Энн Перри - Опасная скорбь

Почему это так задевало его? Почему душа его до сих пор не огрубела? Может быть, нечто подобное случилось с кем-то из близких ему людей? Вполне вероятно, что он так никогда этого и не узнает…

– Кто еще был в курсе? – спросил Монк, и голос его дрогнул от еле сдерживаемых чувств.

– Только леди Мюидор, насколько мне известно. – На секунду в глазах Персиваля зажглась искра надежды. – Так, может быть, именно об этом узнала миссис Хэслетт? – Он слегка приподнял плечи. – И пригрозила рассказать миссис Келлард? И если она и впрямь все выложила ей в ту ночь…

Он не договорил. Да и не было нужды добавлять, что Араминта могла убить сестру в припадке ярости и стыда, чтобы завтра об их позоре не узнал весь дом. Версий было много, одна безобразнее другой, но что самое главное – они не имели отношения ни к самому Персивалю, ни к кому-либо из слуг.

– И вы до сих пор об этом не сболтнули? – недоверчиво переспросил Монк. – У вас в руках были такие важные сведения, и вы держали их в секрете? С чего бы это вдруг вы стали так осторожны? Ради чего? – В голосе его звучали презрение и насмешка. – Эти сведения давали вам такую власть, и я никогда не поверю, что вы не воспользовались ею.

Персиваль не растерялся.

– Я не знаю, что вы имеете в виду, сэр.

Но Уильям слышал, что лакей лжет.

– Какой смысл трепать языком? – продолжал тот. – Не в моих интересах. – Он усмехнулся. – Сэру Бэзилу это не понравилось бы, и я сам мигом очутился бы в работном доме. Теперь – совсем другое дело. Я руководствуюсь чувством долга, что только похвально в глазах других нанимателей. Когда речь заходит о сокрытии преступления…

– Итак, изнасилование вдруг стало преступлением! – с отвращением воскликнул Монк. – Когда же вы это осознали? Когда почувствовали, что сами висите на волоске?

Если Персиваль и смутился, то виду не подал.

– Речь не об изнасиловании, сэр, я – об убийстве. – Он еще раз слегка вздернул плечи. – Убийство леди – это ведь куда серьезнее, чем…

– Чем изнасилование горничной, к примеру, – вынужден был согласиться Монк, хоть это и было ему противно. – Ладно, вы можете идти.

– Доложить сэру Бэзилу, что вы желаете его видеть?

– Да. Но если хотите сохранить свое место, сформулируйте это как-нибудь иначе.

Персиваль счел возможным не отвечать и грациозно удалился.

Монк был слишком взбешен выплывшей на свет несправедливостью и слишком сосредоточен на предстоящем разговоре с сэром Бэзилом, чтобы тратить злость и презрение на лакея.

Минут через пятнадцать Гарольд сообщил, что хозяин дома готов встретиться с ним в библиотеке.

– Доброе утро, инспектор. Вы хотели меня видеть? – Мюидор-старший стоял у окна за спинкой кресла. Он выглядел утомленным; морщины на его лице, казалось, залегли еще глубже. Монка раздражало в нем все: и поза, и выражение лица, и только что заданный вопрос.

– Доброе утро, сэр, – ответил Уильям. – Да, я только что получил новые сведения. Мне хотелось бы услышать от вас, правда это или нет, а если правда, что вы об этом можете сообщить.

Сэр Бэзил не выразил особой озабоченности – лишь вежливый интерес. Костюм его был черным, но слишком элегантным для убитого горем человека.

– О чем бы вы хотели спросить, инспектор?

– О девушке, что работала у вас два года назад. Ее звали Марта Риветт.

Лицо сэра Бэзила застыло, он отвернулся от окна и выпрямился.

– Какое отношение это имеет к смерти моей дочери?

– Она была изнасилована, сэр Бэзил?

Глаза Мюидора широко раскрылись. Лицо выразило отвращение, затем – напряженную работу мыслей.

– Понятия не имею.

Монк с трудом держал себя в руках.

– Разве она не пришла к вам с жалобой?

Легкая усмешка коснулась губ Бэзила, руки его сжались в кулаки и снова разжались.

– Инспектор, если бы у вас был дом с таким количеством слуг, половина из которых – юные и впечатлительные девушки с необузданным воображением, вы услышали бы много подобных историй. Конечно, она пришла ко мне и заявила, что обесчещена, но трудно сказать, правду она говорила или же просто нагуляла ребенка и пытается свалить вину на другого. Возможно, кто-то из слуг действительно силой добился ее внимания… – Сэр Бэзил снова сжал кулаки.

Монк вовремя прикусил язык и многозначительно взглянул ему в глаза.

– Вы сами-то верите своим словам, сэр? Вы же говорили с девушкой. И, насколько я понимаю, она обвинила в насилии мистера Келларда. А он, конечно, сказал, что не имеет к ней никакого отношения?

– Это ваше дело, инспектор? – холодно осведомился Бэзил.

– Если мистер Келлард изнасиловал эту девушку, то да. В этой давней истории может корениться нынешнее преступление.

– В самом деле? Что-то не улавливаю, каким образом, – любезно произнес сэр Бэзил, и в голосе его не было ни нотки гнева.

– Тогда я объясню, – процедил Монк сквозь зубы. – Если мистер Келлард изнасиловал эту несчастную и остался безнаказанным, а девушка была уволена, то это говорит многое о натуре мистера Келларда. Например, о его уверенности в том, что он может добиваться от женщин близости, не спрашивая их согласия. Отсюда один шаг до предположения, что он мог попытаться силой добиться близости миссис Хэслетт.

– И убить ее? – Сэр Бэзил задумался. Однако когда он вновь заговорил, в голосе его прозвучало сомнение. – Марта не упоминала, что он угрожал ей, да и сама была невредима…

– Вы ее осматривали? – смело спросил Монк.

На секунду сэр Бэзил вспылил.

– Конечно, нет. Да и зачем? Она, как уже было сказано, не выдвигала подобных обвинений.

– Осмелюсь предположить, что она просто не видела в этом смысла, – и была права. Ее изнасиловали, а затем выбросили на улицу, не снабдив даже рекомендацией. – Монк тут же пожалел об этих вырвавшихся в запальчивости словах.

Лицо Бэзила потемнело от гнева.

– Какая-то потаскушка нагуляла себе ребенка и обвинила мужа моей дочери в том, что он ее изнасиловал! И вы хотели бы, чтобы я и дальше терпел ее в своем доме? Или рекомендовал своим друзьям? – Он по-прежнему стоял у окна и смотрел на Монка. – У меня есть обязанности перед семьей и друзьями, и в первую очередь я отвечаю за счастье дочери. Дать рекомендацию женщине, обвинившей одного из своих хозяев в таком поступке, было бы весьма безответственно с моей стороны.

Монка так и подмывало спросить об ответственности за судьбу Марты Риветт, но он прекрасно понимал, что своим дерзким вопросом не добьется ничего, кроме неприятностей – вплоть до отстранения от дела, к великой радости Ранкорна.

– Так вы ей не поверили, сэр? – Вежливый тон давался ему с трудом. – Мистер Келлард отрицал всякую связь с девушкой?

– Нет, – резко сказал Бэзил. – Он утверждал, что она завлекла его сознательно – уже после того, как стало ясно насчет ребенка. Таким образом она защищала себя, надеясь, что семейство, испугавшись возможной огласки, позаботится о ней. Распущенная девчонка, которая искала выгоду везде, где только можно!