Патриция Вентворт - Ключ. Возвращение странницы (сборник)

– Если ты намерена ехать домой, то лучше ступай укладывать вещи! Пинкотт с фургоном будет здесь через полчаса!

Не дожидаясь ответа, он развернулся и вышел. Снова хлопнули обе двери. Медора Браун встала. Мраморная бледность совершенно покинула женщину. Сильно покраснев, она подошла к кушетке и произнесла:

– Милая мисс Софи… можно?

И почти бегом покинула комнату.

– Господи! – воскликнул Гарт и добавил: – И сколько же продлится мир?

Мисс Сильвер взглянула на молодого человека и с легким упреком заметила:

– Они оба были так несчастны. Честно говоря, я сомневаюсь, что миссис Мэдок будет так уж трудно с супругом. Такт и любовь способны исцелить мистера Мэдока и сделать так, чтобы он перестал ждать худшего. Я сразу же увидела, в чем беда. Думаю, она справится.

Гарт молча смотрел на нее, пока мисс Сильвер не повернулась обратно к слушателям. Тогда он склонился к Дженис, на подлокотнике кресла которой сидел, и пробормотал – девушка надеялась, что неслышно для остальных:

– Дорогая… я клянусь быть тактичным и любвеобильным.

– Осталось сказать немногое. Думаю, Эзра таки получил некоторую сумму денег. Он, видимо, угощал выпивкой посетителей «Быка», что не входило в его привычки. Но, как и у любого шантажиста, аппетит Эзры вырос – он начал болтать и стал слишком опасен, чтобы с ним мириться. Полагаю, Шмидт зазвал старика к себе в довольно поздний час, встретил и провел – возможно – в гараж. Да, я почти уверена, что в гараж. Это перестроенный каретный сарай, где стоит удобная тачка. Эзре предложили бренди, от которого он не отказался. Затем его оглушили, положили на тачку и отвезли – скорее всего через луг, самым коротким и безопасным путем – туда, где бедолагу впоследствии нашли. Риск если и был, то небольшой – в Борне рано ложатся спать, и, помнится, погода стояла ненастная. Вернувшись домой незамеченным, Шмидт счел себя в безопасности. Обвинение против мистера Мэдока, несомненно, казалось ему очень сильным, и он с полной уверенностью ожидал, что смерть Эзры сочтут несчастным случаем. Трудно переоценить сообразительность сержанта Эббота, который заметил сухой гравий, прилипший к грязным подошвам, и сделал блистательный вывод, что Эзра не сам пришел к той луже, где утонул.

Единственный раз в жизни Фрэнк Эббот прилюдно покраснел. Румянец, хотя и слабый, был отчетливо различим, чему Гарт Олбени весьма обрадовался.

Мисс Софи поднялась с кушетки и объявила, что должна заглянуть к бедной Медоре. Ида Моттрам обняла мисс Сильвер, закатила глаза, взглянув на Фрэнка, ахнула и сказала, что ей пора бежать к Банти, но у двери обернулась.

– Мистер Эббот, как вы думаете, мистер Ивертон не стал бы возражать, если бы мы поделили его кур?

– Боюсь, что не могу предположить, миссис Моттрам.

– Ну и ладно. – Она послала собравшимся воздушный поцелуй и ушла.

Мисс Сильвер ласково взглянула Иде вслед, а затем повернулась к Гарту и Дженис.

– Я должна еще кое-что собрать, а такси прибудет через десять минут. Сержант Эббот доедет со мной до Марбери. Всегда немного грустно прощаться, после того как дело раскрыто, но если виновный обнаружен, а невиновный оправдан, я довольна и утешена. Нет ничего превыше правосудия, и я, хоть и скромными силами, стараюсь ему служить. Пожалуйста, примите мои наилучшие пожелания. Я искренне надеюсь, что вы будете счастливы.

Она вышла – маленькая неуклюжая фигурка в старомодном платье с деревянной розой у ворота. Волосы, аккуратно собранные в сеточку, лежали тугими завитками по моде, установленной королевой Александрой в девяностые годы и теперь вновь входящей в обиход. На ногах, обтянутых шерстяными чулками, красовались вышитые бисером туфли, в руке покачивался мешочек для рукоделия с ярким цветочным узором.

Когда женщина вышла, Фрэнк Эббот закрыл дверь и далеко не официальным тоном провозгласил:

– Правда, она чудо?

В Продовольственном бюро было холодно и душно. Хорошо бы снова выйти на свежий воздух. Хорошо бы все поскорее закончилось. Не то чтобы она так уж долго ждала, но просто чувствовала сердитое нетерпение. Пережить все, что она пережила, восстать буквально из мертвых и вот теперь терять время в очереди за продовольственными карточками – это было по меньшей мере разочарованием. Она, Анна Джослин, воскресшая из мертвых, стоит в очереди за карточками, вместо того чтобы звонить Филиппу.

Очередь двигалась медленно. Она стала думать о Филиппе. Три с лишним года небытия – долгое время. Больше трех лет Филипп вдовствует, и вот примерно через полчаса кто-то подзовет его к телефону и некий голос – ее голос – сообщит ему радостную весть: Анна Джослин жива. Ей доставляло немалое удовольствие думать о том, как она скажет Филиппу, что он все-таки не вдовец.

А если он в отъезде?.. Странное возбуждение пронзило ее от головы до пят. Это было точь-в-точь такое чувство, какое могло бы охватить ее, если бы пол разверзся и нога зависла над пустотой. На миг у нее закружилась голова. Потом это чувство прошло. Она застанет Филиппа на месте. Если он и не имел о ней известий, то сведения о его передвижениях и местах пребывания тщательно выверенными окольными путями передавались тем людям, кто помогал ей на пути. Он был в Египте, в Тунисе, после ранения отправлен домой. В должное время, как только он почувствует себя в надлежащей форме, ему предстоит важная встреча в военном министерстве. Так что он, конечно же, окажется дома, в поместье Джослин-Холт – спит себе в башне, или прохаживается по террасе, или обходит конюшни, размышляя о том, как ему распорядиться деньгами покойной Анны Джослин. Разумеется, ему придется дождаться конца войны. Но никакая мировая война не в силах помешать Филиппу строить планы в отношении Джослин-Холта. О да, она застанет его на месте.

Анна продвинулась в очереди на одного человека, продолжая размышлять. А что, если он вторично женился?.. Она почувствовала болезненный укол, закусила губу. Нет – она бы услышала, ей бы сообщили, предупредили… Предупредили бы? Или нет? Она вскинула голову, губы разжались, дыхание участилось. Нет, ей нельзя на это полагаться, ей нельзя полагаться ни на что. Но все-таки почему-то ей казалось, что Филипп не стал бы жениться во второй раз. Она медленно покачала головой. Нет, у него есть деньги, есть поместье, и вряд ли он стал бы спешить связать себя снова узами брака. В конце концов, у них все шло не слишком гладко, а обжегшись на молоке, дуют на воду. Легкая усмешка тронула ее губы. Она подумала, что Филипп не особенно обрадуется тому, что по-прежнему является женатым человеком.

Перед ней в очереди стояли трое: очень полная женщина с корзиной покупок, маленькая, неряшливо накрашенная замухрышка с авоськой и сгорбленный старик. Полная женщина бесконечно долго объясняла, как случилось, что она потеряла свою продовольственную книжку.