Ник Пиццолато - Остров пропавших душ

Стэн опять ничего не ответил.

– Вот таким вот образом. Я выхожу из игры. Ты уже взял ручку?

– Подожди…

– Не получится, – и я зачитал ему номер счета в Первом национальном. И велел ему внести деньги до четырех часов следующего дня, а то мне придется сходить на почту. А потом повесил трубку.

Руки мои стали дрожать, а колени затряслись и предательски ослабли. Я сделал добрый глоток вискаря, потом вышел из будки, и меня вырвало. Муравьи и москиты набросились на желчь и окружили мою голову, как короной. Затухающий свет единственной фары вывел меня назад на дорогу. Я периодически прикладывался к бутылке и не стал включать радио. Нога моя все время соскальзывала с акселератора.

По берегу острова были разбросаны костры. Ближе к воде звук ветра стал громче. Мотель был темным, за исключением вывески и единственной лампы на столе в офисе. Гриль Лэнса опять стоял перед дверью его комнаты. Через щель между шторами я заглянул в комнату девочек. Она освещалась голубым светом экрана работающего телевизора. Рокки спала, свернувшись клубком среди сбитых простыней. Рядом с ней, в большой майке, спала Тиффани, широко и свободно разбросав руки и ноги в разные стороны. Я опять ощутил тот страх, который испытывал будучи мальчишкой; от него болел живот и деревенела спина, и хотелось убежать и спрятаться в хлопковых полях, как больной собаке.

На следующий день я сказал сестрам, что мы уезжаем. Это был еще один душный яркий день, просоленный и мокрый. Мы хотели в последний раз сводить Тиффани на пляж, и сестры спросили, не могут ли они пойти с нами. Двигались мы в их компании медленно – я тащил два алюминиевых садовых стула, а у Рокки в руках была сумка с полотенцами и другими пляжными принадлежностями. Сегодня Рокки была более оживленная и спросила меня, куда мы пойдем на наше Большое свидание. А я уже и забыть успел о своем обещании. Однако ее не покидала какая-то скрытая печаль, на лице у нее было то выражение проигрыша, которое я так часто видел на лицах других людей в своей жизни. Оно обычно появлялось, когда люди сдавались и отказывались от борьбы. Я хотел изменить это.

Сестры-монашки даже на пляж надели свои темные платья из синтетики. Они вместе с Тиффани с трудом передвигались по песку в своих толстых коричневых чулках, сквозь которые проступали их варикозные вены. Ветер трепал мою свободную гавайскую рубаху, пока я устанавливал их стулья. Они осторожно уселись на них, закрывшись от солнца широкополыми шляпами и противосолнечными стеклами, которые они надели на свои обычные очки. Казалось, что Рокки их стесняется, когда она разделась до своего бикини и сестры оглядели ее. Я какое-то время посидел рядом с ними, и мы вместе понаблюдали, как Рокки повела Тиффани в воду.

Даже отсюда я мог различить синяк на ее бедре, но все равно она здорово выглядела – стройное тело и бледно-розовая кожа, крепкие мускулы и первоклассная попка. В Рокки была эта скрытая красота, которая пока еще не вышла наружу, так как девушка еще не превратилась в настоящую женщину. Я был в этом убежден.

Она довела Тиффани до прибоя – малышка все еще боялась накатывающихся волн, но быстро привыкла и весело рассмеялась, когда они разбились у ее ножек. Рокки тоже рассмеялась, подняла девочку на руки и обмакнула ее ножки в воду. Мы слышали их смех, смешивавшийся с рокотом и шипением волн.

Кругом было много народа: семьи с детьми, тинейджеры, парни с коричневыми телами и выгоревшими на солнце волосами, которые внимательно рассматривали Рокки, проходя мимо.

Старушки смеялись и кудахтали всякий раз, когда над пляжем раздавались визги Тиффани. Лица их были покрыты потом, который они вытирали платком, – одним на двоих.

– У нее такой хороший характер. Она вся такая открытая, – заметила Дехра.

– Да, – подхватила ее сестра, – такая доброжелательная.

– Я, так сказать, очень благодарен вам за все, что вы сделали для малышки, – произнес я.

– Она особенный ребенок.

– Вот именно.

– Я тоже так думаю. – Я немного подождал и продолжил: – Может быть, они еще поживут здесь немного после того, как я уеду.

Под широкими полями шляп на их лицах появилось некоторое замешательство.

– Им необходимо, чтобы рядом с ними находились надежные люди. Ведь надо, чтобы за малышкой кто-то присматривал, если они останутся здесь.

– Что вы имеете в виду? – спросила Дехра.

– Я имею в виду, что если меня не будет рядом, а малышке что-то понадобится…

– Ах вот как… – Сестры посмотрели друг на друга.

– Я знаю, что вы за ней присмотрите.

– Понимаете, в действительности мы никогда не…

– Да все в порядке, – произнес я, взмахнув рукой, встал и направился к полосе прибоя.

Мои ноги вязли в песке, и я ощущал их тяжесть. Девочки стояли в прибое и улыбались мне, а Тиффани протянула мне свои ручонки, требуя, чтобы я поднял ее. Войдя в теплую воду, я схватил ее под мышки и подбросил высоко в воздух, а она завизжала и задрыгала ногами, стараясь растянуть мгновения полета. Брызги воды, укусы соли.

На какую-то секунду на лице Рокки появились рябинки, и она рукой убрала со лба влажные волосы. Солнечный свет, отражавшийся от воды, блестел в ее глазах, отражался от ее кожи и сверкал на ее зубах, но я все никак не мог отвести глаз от темных пятен на ее бедрах.

– Ну, уже решил, где ты меня сегодня гуляешь? – спросила она.

Я повернулся и посмотрел на пляж. Одна из двух сестер как раз опускала небольшой фотоаппарат, который они захватили с собой. А потом они обе замерли в своих одеждах, напоминавших монашеские, и с ничего не выражающими лицами. Что-то таинственное было в похожести этих двух фигур. Я подумал о своем банковском счете.

Офис был загроможден тремя новыми букетами, которые, скорее всего, подарил Лэнс. Я хотел заплатить Нэнси, чтобы она вечером посидела с Тиффани, но две старушки попросили отдать девочку им, что меня, честно сказать, удивило после того, что они говорили мне на пляже. В супермаркете я взял для них напрокат несколько мультфильмов.

Около половины пятого я позвонил в Первый национальный, но деньги на мой счет все еще не пришли. На нем лежали только те пятьдесят баксов, которые я сам туда положил, чтобы можно было открыть счет. Пришлось остановиться у телефонной будки рядом с винным погребком, около которого пили свое пиво из бумажных стаканов мексиканцы, поглаживая себя по голым животам. Сейчас уже не имело значения, откуда я звоню, – все равно завтра утром меня здесь не будет.

– Какого черта? – произнес я в телефонную трубку.

– Я сделал несколько переводов, но деньги на счет упадут только завтра. Я хотел тебя предупредить, но ты забыл оставить свой номер телефона.

– Имей в виду – конверты заклеены и надписаны.