Линкольн Чайлд - Белый огонь

Пока шла вступительная часть, Дженни с удивлением наблюдала, как быстро заполняются места для публики. Желающих присутствовать оказалось много, в зале уже яблоку негде было упасть, и тем, кто явился последним, пришлось довольствоваться стоячими местами. Наверняка вопрос о кладбище опять вызовет ожесточенные споры. Дженни надеялась, что заседание не слишком затянется: у нее на вечер было назначено свидание с обедом в ресторане.

Заседание перешло к первому пункту повестки. Адвокат от «Высот» встал и гнусавым голосом зачитал заявление. «Высоты», сообщил он, предполагают перезахоронить останки в поле, которое было закуплено специально для этой цели на склоне холма милях в пяти по 82-му шоссе. Это удивило Дженни. Она всегда думала, что останки будут перезахоронены в городской черте. Теперь она поняла, почему на заседание пришло так много людей.

Адвокат изложил свою юридическую абракадабру: все, мол, абсолютно законно, разумно, благородно, предпочтительно и вообще неизбежно по разным причинам, которых Дженни не поняла. Он продолжал свою речь, а в зале, точнее, в секции, предназначенной для публики, нарастал недовольный гул, ропот, кто-то даже свистнул несколько раз. Дженни посмотрела в ту сторону. Предложение «Высот» явно было встречено без энтузиазма.

Дженни уже хотела снова повернуться к трибуне, как вдруг увидела необычную фигуру в темном костюме, появившуюся в самом конце публичной зоны. Что-то в этом человеке привлекло ее. Белое, словно вылепленное из алебастра лицо? Или волосы, такие светлые, почти белые? Или глаза, такие светло-серо-голубые, что даже с большого расстояния он казался инопланетянином? Какая-то знаменитость? Если нет, решила Дженни, то неизбежно ею станет.

Следующим на трибуну поднялся ландшафтный дизайнер и завел свою шарманку, сопровождая рассказ показом слайдов; картинки, выводимые на маленький экран, знакомили с планом предполагаемого кладбища и представляли его трехмерные изображения с каменной стеной, причудливым арочным входом из кованого чугуна и мощеными тропинками между могилами. Потом последовали снимки территории – привлекательного зеленого луга в горах. Все было мило, но… за пределами Роринг-Форка.

По мере пояснений дизайнера неодобрительный ропот и беспокойство среди собравшейся публики все нарастали. Дженни узнала репортера из «Роринг-Форк таймс» – он сидел в первом ряду и, судя по удовлетворенному выражению лица, ожидал фейерверка.

И вот наконец поднялась миссис Бетти Браун Кермоуд. В зале воцарилась тишина. Миссис Кермоуд была важной персоной в городе – даже отец Дженни робел при виде ее, – и те, кто собрался, чтобы выразить свое мнение, на время замолкли.

Она начала с упоминания о прискорбно-преступном проникновении в ангар десять дней назад, о шокирующем осквернении останков и о том, что все случившееся вопиет о скорейшем перезахоронении. Мимоходом она упомянула о серьезности этого преступления, настолько тяжелого, что преступник пошел на сделку с судом, в результате чего срок наказания будет уменьшен до десяти лет.

«Высоты», продолжала миссис Кермоуд, относились к этим останкам с крайним почтением и всегда понимали, что их священный долг – обеспечить надлежащее захоронение этих грубых добытчиков, этих пионеров Роринг-Форка, которым нужно воздать должное за их самопожертвование, за их несгибаемый дух и за вклад в открытие Американского Запада. Было найдено, продолжала Кермоуд, идеальное место для упокоения этих людей: на склоне Катамаунта, откуда открывается великолепный вид на Континентальный водораздел. «Высоты» приобрели также более сотни ярдов открытой земли вокруг кладбища, и эта земля навсегда останется дикой. Пионеры Колорадо заслуживают этого – они не должны быть втиснуты на какой-нибудь крохотный городской участок, вокруг которого коммерческая суета, движение машин, магазины, спортивные развлечения.

Презентация была довольно эффектной. Даже Дженни почувствовала, что соглашается с миссис Кермоуд. Когда та вернулась на свое место, недовольный шум полностью стих.

Следующим выступал Генри Монтебелло, который сочетался браком с кем-то из семьи Кермоуд и в мгновение ока стал влиятельной и уважаемой персоной в городе. Это был пожилой, худой, сдержанный человек, много чего повидавший в жизни. Дженни он не нравился, она даже побаивалась его. У него был рубленый среднеатлантический акцент, отчего любое его замечание казалось циничным. Он с давних пор был главным архитектором «Высот», но в отличие от Кермоуд не жил там – у него был собственный большой особняк и офис на другом конце города.

Монтебелло откашлялся и сообщил собравшимся, что на развитие «Высот» не жалели денег. Но дело даже не в этом. «Высоты» всегда стремились не только отвечать духу и эстетике Роринг-Форка, но и заботиться об экологии, о сохранении окружающей среды. Он может уверенно говорить об этом, продолжал Монтебелло, потому что лично руководил подготовкой территории, участвовал в архитектурном решении домов, клубного дома и других сооружений. Он заявил, что будет курировать создание нового кладбища, уделять ему такое же пристальное внимание, какое он уделяет «Высотам». Из сказанного вроде бы вытекало, что давно ушедшие в мир иной обитатели старого кладбища должны быть благодарны Монтебелло за его личную заботу о них. Он говорил со спокойным достоинством и аристократической солидностью. Но при этом в его словах слышался какой-то угрожающий скрытый смысл, едва ощутимый, но безошибочно угадываемый. Он как будто бросал вызов присутствующим: пусть-ка кто попробует оспорить то, что он сказал. Никто и не осмелился, и Монтебелло вернулся на свое место.

Наконец встал мэр, он поблагодарил миссис Кермоуд и мистера Монтебелло и предложил присутствующим высказаться. Вверх взметнулись несколько рук, и мэр указал на кого-то из желающих. Но когда тот поднялся со своего места, человек в черном костюме, каким-то образом проскользнувший вперед, поднял руку, призывая всех к молчанию.

– Сейчас не ваша очередь, сэр, – строго произнес мэр, ударив своим молотком.

– Это как посмотреть, – прозвучало в ответ.

Голос был тягучий, как мед, необычный акцент откуда-то с Дальнего Юга – Дженни не смогла определить точнее. Но было в этом голосе что-то такое, что заставило мэра замешкаться и позволило человеку продолжить.

– Миссис Кермоуд, – сказал человек, повернувшись к ней, – как вам прекрасно известно, для эксгумации человеческих останков требуется разрешение правомочного потомка. Если мы имеем дело с историческим захоронением, то здесь и федеральный закон, и закон штата Колорадо требуют, чтобы были предприняты «добросовестные усилия» для обнаружения таких потомков перед проведением эксгумации. Я полагаю, «Высоты» приложили такие усилия?