Кристофер Мур - Дом духов

– Хорошо сделанная работа, – заметил он.

– В Лондоне я хочу отыграться на корте, – сказал Кальвино, следя за покачивающимся на стропах слоном, который уменьшался в размерах на фоне широкого неба.

– Вы выиграли одно очко, – сказал Ламонт. – Может, вам следует остановиться, пока вы впереди?

– Вы правы, – ответил Винсент. – Я не хочу испортить вашу жизнь в стиле «девять-ноль». Как ту идеальную игру, в которую вы сыграли со стариком Хоудли.

– Вы помните Дамбо? – спросил Ламонт.

Мультфильм Уолта Диснея «Дамбо» шел в Бруклине, вспомнил Кальвино. Только эти деревянные слоны не махали ушами, а у одного живот был набит деньгами, и они выглядели неподвижными и мертвыми, как резное пятисотлетнее дерево.

– Я помню «Дамбо».

– Американцы создали культуру «Дамбо». Она сделала всех тупыми. В том числе, боюсь, моих собственных соотечественников. Поэтому мистер Хоудли меня слушался. Зачем ему было слушать вас?

– А почему вы это делали?

– Потому что знал, что могу одержать верх над вами. У меня была одна неделя форы. Полно времени, чтобы сменить страну раньше, чем вскроют ваши фотографии.

Когда слон поднялся примерно на двадцать футов вверх, лебедка крана остановилась, и слон застрял наверху, подобно пассажиру «чертова колеса» после отключения электричества.

– Не разочаровывайте меня играми, мистер Кальвино, – сказал Ламонт, глядя на слона, тихо качающегося над головой.

– Командуйте, Фил. Вы хотите, чтобы я поговорил с тем парнем, или вы сами хотите с ним поговорить?

– Он говорит по-английски? – спросил Ламонт, глядя на далекую фигуру оператора крана в его кабинке.

– Он говорит по-тайски. Это Таиланд. Я говорю по-тайски. Как вы хотите сыграть?

– Выясните, почему он остановился.

Кальвино приложил ладони ко рту и позвал оператора крана. Ответа не было, и сыщик попытался снова.

– Он меня не слышит, – сказал он наконец. – До него целая миля. Почему вы беспокоитесь? У вас есть оружие. Что мне сделать? Воткнуть курительную палочку вам в глаз?

И как только он это произнес, вспомнил катои по имени Бунма в коридоре над баром «Африканская Королева» с ручкой, вошедшей в мозг через глаз.

– Идите, – сказал Ламонт и сунул руку в карман пиджака.

Винсент подошел к железным прутьям и поднял руки ладонями вверх, затем указательным пальцем сделал жест, изображающий вертолет. Оператор по-прежнему не отвечал. Он сидел с остекленевшим взглядом в кабине подъемного крана.

– Что он сказал? – крикнул Ламонт. – Гребаный тайский кретин.

– Ему плохо. Его выворачивает наизнанку. Они с приятелями до этого сильно нагрузились «Меконгом».

– Гребаные тайцы, – процедил Филип. – Тупые, невежественные, проклятые тайцы. Деревня долбаная.

Когда Ламонт закончил, перед ним стоял таец в выгоревшей крестьянской рубахе и мешковатых брюках.

– Мать твою, – произнес этот человек.

– Нара, – сказал Ламонт, щеки его пожелтели и ввалились. – Спасибо за фотографии, друг.

– Всегда пожалуйста, Филип.

Кальвино вспомнил этого парня в крестьянской рубахе; он стоял на коленях у алтаря с закрытыми глазами, молитвенно сложив руки перед грудью, босой, сжимая в обеих руках горящие курительные палочки, склонив голову в полупоклоне. Водитель тук-тука , пришедший попросить духов святилища о выигрыше в лотерею, подумал тогда Кальвино. Он выглядел набожным и искренне верующим. Последним человеком, которого можно заподозрить в том, что он выхватит большой нож.

– Я рад, что вы присоединились к нам.

– Все в порядке, я тоже рад тебя видеть, – ответил полковник Нара.

– Деньги здесь. Маленькая шутка Бена. Он спрятал их напротив вашего офиса. Каждый день вы ходите мимо, гадая, где эти деньги. И я думал, Нара умный, он их найдет. Мы заключили сделку. Но вы меня надули, как и предупреждал меня Бен, – сказал Ламонт, пятясь от клинка.

Нара ухмыльнулся, гусиные лапки появились в уголках каждого его глаза.

– Фарангу здесь не место, – сказал он, слегка постукивая себя по сердцу свободной рукой; другая рука с ножом свободно болталась у его бока, пока он приближался коротким шажками. – Ты жадный человек. Для тебя это очень плохо. Друзья тебе помогают. Но разве ты помогаешь друзьям? Я так не думаю.

Ламонт с трудом сглотнул.

– А вы помогли своим друзьям? Бирманским друзьям – может быть. А как насчет Чанчая? Или тех мальчишек, который вы убили в Клонг Той? Чанчай сказал мне, что я буду следующим.

– Чанчай умер, как старая баба.

– Даенг сказала, вы собираетесь в Бирму, – сказал Ламонт.

– Она права. Здесь все кончено. У нас заказан чартерный рейс в Рангун. К сожалению, ты с нами не летишь.

Лицо Нары излучало страшный гнев человека, переступившего грань разумного, которым движет слепая ненависть и ярость; этот человек наступал, стиснув зубы, с побелевшими костяшками пальцев, сжимая рукоятку ножа.

Ламонт принял позу, которую натренировал на теннисном корте.

– Иди к черту, Нара, – произнес он.

Послышались два резких щелчка, словно воздух вспорол длинный кнут, и Нара упал на одно колено, а потом уткнулся лбом в цемент. Ламонт стрелял гораздо лучше, чем мог ожидать Кальвино от ученика английской частной школы. Нара стоял близко и был легкой мишенью; промахнуться было почти невозможно.

– Ты дерьмо. Ты паршивое дерьмо, – процедил Филип сквозь зубы, резко обернулся и прицелился в Кальвино.

– Эй, Фил. Не надо волноваться. Мы сможем уладить это вместе.

Винсент стоял от него меньше чем в двадцати шагах. Ближайшие к ним тайцы разбежались кто куда. Держа руки в карманах, Кальвино стоял и ждал. В любой момент, думал он, снайпер снимет Ламонта. Секунда мелькала за секундой, Филип подходил все ближе. Для Винсента было уже слишком поздно. Его охватило чувство обреченности, он понял, что умрет в доме духов. Ничего особенного. Безумные, хаотичные мысли мелькали в его сознании. Какое значение будет иметь в 126462 году, умрет он сейчас или на сорок лет позже? У него в желудке поднимался легкий холодок смирения. Не такое уж это плохое место. Кальвино вспомнил о Мелоди, о старой юридической практике, о Пратте, играющем на саксофоне в джазовых клубах в Гринвич-Виллидж, и о том, как волосы Кико рассыпаются по подушке, когда она спит. Двадцать секунд произвольных картинок; никаких мыслей, просто визуальные образы. Он чувствовал извне свое тело, которое приближалось к бару «Доставлен мертвым в Бангкок», ощущал запах пепла и дыма, и заказывал «Меконг», и спотыкался о ведро с угрями, оставшееся после шоу…

Филип Ламонт прицелился и спустил курок. Щелк. Его пушка дала осечку. Он снова прицелился, держа оружие двумя руками, нажал на спуск, но и во второй раз выстрела не получилось.