Найо Марш - Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник)

– Это никогда себя не оправдывает! – восклицал мистер Катберт. – Рано или поздно они все равно попадаются на этом. Это просто чертовски глупо.

В комнату вошел официант, заметил выражение лица мистера Катберта и тут же ретировался. Мистер Катберт радушно пригласил Аллейна пройти вместе с ним в танцзал. Он был так настойчив, что Аллейн позволил провести себя через вестибюль, по темно-фиолетовому туннелю. Звуки оркестра усилились. Аллейн увидел еще больше жестяных подсолнухов, тесно сдвинутые столы, лица, тускло подсвеченные снизу, а вдалеке – тесную толпу людей, завывающих и двигающихся в такт оркестру. Он стоял в дверях, ожидая, пока глаза привыкнут к происходящему. Между тем мистер Катберт простодушно болтал о привлекательности своего клуба. Аллейну это напомнило «Раддигор» [41]: «Мы выделываем только приличные антраша». Он уже собирался уйти, как вдруг понял, что за ним наблюдают. Он повернулся влево и увидел за угловым столиком Бриджет О’Брайен и Дональда Поттера.

Оба таращились на Аллейна так напряженно, что у него возникло ощущение, что они стараются привлечь его внимание. Аллейн перехватил их взгляд. Секунду-другую обе стороны смотрели друг на друга, а потом Бриджет сделала быстрое движение, приглашая его присоединиться.

Аллейн сказал своему спутнику:

– Я встретил знакомых. Не возражаете, если я поговорю с ними минуту-другую?

Мистер Катберт был счастлив это услышать и деликатно исчез. Аллейн подошел к столику и поклонился:

– Добрый вечер.

– Не присядете на минутку? – попросила Бриджет. – Мы хотим с вами поговорить.

Один из официантов мистера Катберта тут же подставил стул.

– Что случилось? – спросил Аллейн.

– Это идея Бриджи, – сказал Дональд. – Я больше не могу. Я обещал сделать все, что скажет Бриджет. Наверное, я дурак, но сдаюсь. В каком-то смысле я рад этому.

– Ему нечего бояться, – заметила Бриджет. – Я сказала ему…

– Послушайте, – проговорил Аллейн, – здесь не очень-то подходящее место для подобной беседы.

– Знаю, – согласилась Бриджет. – Если Донна или Барт узнают, что я была здесь, разразится скандал чудовищных масштабов. «Матадор»! Без сопровождения! С Дональдом! Но мы были в отчаянии – нам необходимо было увидеться. Барт довел меня до полного безумия, он вел себя так ужасно. Я исхитрилась позвонить Дональду из уличного телефона, и мы условились встретиться здесь. Дональд – член клуба. Мы все обсудили и решили обратиться к вам.

– Представим, что уже обратились. Здешний администратор знает, что я из полиции, поэтому нам лучше не оставаться вместе. Вот мой адрес. Выходите минут через пятнадцать. Идет?

– Да, спасибо, – сказала Бриджет. – Как ты, Дональд?

– Хорошо, хорошо, – кивнул Дональд. – Это твоя идея, дорогая. Если после этого я окажусь в…

– Нигде вы после этого не окажетесь, кроме моей квартиры. Вы оба пришли к очень разумному решению.

Аллейн встал и посмотрел на них. «Великий Боже, – подумал он. – Какие же они юные». Вслух он сказал:

– Держитесь. Au revoir [42]. – И вышел из «Матадора».

По дороге домой Аллейн задавался вопросом, приблизит ли его к разгадке потеря доброй половины оставшегося сна.

Аллейн беспокойно вышагивал по гостиной. Своего старого слугу Василия он отослал спать. Квартира, в тупичке за улицей Ковент-Гарден, погрузилась в тишину. Аллейн любил эту комнату, отмеченную странной атмосферой монашеского уюта, и это отражало что-то свойственное ему самому. Над каминной полкой возвышались молитвенно сложенные руки работы Дюрера. В другом конце комнаты висела картина Трой, изображающая пристань в Суве. Она была написана с благородной простотой в холодных, контрастных тонах. Аллейн купил эту картину тайно, на одной из выставок Трой, и она не знала, что ее работа висит в этой комнате. Три удобных почтенного возраста кресла из дома его матери в Боссикоте, отцовский письменный стол, а по стенам, вокруг всей комнаты, – стеллажи с любимыми книгами. Но нынешней июньской ночью эта комната казалась мрачной и неприветливой. Аллейн поднес спичку к камину и придвинул три кресла поближе к теплу. Этой парочке пора бы уже приехать. К тупичку подкатило такси и остановилось. Хлопнула дверца, он услышал голос Бриджет и пошел впустить молодых людей.

Они напоминали ему двух детей, входящих в приемную зубного врача. Дональд был жертвой, Бриджет – очень уверенной в себе сопровождающей. Аллейн постарался отделаться от этой ассоциации, усадил их перед камином, придвинул сигареты и, сообразив, что они взрослые, предложил напитки. Бриджет отказалась. Дональд с важным видом согласился на виски с содовой.

– Ну а теперь… – сказал Аллейн. – Что все это значит? – Он почувствовал, что ему следует прибавить: – Выкладывайте. – И, вручая Дональду напиток: – Угощайтесь.

– Речь о Дональде, – высоким решительным голосом произнесла Бриджет. – Он обещал позволить мне ничего от вас не утаивать. Ему это не по душе, но я сказала, что не выйду за него, если он этого не сделает, поэтому Дональд согласился. И, кроме того, он действительно считает, что ему лучше поступить так.

– Чертовская глупость так поступать, – вставил Дональд. – Вообще-то не вижу ни малейших причин ввязываться в это дело. Я, конечно, принял решение, но все равно не понимаю…

– Ты уже ввязался, дорогой, так что не имеет особого значения, понимаешь ты или нет.

– Ладно. Все ведь уже решено, не так ли? Нам незачем снова затевать спор. Расскажем мистеру Аллейну и покончим с этим.

– Да, давай. Мне начать?

– Если хочешь.

Бриджет повернулась к Аллейну.

– Когда мы встретились сегодня вечером, я спросила Дональда о капитане Уитерсе, потому что ваши слова навели меня на мысль, что это важно. Я заставила Дональда рассказать мне подробно, что он знает об Уитсе.

– И?

– Ну, так вот, Уитс мошенник. Правда, Дональд?

– Полагаю, да.

– Он мошенник, потому что заправляет игорным притоном в Лезерхеде. Дон говорит, вы знаете об этом или по крайней мере подозреваете. Ну так вот, это правда. И Дональд говорит, что собирался войти с ним в долю лишь потому, что не знал, какой Уитс плут. А потом Дональд проиграл Уитсу деньги и не смог отдать, и тогда Уитс предложил ему войти с ним в долю, потому что иначе Дональду не поздоровится. Из-за Банчи и всего остального.

– Но ведь Банчи уплатил ваши долги Уитерсу, – заметил Аллейн.

– Не все, – густо покраснев, но с выражением отчаянной решимости ответил Дональд. «Первый отжим», – подумал Аллейн. – Я рассказал ему не обо всех.

– Понятно.

– Поэтому Дональд и согласился войти в с ним долю. А потом, поссорившись с Банчи и переехав к Уитсу, он выяснил, что Уитс еще больший прохвост. Дон узнал, что Уитс берет деньги у женщины. Мне нужно говорить вам, у какой именно?