Рут Ренделл - Пусть смерть меня полюбит

Но как ей добраться до пистолета? На ночь они кладут его под подушку, и хотя Марти спит крепко, однако Найджел – нет. Или Роберт, как он представился Джойс; Марти она про себя окрестила «брюнетом». Иногда она просыпалась ночью и смотрела на них, и тогда Роберт начинал ворочаться и тоже глядел на нее. Это было неприятно. Возможно, как-нибудь ночью, если не придет полиция и если никто не обнаружит ее записки, Роберт тоже напьется, и тогда у нее будет шанс. Джойс старалась поменьше думать о маме, папе и Стивене, потому что от этих мыслей ей неудержимо хотелось плакать. А она не собиралась плакать в присутствии этих двоих, даже ночью. Вместо этого она думала о пистолете и о том, как им завладеть, поскольку она не верила, что Роберт придумает какой-то план, и еще меньше верила, что какая-нибудь идея придет в голову брюнету. Они будут вечно держать ее тут, если она не сбежит.

Вечером в пятницу они ели копченую форель, ужин из греческого ресторана и сливочный десерт из «Маркс и Спенсер», и Марти выпил полбутылки «Тичерс». Все было куплено готовым, потому что Марти и Найджел не умели готовить, а Джойс не желала готовить для них. Джойс забралась на диван с ногами, чтобы помешать кому-либо из этих двоих усесться рядом. Она уже вывязала примерно шесть дюймов передней части джемпера и продолжала целеустремленно вязать.

– На самом деле, – сказала она, – вы просто не знаете, что делать со мной, да? Вы вляпались в настоящие неприятности, когда притащили меня сюда, и теперь не знаете, как из этого выбраться. Боже мой, я в одиночку сумела бы ограбить банк успешнее, чем это сделали вы вдвоем. Вы просто пара грудных детишек.

Найджел сдержал гнев и даже улыбнулся. Он мог выглядеть настоящим милым мальчиком, когда улыбался.

– Может быть, ты и права, красавица моя. В этом мы ошиблись. Мы все иногда ошибаемся.

– Я – нет, – заносчиво отозвалась Джойс. – Если ты поступаешь правильно, соблюдаешь закон, выполняешь свои обязанности и имеешь хорошую работу, ты не делаешь таких ошибок.

– Заткнись! – заорал Марти. – Захлопни пасть, сука! Кем ты себя воображаешь, что грузишь нас такой чушью? Не забывай – ты у нас в плену!

Джойс лениво улыбнулась ему и изрекла фразу – одну из немногих мудрых фраз, произнесенных ею за все уже прожитые годы:

– О нет. Это не я у вас в плену, а вы – у меня.

Жилец по фамилии Локсли пришел домой, пока Алан распаковывал свои вещи и складывал деньги в один из ящиков высокого викторианского бюро красного дерева. Дверь соседней комнаты тихо открылась и закрылась, и в течение примерно часа за стеной негромко играла музыка – Алан определил ее как принадлежащую к стилю барокко. Музыка ему понравилась, и он даже огорчился, когда она умолкла и Локсли снова ушел.

Теперь в доме стало тихо; единственным звуком был отдаленный шум дорожного движения, долетавший с Лэдброк-гроув. Это удивило Алана. Поскольку у хозяйки дома был свекор, то, конечно же, должен быть и муж, и, что весьма вероятно в ее возрасте, маленькие дети. Но у него создавалось впечатление, что в доме он один, хотя это явно было не так: через окно он видел отблески света на лужайке, падающие с верхнего этажа. Два обогревателя в его комнате автоматически поддерживали приятное тепло, однако горячей воды в кране, похоже, не было, равно как и нагревателя для нее. После тщетных поисков переключателя или счетчика Алан поднялся наверх, спросить у миссис Энгстранд.

Он постучал в дверь комнаты, в которой горел свет. Женщина открыла дверь; судя по всему, она была одна. Она по-прежнему была одета в джинсы и свитер, а не в длинную домашнюю юбку, как он почему-то ожидал.

– Я прошу прощения, – сказала она, когда Алан описал свою проблему. – Нагреватель находится в чулане у вас за дверью, он у вас на двоих с Цезарем. Думаю, он его и выключил. Нужно сказать ему, что теперь, когда вы заселились, нужно оставлять нагреватель включенным. Я спущусь вместе с вами и покажу, как это устройство работает.

Алан бросил лишь беглый взгляд на обстановку комнаты, но этого ему хватило. Темный ковер, бледно-желтые атласные занавеси, шикарные обои на стенах, китайский фарфор, в рамках – фотографии красивого пожилого мужчины и еще более красивого молодого человека.

– Цезарь очень внимательный, – рассказывала миссис Энгстранд, показывая, как включать нагреватель. – Он всегда старается сэкономить мне расходы, но на самом деле в этом нет необходимости. Я оплачиваю счета за эту часть дома, так что Эмброуз даже не видит их.

Алан не понимал, что она имеет в виду, и был слишком застенчив, чтобы спросить. Застенчивость также помешала ему пригласить ее выпить, хотя по пути сюда он купил бренди, водку и джин. Бутылки хорошо смотрелись на бюро. Возможно, когда придет домой ее муж, молодой Энгстранд, Алан пригласит их обоих, и еще Цезаря Локсли, и черноволосую девушку. Это будет хороший предлог, чтобы пригласить ее.

В тот вечер он слушал радио, и утром – тоже. В новостях ничего не говорили о Джойс и о нем, похоже, в СМИ считали, что отсутствие вестей – хорошие вести. Алан купил газету, где на первой странице были статьи под заголовками «Заработная плата не повысится» и «Обмен женами привел к убийству». В нижнем левом углу была напечатана заметка о том, что отец Джойс предлагает свой дом в обмен на дочь. Алан задумался, что будут делать полиция и банк, если Джойс благополучно вернется и расскажет им, что была в банке одна, когда ворвались двое мужчин, и что там были только эти двое и всего четыре тысячи в сейфе и кассах. Ведь, скорее всего, именно это она и поведает. Обдумав эту мысль, он спросил себя: «Неужели я не хочу, чтобы она вернулась живой и невредимой?» Этот вопрос встревожил его, поэтому Алан выбросил его из головы и отошел к боковой витрине обширного газетного павильона, где красовались книги в бумажных обложках. Необходимости покупать их не было, в его комнате была собрана настоящая домашняя библиотека, но у Алана давно уже вошло в обычай рассматривать полки книжных магазинов, и следовало ли нарушать эту хорошую традицию?

Вряд ли было совпадением то, что на полке с табличкой «Философия и научно-популярная литература» он наткнулся на книгу, написанную Эмброузом Энгстрандом. Вероятно, труды этого автора стояли в большинстве книжных магазинов, просто раньше у Алана не было повода их замечать.

Он взял с полки книгу, озаглавленную «Блеск реальности», и прочел на задней стороне обложки, что автор занимается философией и психологией. Перечисление ученых степеней и званий мистера Энгстранда растянулось на целую строчку, он вел кафедру философии в каком-то университете на севере Англии, и когда не путешествовал, проживал в западном Лондоне. В число прочих его трудов входили книги «Неоэмпирицизм» и «Мечта как наркотик».