Найо Марш - Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник)

– И никаких сомнений?

– Ни малейших. Альфред скажет вам то же самое.

– Пожалуй.

– Не понимаю, к чему вы клоните, – пробормотала Николя, глядя в сад.

– Я? Ни к чему. Просто делаю свою работу.

– Да, но вы явно намекаете на воровство или – думаю, шутки тут неуместны – даже на убийство. По-вашему, смерть мистера Картелла и пропажа портсигара – они как-то связаны? Или нет?

– Не знаю. Мне известно не больше, чем вам.

– Мне кажется, – с сомнением заметила Николя, – что вы не очень-то рады увидеть меня здесь.

– Скажем так: не настолько рад, как был бы в другом месте.

– Забавно. Дело в том, что по дороге сюда я вспоминала Трой. Завтра мы должны увидеться, и я подумала, можно ли мне пригласить с собой одного молодого человека.

– Дорогая моя, она будет очень рада. Могу ли я угадать…

– Нет, – быстро перебила Николя. – Не надо ничего угадывать. Он художник.

– А-а. Мистер Эндрю Бантлинг?

– Вы, наверно, заметили краску под его ногтями?

– Заметил. И сразу вспомнил о своей жене.

– Очень мило с вашей стороны.

Аллейн вздохнул.

– Послушайте, Николя, в этом деле не должно быть ничего личного. Возможно, мне придется расследовать серьезное преступление, а вам – стать важным свидетелем. Мне жаль, что так получилось, но тут уже ничего не поделаешь. Вы согласны?

– Я должна называть вас суперинтендантом?

– Да не надо меня никак называть. Давайте просто продолжим. Я приглашу мистера Фокса, чтобы он вел протокол.

– О Господи! – Николя с минуту смотрела на Аллейна, потом кивнула: – Хорошо, как скажете. Я не буду вам помехой. Все понятно.

– Вот и замечательно.

Фокс появился в комнате.

Аллейн стал во всех подробностях расспрашивать девушку о событиях последних двадцати четырех часов, и Николя все больше чувствовала, как ее сковывает холод. Раньше ее отношения с Аллейнами казались ей чем-то само собой разумеющимся. Как это часто бывает в юности, она, сама того не сознавая, искала в дружбе с ними поддержку и опору. Оба супруга были достаточно взрослыми, чтобы внушать ей чувство уверенности, и достаточно молодыми, чтобы понимать ее проблемы. Она свободно заглядывала в их лондонский дом, когда у нее возникало такое желание, и входила в число немногих лиц, которых жена Аллейна терпела в своей студии во время работы. Что до самого Аллейна, то школьная влюбленность, от которой она довольно быстро избавилась, постепенно переросла в глубокую привязанность. Николя называла его не иначе как Le Cid [59], или просто Сид, со временем почти забыв о том, откуда появилось это прозвище.

Но сейчас перед ней сидел настоящий СИД – Супер-Интендант-Детектив, – исполнявший свой служебный долг, и, глядя на его лицо, внимательное и дружелюбное, но пугающе бесстрастное, Николя испытывала что-то похожее на панику. Мысленно она уже видела статью в газете: «Суперинтендант Аллейн допрашивает секретаршу».

– Не надо строить никаких предположений, – услышала она голос Аллейна, – просто старайтесь объективно излагать факты, и все будет в порядке. На чем мы остановились? Ах да. Вы приехали. Начали работать. Отправились на коктейль перед обедом. Там присутствовали: мистер Картелл; его сестра, мисс Констанс Картелл; его бывшая жена, так называемая леди Бантлинг; ее нынешний муж, мистер Бимбо Доддс; ее сын от первого брака, мистер Эндрю Бантлинг; приемная племянница мисс Картелл или что-то вроде этого – мисс Мэри Моппет, или как ее там?

– Ралстон, кажется.

– Ну да. А также приятель Моппет, мистер Леонард Лейсс. И конечно, мистер Пириод. Компания довольно пикантная: дама с двумя мужьями, молодой человек с двумя отчимами и брат и сестра с сомнительной племянницей. Как прошел обед?

– Не очень.

– Из-за путаницы в личных отношениях?

– Нет. Похоже, как раз на это им наплевать.

– Тогда почему?

– В основном из-за Моппет и Леонарда. Леонард – просто чудовище.

– Чудовище какого рода? Битник? Ботаник? Хам? Пройдоха? Просто неприятный тип?

– Все, кроме битника. Наоборот, разодет в пух и прах и благоухает парфюмом.

– Странный гость для мистера Пириода. Да и для мистера Картелла, наверно, тоже?

– Конечно. Леонард и Моппет сами напросились. Или, может быть, Моппет надавила на бедную мисс Картелл и та упросила Дезире их пригласить.

– Почему «бедную»?

– Разве я сказала «бедную»? – удивилась Николя. – Наверно, потому, что иногда она кажется мне такой уязвимой…

– Продолжайте.

– Ну, в общем… по-моему, это одна из тех неловких женщин, которые выглядят высокомерными и часто ведут себя шумно и бесцеремонно только для того, чтобы скрыть свою застенчивость. Думаю, она пыталась избавиться от одиночества, излив всю свою любовь на Моппет. И вот что за это получила, бедняжка!

– «Почет тебе, о мудрый судия» [60], – пробормотал Аллейн, и Николя подумала, что он над ней потешается.

– А вы не помните, о чем говорилось за столом?

– За обедом речь шла о Пикси: мисс Картелл назвала ее дворнягой, и мистера Картелла это рассердило. Потом о какой-то машине, которую Леонард видел в местном гараже… точно не помню…

– Про машину мы знаем. Что дальше?

– Еще говорили на любимую тему мистера Пириода: родовитость, голубая кровь, «положение обязывает» и все такое. Я уверена, он не пытался уколоть Леонарда и Моппет, но выглядело это именно так. Потом мистер Картелл рассказал о каком-то человеке, который подделал записи о крещении в приходской церкви, чтобы выдать себя за аристократа, каковым на самом деле не являлся. Это тоже не привело никого в восторг, хотя Леонард проявил интерес. Дальше была сцена с Пикси и история с портсигаром.

Она подробно рассказала о том, что случилось.

– Сколько событий за один день. А что происходило до обеда? Например, с молодым Бантлингом? Как он себя вел? Они ладили с его старшим отчимом?

Николя вдруг заметила стоявшую в доме тишину. В гостиной мистера Пириода, которую на время предоставили в распоряжение Аллейна, не было слышно ни звука. У стены стояла завернутая в бумагу акварель, написанная Котмэном. Безупречные кресла и шторы торжественно покоились на своих местах. В окне виднелась аллея, по которой накануне рассерженно шагал Эндрю, размахивая шляпой. А где-то там наверху, в той комнате, где вчера утром раздавался возмущенный голос Эндрю, лежал мертвый мистер Картелл.

– В чем дело? – поторопил ее Аллейн.

– Ни в чем. Эндрю не остался на обед. Уехал в Бэйнсхолм.

– Но вы приехали сюда вместе с ним со станции?

– Да.

– И он оставался в доме до тех пор, пока его не забрали мать и второй отчим?

– Да. Хотя…

– Что?

– Эндрю ненадолго выходил. Я видела, как он шел по аллее.

– Чем он занимался, пока был здесь?

– Кажется, беседовал с мистером Картеллом. Мистер Картелл – его опекун и распорядитель наследства. Вместе с мистером Пириодом.