось на холме, территорию по периметру окружали ряды колючей проволоки.

Внедорожник приземлился так, что они оба охнули от удара. Затем, виляя по грунту, Уайетт выскочил из леса к трассе. Резкий поворот направо – и они уже мчались на север по новому асфальту, а деревья вдоль дороги сливались в длинный зеленый тоннель.

– Он огромный! – воскликнула Тесса. – Как мы их там найдем?

– По звуку выстрелов. Жилет на вас?

– Да.

В половине третьего бронированные жилеты надели все. Агенты ожидали, что звонок закончится действием. Надеялись на лучшее, но, как опытные копы, приготовились к худшему.

У Тессы из головы никак не выходила Софи, ее дочь, которая уже потеряла одного родителя. А еще ее совет искать в темных, холодных местах. Как прозорливо. Что могло быть темнее и холоднее законсервированной тюрьмы?

Как сказала Софи, Тесса была нужна Эшлин. И всей их семье.

– Я хочу винтовку, – сказала Тесса.

Уайетт утопил педаль газа в пол, и машина снова рванула вперед изо всех сил.

Мы выбежали из аппаратной в главный коридор.

– Папа, – тяжело дыша, напомнила Эшлин.

– Уходим, уходим, нужно уходить, – сказала я, все еще сжимая ее руку.

– Папа! – закричала она, пытаясь меня остановить.

Я повернулась к ней с таким зверским, сумасшедшим лицом, что у нее перехватило дыхание.

– Забудь про него, Эшлин Денби. И про меня тоже, если на то пошло. Выбирайся отсюда. Это мой последний приказ. Больше я ничего не прошу. Помни только о том, что ты должна выжить. Так хотят твои родители.

– Мама…

– Цыц. Он идет. Все, беги!

И она побежала. Прямо по коридору. На выход. Но подтолкнула ее скорее не моя речь, а нечеловеческий рев Мика, который наконец вышел из аппаратной, дохромал до коридора и повернулся к нам.

Я мельком взглянула на него. Не мужчина, а накачанный медведь. С кровавым подтеком на пол-лица от одного из снарядов Эшлин. Поверх черного камуфляжа на нем был какой-то жилет, буквально нашпигованный оружием и боеприпасами. Еще в глаза бросился нож. Пристегнутый сбоку к бедру. Здоровый, блестящий охотничий нож. И я уже чувствовала, что он с радостью выпотрошит им меня.

Однако сначала Мик поднял пистолет. Направил прямо на меня, пока я стояла как вкопанная, и нажал на спусковой крючок. Между нами было метров десять. Детское расстояние для человека его подготовки и мастерства. Но по иронии, пистолет щелкнул вхолостую.

Не удержавшись, я улыбнулась.

В следующую секунду Мик отшвырнул оружие и тронулся с места.

Я побежала следом за дочерью к передним дверям. Если б только оказаться на улице: так много мест, чтобы спрятаться. И полиция наверняка поняла. Они оставались на линии. Что-нибудь да увидели или услышали. И должны были вот-вот приехать.

Если б только оказаться на улице…

Эшлин добралась до двойных стеклянных дверей первая. Она неслась так быстро, что створки распахнулись перед нею, как вода перед ныряльщиком. На мгновенье показалась полоска яркого дневного света, а потом дочь исчезла из виду.

Отзвук тяжелых ботинок Мика становился все громче и громче за моей спиной.

Я попыталась поднажать. Почти полностью истощенная сорокапятилетняя женщина с абстинентным синдромом. Но молодость никак не возвращалась. Бесполезно. Мик был хорошо подготовлен и в отличной форме. А я была всего лишь я. Мое сердце уже бешено колотилось в груди, голова кружилась, и одновременно подкатывала тошнота. Сил больше не было. Второе дыхание не открывалось. Вот тебе и наркотики, тупо по-думала я. Видимо, четырехмесячная диета из обезболивающих телу на пользу не пошла.

Стеклянные двери были так близко. Если б только оказаться за ними…

Тут вспыхнул дневной свет. Как в сказке. Двери отворились сами.

И передо мной появился Зед. С безучастным лицом он смотрел, как я бегу прямо на него. С ним была Эшлин, корчившаяся от боли. Он вывернул ей руку за спину и держал мертвой хваткой. Позади, в простаивающем фургоне с открытой боковой дверцей сидел Радар.

Ну конечно, я же видела, как он его подогнал. Вот дура. Мы бежали к ним, в распростертые объятия наших захватчиков.

Я сорвалась и закричала. От злости, отчаяния и сильнейшей усталости.

Потом, так как больше терять было нечего, я бросилась на Зеда, человека, схватившего мою дочь, и вцепилась ему в глаза.

– Ну где же, где же? – спрашивала Тесса.

Они пронеслись мимо первого знака, советующего водителям не подбирать попутчиков. Потом промелькнул знак государственной собственности. Дальше должно было показаться полностью электризованное периметральное ограждение, увенчанное спиралями колючей проволоки, и проходная у поворота к тюремному комплексу площадью три квадратных километра.

Но пока Тесса ничего не видела.

В небе не слышался стрекот фэбээровского вертолета, который вылетел из Конкорда. Не выли сирены машин, хотя полиция давно выехала, не говоря уже о спецназе штата.

Внезапно впереди замаячила двойная стальная сетка высотой пять метров.

– Винтовку, – приказал Уайетт.

Тесса сняла ее с крепления, пока сержант гнал вдоль ограды. Взвизгнули тормоза: Уайетт повернул направо, и внедорожник въехал на территорию тюрьмы.

Зед упал. Не знаю, о чем он думал. Что я сдамся, отчаюсь, раскисну? В любом случае нападения он не ожидал.

Эшлин отшатнулась в сторону, и я опять наскочила на Зеда. Впилась изломанными ногтями в его лицо и постаралась большими пальцами выдавить ему глаза. Оскаленная кобра на левом виске зашипела, но я хладнокровно сосредоточилась на своей задаче. Изувечить. Сделать больно. Пустить кровь.

Внезапно мой шелковый топ затрещал под громадными ручищами. Мик оторвал меня от Зеда, поднял над головой и отшвырнул подальше. От удара об асфальт из меня вышибло дух.

Зед вскочил на ноги, зажав левый глаз рукой, а Мик выхватил из набедренной подвески нож, повернулся к нам с дочерью и принял боевую стойку.

Так я и знала. Лезвие было большим и зазубренным. Мику не терпелось пустить его в ход. Очень не терпелось. Он утер кровь из раны на лбу и осклабился.

Дочь сидела на асфальте рядом со мной. Она тихо икнула и с ужасом в глазах поднялась на ноги.

Мик поигрывал ножом, перебрасывал его из правой руки в левую. Устроил представление.

Зед медленно шел к фургону, не отрывая руки от глаза. Он был уверен, что Мик с нами справится.

– По моему знаку беги в тюрьму, – прошептала я дочери. – Исчезни. Затаись где-нибудь. Полиция уже едет. Потерпи.