Энтони Гилберт - Длинная тень смерти

– И вот теперь вы наконец их получили, – заметил Пол и обратился к Хелен: – Я увезу тебя куда-нибудь на несколько дней. Подальше от всей этой шумихи.

Она поежилась.

– Я сейчас представила, как мы с подругой сидели в театре и смотрели пьесу о выдуманном убийстве, а он в своем магазине писал это письмо, потом вышел и под дождем направился к озеру.

– Он не умел плавать, – заметил Крук.

– Но можно было придумать способ полегче.

– Какой?

– Например, яд.

– Ну, его не так легко достать. Теперь без рецепта в аптеке нельзя купить даже мышьяк для борьбы с сорняками. – Крук усмехнулся. – В моем отрочестве отчаявшиеся девушки травились всякими средствами для чистки, лимонной солью, например. В любом случае к яду чаще прибегают женщины. Мужчины стреляются из пистолетов, вешаются, даже прыгают из окон. Иногда бросаются под поезд, хотя это требует большого мужества и по плечу не каждому. В общем, данный способ самоубийства не хуже других. Ведь его так быстро обнаружили совершенно случайно. Кто мог предположить, что в такую погоду у озера будет прогуливаться парочка влюбленных? Представляю, как это на них подействовало.

Хелен внимательно посмотрела на адвоката.

– Мистер Крук, вы подобный исход предвидели?

– Ни в коей мере.

– А на что вы рассчитывали? – спросил Пол. – Разве в последнем разговоре вы не намекнули Хоггету, что знаете что-то для него гибельное? Насколько я понял, именно это и подвигло его на самоубийство.

– Нет, – спокойно ответил Крук. – Дело в том, что вчера я с ним не разговаривал. По простой причине: вчера он в паб не зашел.

– Но что-то должно было стать причиной такого поступка?

Адвокат пожал плечами:

– Наверное, его замучила совесть. Но скорее всего вмешался кто-то еще. Кэти Хоггет сказала, что утром к ней заходил человек, намекнул, что из полиции.

– Действительно из полиции?

– Сомневаюсь.

– Чего он хотел?

– А ничего. Выдал байку, мол, ищет парня, который втирается в доверие к женщинам, но больше тот человек ни к кому не заходил. Потом явился на обед Сэм и сообщил, что сегодня у него встреча с поставщиком.

– Вы хотите сказать, что никакой встречи не бы-ло? – спросила Хелен.

– Видимо, нет. Кстати, – добавил Крук небрежным тоном, – к вам скоро могут прийти полицейские.

– Зачем? – удивился Пол.

– Уточнить кое-какие детали. Ведь в тот день миссис Френч действительно находилась на месте преступления, верно? Она слышала, как в дом вошел преступник. Это важное свидетельство. – Он повернулся к Хелен. – Скажите, этот шарф, что висит на стуле, тот самый?

– Да. – Она взяла его в руки. – Мы купили его в Париже в свой медовый месяц. Оригинальная модель, и я там вышила монограмму. Видите, в углу?

– Какой он у вас чистенький, – восхитился Крук. – Только что из химчистки?

– В химчистку я его не сдавала.

– Выстирали сами?

– Нет. Продавщица предупредила, что стирать нельзя. Только химчистка.

– И в каком же виде вам возвратил его муж?

– Все было нормально. Шарф немного помят, но я прогладила его теплым утюгом.

– Я его подобрал и сразу сунул в карман, – недовольно проговорил Пол. Разговор о шарфе ему явно не нравился.

– А где вы его подобрали?

– Не помню. Где-то на подходе к дому.

– Он, наверное, в темноте светился? – предположил Крук.

– Нет.

– Но все равно многое неясно, – продолжал настаивать адвокат. – Во-первых, почему, подобрав шарф, вы запихнули его в карман? Зачем было мять? Или вы не хотели, чтобы его видела мисс Маргеттс? У вас имелись причины скрывать это?

– Разумеется, нет.

– Во-вторых, как получилось, что, пролежав под дождем несколько часов, шарф остался совершенно чистым, не нуждающимся в чистке? Лишь слегка помятым?

– Действительно, – подала голос Хелен. – Он не был даже влажным.

– Это потому, что шарф под дождем не был, – заявил Крук. – И еще, эта свидетельница, миссис Пикок, которая видела, как вы выходили из дома миссис Хоггет, описала вас довольно точно – рост, цвет волос, костюм, шляпка, – но шарф почему-то не заметила. Хотя он весьма эффектный. – Крук взял шарф и начал задумчиво рассматривать его. Затем перевел взгляд на Хелен. – Как такое могло быть?

– Я схватила его в спешке и бросилась к двери. Вероятно, он был у меня в руке.

– Все равно она бы его увидела. И последний вопрос: как случилось, что вы уронили его у дома?

– Я сильно нервничала. Нелегко было узнать, что миссис Хоггет шантажировала Пола и угрожала разрушить нашу жизнь. Я тогда ни о чем ином не думала. А когда оказалось, что шарфа нет, опять расстроилась, что завтра придется ехать туда, забирать. Очень не хотелось встречаться с этой неприятной женщиной. Пол, ты меня понимаешь?

Он взял ее за руку.

– Конечно, дорогая. Достаточно было посмотреть на ее мерзкое лицо. А когда она надевала очки, то вообще…

– А может, вы действительно оставили у нее шарф? – перебил его Крук, обращаясь к Хелен.

– Теперь ясно, что нет, раз его нашел Пол у дома. Наверное, я уронила, когда возилась с замком.

– Открою вам секрет, – произнес адвокат заговорщицким тоном. – Мы с моим помощником Биллом провели эксперимент. Взяли совершенно белый шарф и пришли к вашему дому ночью. Тогда даже не было дождя, но мы, уронив его, сколько потом ни вглядывались, увидеть не смогли. Там темно, как в угольном подвале.

– И что это доказывает? – спросила Хелен.

– А то, что вы действительно, торопясь, оставили шарф в комнате миссис Хоггет. А потом его забрал ваш муж, когда явился туда в половине девятого.

На сей раз молчание длилось дольше обычного. Наконец Хелен произнесла:

– Пол, что это значит? Как ты мог оказаться в тот вечер в Камден-Гроув, если находился в поезде?

– Никак. И твой шарф я нашел недалеко от входной двери, когда приехал.

– Но таксист, который привез вас с вокзала, – заметил Крук, – немного задержался, считал деньги. Так вот, он утверждает, что видел, как открылась дверь, но не заметил, чтобы вы наклонялись и что-то подбирали. И ваша экономка не видела шарф, потому что он лежал у вас в кармане, куда вы сунули его после того, как разделались с миссис Хоггет. То есть с Руби, как вы ее называете.

– Не понимаю, куда вы клоните? – воскликнул Пол.

– Сэм Хоггет никогда не называл жену Руби, ему не нравилось это имя. Она для него была Берта. А вот взявшись писать предсмертное письмо, адресованное коронеру, он вдруг вспомнил, что она еще и Руби.

– А что тут странного? – хмуро проговорил Пол. – В полиции ее знают как Руби.

– Да, – согласился адвокат, – но в полиции сообразили бы, о ком идет речь. А письмо он явно печатал в спешке, не перечитывал, делал ошибки, но все равно ни разу не назвал ее Бертой.

– И что это означает? – спросила Хелен.